Доминик Данн - Строптивая

• Название: Строптивая
• Автор: Доминик Данн
• Издательство: ОЛМА-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-87322-162-6

Запутанный клубок личных взаимоотношений образует драматическое содержание романа Д. Данна. Атмосфера корыстного расчета и уязвленного самолюбия оказывается губительной для богатой, одаренной натуры.

---

Жюль наблюдал за ней. Потом сказал:

– Выглядит очень красиво.

– Так и должно быть, не правда ли? – ответила она.

Дадли, будучи проницательным, был удивлен необычностью завтрака. С подобающей церемонностью он вошел, неся поднос с серебряными чайником и кофейником и налил сначала чай Паулине, потом кофе Жюлю.

– Спасибо, Дадли, – сказала Паулина. – Принесите мне ломтик дыни и тосты. Скажите Джерти, чтобы приготовила их из хлеба грубого помола. Я думаю, вы знаете, что принести мистеру Мендельсону.

– Да, мэм, – сказал Дадли.

– Поставьте кофейник сюда, Дадли, – сказал Жюль, постучав пальцем по столу рядом с чашкой. – Мне нравится самому наливать.

– Ты по-прежнему выпиваешь шесть чашек кофе за завтраком? – спросила Паулина.

– Около того.

– Нехорошо для твоего сердца.

– Моего сердца… Последние дни только и слышу, что говорят о моем сердце.

– От кого ты еще слышал об этом? – спросила Паулина.

– От Арни Цвиллмана вчера.

– О, – сказала она с отвращением и помахала рукой при упоминании имени Арни Цвиллмана, словно дурной воздух неожиданно проник в комнату.

Вошел Дадли, неся в закрытом крышкой серебряном блюде яичницу с ветчиной для Жюля. Паулина, поставив локти на стол и держа в обеих руках изящную чашку из минтонского сервиза, наблюдала, как Жюль брал яичницу с блюда, которое держал Дадли.

Когда Дадли вышел из комнаты она сказала:

– Я возвращаю тебе эти серьги с желтыми бриллиантами, Жюль. – Она потрясла их в руке, словно игральные кости, и затем бросила их через стол в сторону Жюля.

Жюль, удивленный, подхватил их.

– Они тебе не понравились?

– О, да, они очень красивые, но я их никогда не надену.

– Вчера я подумал, что они тебе понравились.

– Я не говорила, что они мне не нравятся. Я сказала, что не буду их носить.

– Почему?

– Потому что они связаны с грехом. Ты купил их для меня в качестве искупления, потому что тебя уличили. Роуз всегда говорит: «Чем муж не вернее, тем больше драгоценностей у жены», – сказала Паулина.

– Похоже на Роуз, – ответил Жюль и положил серьги в карман. – Я сохраню их, положу в сейф. Может быть, позже.

– Что ты имеешь в виду? На Рождество? На мой день рожденья. Нет, Жюль. Я не хочу их. Отошли их в «Бутбис».

– Хорошо, – спокойно сказал он.

На стене рядом с ее стулом висел небольшой натюрморт с виноградом и грушами Фантен-Латура. Она встала и поправила раму.

– Я всегда любила эту картину, – сказала она.

– Ты помнишь, когда мы ее купили? – спросил он.

– Конечно. – Казалось, она готова напомнить о том случае, но раздумала. – Как ты думаешь, Жюль, были мы счастливы, или наш брак был только спектаклем, длившимся двадцать два года?

– О, Паулина, не говори так, пожалуйста.

Опять вошел Дадли, неся серебряное блюдо с яичницей с ветчиной, но Паулина жестом руки отослала его, хотя Жюль не стал бы возражать, чтобы ему еще предложили яичницу.

– Представь, как придется все это делить, – сказала она.

– Все – это что? – спросил он.

Она сделала жест, словно показывая все содержимое дома.

– Все, – сказала она, глядя на него.

На его лице появилось выражение глубокой тревоги. В это мгновение все его состояние и его положение значили для него больше, чем его неудержимая страсть, и он готов был пожертвовать последним.

– Никогда не подшучивай над подобными вещами, – сказал он.

– О, я не подшучиваю, Жюль, ни капельки, – сказала Паулина, без страха глядя в глаза мужа.

– Конечно, шутишь, – сказал он.

– Много лет назад, когда ты просил меня выйти за тебя замуж, мой отец посоветовал мне не выходить, и теперь я возвращаюсь к отцу, потому что мне надо поговорить с человеком, которому я доверяю, и решить, стоит ли мне оставаться твоей женой или покончить с этим.

– Послушай меня, Паулина, я сделаю все, чтобы не потерять тебя.

– А как насчет женщины с рыжими волосами?

– Какой женщины с рыжими волосами?

– Если ты не будешь со мной откровенным, даже сейчас, то нет смысла продолжать разговор. Несколько месяцев назад мне прислали вырезки из газет, прислал конечно, какой-то аноним, вырезки из парижских газет о пожаре в гостинце «Мерис» с фотографией, на которой ты стоишь на заднем плане, а перед тобой молодая женщина с футляром для драгоценностей. Я знала, что ты остановился тогда в «Ритце». Решила не обращать внимания на вырезки, решила о них забыть. Но в последующем у меня появились свидетельства, не дающие мне права забыть и не обращать внимания.

– Например?

– Я почувствовала ее запах на твоих пальцах, Жюль, – сказала Паулина.

Лицо Жюля стало пунцовым. Его выражение было яснее признания.

– Хорошо, это правда, но это ничего не значит. Это был бессмысленный поступок. Я покончу с этим, клянусь. Никогда не слышал ничего более абсурдного, чем разорвать наш брак только из-за моей неверности, – сказал он.

– Трудновато это считать только неверностью, Жюль.

– Это было помрачение ума, клянусь, не более того. Мне пятьдесят семь лет. Возможно, эта была паника. Меня просто охватило непреодолимое чувство.

– Думаешь, у меня порой не возникают подобные чувства к другому мужчине, Жюль? – спросила Паулина.

Жюль посмотрел на нее, словно такая мысль никогда не приходила ему в голову.

– Возникали, – сказала она. – Например, к Филиппу Квиннеллу. Я думаю, он очень привлекателен. Я даже сказала ему об этом прошлым вечером на этом ужасном приеме.

При упоминании имени Филиппа Квиннелла Жюль вздрогнул. Он не переносил его.

– Если бы я была из тех женщин, что имеют любовников, то вполне могла бы представить его в качестве любовника. Но у меня не было с ним любовной связи, Жюль.

Жюля охватил ужас при мысли, как его жена вообще может думать о любовной связи.

– Из-за Камиллы? – спросил он.

– Из-за этого тоже. Но главное, Жюль, из-за тебя, из-за нашего брака, к которому я отношусь очень серьезно.

– Я тоже.

– Нет. Тебе нужна жена для декорации, вот и все, но мне этого недостаточно.

Какое-то время они молчали.

– Кстати, Филипп Квиннелл не делал мне такого предложения и не проявил ко мне в этом смысле ни малейшего интереса.

– Не нравится мне твой друг Квиннелл, – сказал Жюль.

– Он не верит, что Гектор совершил самоубийство, – ответила Паулина. – О том же мне сказал дворецкий мистера Стиглица вчера.

– Кого волнует, что думают такие люди, как эти двое, – раздраженно сказал Жюль.

– Я тоже не верю, – сказала она.

– А ты верь, – сказал он.

– Ты хочешь заставить меня верить в то, во что я не верю?

– Да, – с раздражением сказал Жюль. Паулина озадаченно посмотрела на него.

В дверь постучали, и в комнату нерешительно вошел Дадли, опасаясь, что прервал, как он думал, важный разговор двух людей, которым он прослужил много лет.

– Извините, что прерываю вас, – сказал он.

– Все в порядке, – сказала Паулина.

– Машина подана. Чемоданы в багажнике, – сказал он.

– Хорошо, я уже иду. Положите эти газеты в машину, Дадли, – сказала Паулина.

Когда Дадли вышел, Жюль сказал:

– Я поеду в аэропорт с тобой.

– О, не глупи, Жюль. – Она выпила последний глоток чая.

– Тебе незачем торопиться, ты же знаешь. Выпей еще чашку чая. Преимущество личного самолета в том, что он не улетит без тебя, – сказал Жюль.

Паулина покачала головой. Его замечание она слышала много раз. Подойдя к двери, она обернулась.

– А комната действительно довольно красивая, не правда ли, Жюль? Жаль, что мы никогда ею не пользовались, – и она вышла из комнаты.

Жюль поднялся и пошел за Паулиной, миновал коридор, холл и через парадную дверь вышел во двор.

– Положили чемоданы в багажник? – спросил он, хотя несколько минут назад слышал от Дадли, что чемоданы уже в багажнике.

Шофер стоял, придерживая дверцу машины. Садясь в машину, Паулина обратилась к дворецкому:

– Дадли, оконное стекло в туалете у библиотеки треснуло. Попросите Джо заменить стекло, хорошо? Да, еще одно. Проверьте и выясните, куда пропала одна из закусочных тарелок сервиза «Флора Даника». Вчера я насчитала только двадцать три.

Жюль жестом руки показал шоферу, что сам закроет дверцу машины за Паулиной.

– Передай отцу мои наилучшие пожелания, – сказал он.

– Передам, – ответила Паулина.

– Уезжаешь надолго?

– Точно не могу сказать, но ненадолго.

– Когда соберешься возвращаться, дай мне знать. Я пошлю самолет за тобой в Бангор. – Он не хотел, чтобы она уезжала.

Паулина натянула перчатки.

– До свидания, Жюль, – сказала она.

– Я буду скучать, – сказал он. Паулина кивнула.

– Все в порядке, Джим, можем ехать, – сказала она шоферу.

Жюль отступил и захлопнул дверцу. Когда машина отъехала он поднял руку и помахал на прощанье. Машина уже выехала со двора и спускалась по подъездной дорожке к воротам, а Жюль все стоял, не двигаясь.