Доминик Данн - Строптивая

• Название: Строптивая
• Автор: Доминик Данн
• Издательство: ОЛМА-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-87322-162-6

Запутанный клубок личных взаимоотношений образует драматическое содержание романа Д. Данна. Атмосфера корыстного расчета и уязвленного самолюбия оказывается губительной для богатой, одаренной натуры.

---

На собраниях она еще ни разу не поднимала руку, но в это утро она чувствовала необходимость высказаться. Она подняла руку так нерешительно, что ведущий собрания поначалу не заметил ее и дал выступить другим присутствующим. Когда она уже было решила не поднимать больше руку, ведущий собрания вдруг обратился к ней.

– Дама в темных очках и с шарфом на голове, – сказал он, указывая на нее.

Фло понимала, что не может назвать свое имя, потому что оно было теперь всем известно.

– Меня зовут, э, Флоретт, – сказала она. Она всегда ненавидела свое настоящее имя. Еще до того, как она познала элегантную жизнь, которую ей устроил Жюль Мендельсон, она считала, что ее настоящее имя звучит по-простецки. Поэтому она пробормотала его невнятно и продолжала:

– Я – алкоголичка и принимаю химические препараты. – Она испуганно оглянулась, вглядываясь в лица сквозь черные очки. Присутствующие молчали. – Я участвовала в программе почти год, но потом сорвалась. Сегодня я опять пришла сюда.

Раздались аплодисменты, приветствующие возвращение одного из членов. Воодушевленная их дружелюбием, Фло начала говорить. Она сказала, что была содержанкой.

– Я – любовница, вернее, была любовницей. Ненавижу это слово, но так оно и есть. Пять лет меня содержал очень богатый человек. Когда я впервые его встретила, у меня не было ничего, даже духовки, куда бы я могла засунуть голову, или окна, чтобы выброситься.

Она рассказала, что знала его деловые секреты и операции, которыми он занимался, потому что слышала, как он говорил о них по телефону, лежа в ее постели, после того, как они занимались любовью. Она рассказала о его сердечном приступе и смерти. Она сказал, что пять лет прожила как принцесса, но сейчас осталась без денег и вскоре лишится дома, хотя думала, что он записан на ее имя. Она рассказала, что знает об убийстве, которое скрыли от всех, и знает, кто убийца. Она говорила и не могла остановиться.

В углу комнаты, тоже ни кем не узнанная из-за темных очков и платка на голове, сидела Роуз Кливеден. Ее руки все еще были забинтованы из-за ожогов, полученных во время пожара в спальне. Она отказалась поехать в клинику в Палм-Спрингс, как предлагали ей подруги, но после встречи с Филиппом Квиннеллом согласилась посещать собрания анонимных алкоголиков в течение двух или трех недель. Он обещал встретиться с ней здесь, в этом бревенчатом домике, где, как он гарантировал, она не увидит никого из знакомых, которые предпочитали более фешенебельные собрания такого рода в Беверли-Хиллз, но не явился. Выступления участников собрания, на которых они делились с присутствующими своим опытом, она не связывала с собой. «У меня нет ничего общего с этими людьми», – подумала она и, взяв сумочку, собиралась уйти.

Как раз в тот момент, когда она медленно пробиралась к выходу из «безобразной маленькой комнаты», как позже она описала место собрания, женщина по имени Флоретт начала говорить. Роуз уже на цыпочках подошла к двери, когда неожиданно до ее слуха донеслись слова «гангстер» и «Президент Соединенных Штатов», сказанные Флоретт. И тут до нее дошло, что женщина в темных очках и приличном костюме не кто иная, как бесчестная и всем известная Фло Марч, принесшая столько несчастий Паулине Мендельсон. Она обернулась и всмотрелась в нее.

«Бог мой, – подумала Роуз. – Эта та самая женщина, которую я видела разговаривающей с Жюлем на крыльце церкви во время похорон Гектора Парадизо год назад. И она же была на похоронах Жюля». Как в театре во время спектакля, когда второй акт неожиданно обещает быть интереснее первого, она вернулась на место и увлеченно выслушала повествование Фло Марч.

* * *

Филипп Квиннелл, регулярно посещавший ранние собрания в бревенчатом домике на бульваре Робертсон, приехал туда в то утро с большим опозданием. Неожиданный телефонный звонок Лонни Эджа задержал его. Лонни жаловался на статью Гортензии Мэдден в «Малхоллэнде», в которой дано нелестное его описание в связи с обнаруженной рукописью незаконченного романа Бэзила Планта. Это привело к тому, что владельцы бунгало, где он жил, прислали ему уведомление, что он должен освободить его к первому числу следующего месяца.

– На каком основании? – спросил Филипп.

– Они говорят, что в статье намекают, будто я использую жилье для занятий проституцией. Видишь ли, пару клиентов я действительно каждую неделю принимаю у себя дома. Но большую часть работы я делаю в домах своих клиентов. Естественно, я вовсе не хочу из-за этого оказаться под судом, если ты понимаешь, о чем идет речь.

– Послушай, Лонни, я должен сейчас уходить, не могу с тобой долго разговаривать. Я перезвоню тебе позже, – сказал Филипп.

– Ты увиливаешь от меня, Филипп? Ведь это ты втянул меня в эти дела из-за этой дерьмовой рукописи, которая мирно пролежала на моем столе три года, пока ты не явился и не раззвонил о ней повсюду.

– Нет, Лонни, я не увиливаю. Просто обещал одному человеку встретиться с ним. Я позвоню тебе позже.

Филипп приехал на собрание, когда все уже расходились.

– Извини, Роуз, – сказал он, когда увидел ее. Зная, как она избалована, он ожидал, что либо она уже ушла, либо в плохом настроении из-за того, что он обещал встретиться с ней и не явился. – Мне позвонили по неотложному делу и пришлось уделить внимание. Как прошло собрание? Как я вижу, ты осталась до конца.

– Дорогой, это было восхитительно, просто прелестно! – сказала Роуз. Филипп никогда не видел ее такой оживленной, за исключением тех случаев, когда она напивалась. – Ты не представляешь, что ты пропустил. Ни за что не поверишь, кто здесь выступал.

– Кто же? – спросил Филипп, смущенный ее энтузиазмом.

– Фло Марч!

Филипп удивленно посмотрел на нее.

– Та самая, что была любовницей Жюля Мендельсона, – сказала Роуз. – Мой дорогой, что за вещи она говорила! Как жаль, что тебя здесь не было.

– Роуз, не пойти ли нам выпить где-нибудь по чашечке кофе, – предложил Филипп. – Там и поговорим.

– О, нет, дорогой, не могу. У меня дела. Но я приду сюда завтра. Буду приходить каждое утро. Это восхитительно. Лучше, чем в кино. Почему ты не сказал мне, что здесь так интересно?

– Послушай, Роуз. Ты должна знать, я предупреждал тебя, что все, что ты здесь слышишь, не должно выходить за пределы этого дома.

– Что ты этим хочешь сказать? – спросила Роуз.

– А то, что ты не должна никому рассказывать то, что услышала здесь, или упоминать имена всех тех, кого здесь видела. Эти собрания поэтому и называются анонимными.

– О, дорогой, я умею держать рот на замке, – сказала Роуз. Она не отрывала глаз от Фло и прищурилась, чтобы лучше разглядеть.

– Хорошенькая малютка, не правда ли? Никогда не подумаешь, что она была официанткой. Увидимся завтра, дорогой. Передай привет Камилле. Крепко обнимаю. – Она послала воздушный поцелуй Филиппу и ушла.

Фло стояла, окруженная людьми. Не привыкшая к подобному дружелюбию, она нервно улыбалась, выслушивая благодарности за свое выступление, за то, что поделилась с ними своими бедами. Несколько человек предложили ей дать свои номера телефонов. Осмотревшись, она с радостью увидела стоявшего невдалеке Филиппа.

– Филипп!

– Привет, Фло.

– Ты все еще злишься на меня?

– Конечно, нет.

– Но ты злился, когда мы в последний раз виделись. Я даже боялась, что ты махнул на меня рукой.

– Этого никогда не будет, – сказал он, улыбаясь. – Рад, что ты вернулась.

– Я тебя искала перед началом собрания, но не нашла.

– Я только что приехал. Опоздал.

– Филипп, я подняла руку, – гордо сказала она. – Вообще-то я в первый раз говорила на собрании.

– Я слышал, жалею, что пропустил твое выступление. Как ты себя чувствуешь?

– Замечательно. Все были так добры ко мне.

– Что тебя заставило вернуться? И почему ты вдруг первый раз говорила?

– Случилось кое-что, – сказала она и посмотрела на него. Хотя он не видел ее глаз из-за темных очков, но почувствовал что-то неладное.

– Хочешь пойдем куда-нибудь выпить кофе и поговорить?

– С удовольствием. Но я хотела бы пригласить тебя к себе домой на чашку кофе. Я хочу показать тебе кое-что.

* * *

Дома она показала ему записку, пистолет и треснувшее стекло двери.

– Бог мой, – сказал он. – Ты рассмотрела машину?

– Думаю, это был «роллс-ройс». Я смотрела в щелку между шторами. Было жутко. Два человека сидели на переднем сиденье, мотор работал, фары они не выключили и смотрели на дом. Думаю, что машина была золотистая или желтого оттенка.

– Я могу сказать, кому принадлежит золотистый «роллс-ройс», – сказал Филипп.

– Кому?

– Арни Цвиллману. Я видел его машину у дома Каспера Стиглица в тот вечер, когда к нему приходили Жюль и Паулина.

Фло затрясло.

– Арни Цвиллману?

– Ты знаешь его?

– Он пытался заставить Жюля отмывать деньги, – сказала она. – Когда Жюль отказался, он позвонил в госдепартамент и рассказал кое-что о Жюле, о том, что случилось с ним много лет назад в Чикаго. Прости, я не могу тебе об этом рассказать. А буквально за час до сердечного приступа Жюля позвонили из госдепартамента и сказали, что он не получит назначение на пост главы американской делегации в Брюсселе.