Уильям Хорвуд - Тоуд-триумфатор

• Название: Тоуд-триумфатор
• Автор: Уильям Хорвуд
• Издательство: Издательство «Азбука»
• Жанр: Сказка
• Год: 1999

«Тоуд-триумфатор» — вторая книга Уильяма Хорвуда (и третья книга «Ивовых историй») о зверюшках, живущих на берегу Реки и в Дремучем Лесу. Это захватывающий рассказ о путешествии Крота и Рэта Водяной Крысы в Дальние Края и о новых приключениях тщеславного Тоуда Жабы.

---

Труднее было с молочными продуктами. Неделю-другую путешественникам пришлось обходиться без них. Но когда они уже совсем отчаялись попробовать когда-нибудь молочка, необитаемая часть берега кончилась и показалась ферма с водяной мельницей. Здесь они уютно и с удобством переночевали две ночи в амбаре. Фермер отлучился куда-то на день-другой по делам, а его жена и дочка очень радушно приняли путешественников.

Друзья были приятно удивлены, узнав, что рассказы о Береге Реки и его обитателях достигли и здешних мест, а особенно истории «о знаменитом мистере Тоуде из Тоуд-Холла».

— Вы хотите сказать: «о пресловутом, печально известном мистере Тоуде»? — переспросил Рэт, думая, что фермерша и ее дочка оговорились.

— О нет, сэр, — с чувством сказала фермерша. — Это вы небось имеете в виду какого-то другого джентльмена, коли так о нем отзываетесь. Тот мистер Тоуд, о котором я говорю, в одиночку спас Город от разрушения благодаря храбрости и искусству управлять летающей машиной…

— Должен вам возразить… — начал было Рэт, но Крот удержал его, чтобы дать хозяйке возможность договорить.

— Ну да, ваша правда, сэр, — тепло сказала она, — я должна была сказать «благодаря своей невиданной храбрости».

— Конечно, конечно, — кивнул Крот, все еще удерживая Рэта твердой рукой.

— А еще, — подхватила дочка фермера, — мне нравится рассказ о том, как мистер Тоуд жил несколько месяцев у епископа, а тот и знать не знал, кто он такой. А он жил себе задаром! Вот уж хитро, так хитро! А если кто и скажет, что так не годится поступать, так найдутся и другие, которые скажут на это, что сам-то епископ… Он бессердечный человек, уж поверьте… Так вы говорите, что знакомы с мистером Тоудом и он даже узнал бы вас, проезжая мимо в своем автомобиле?

— У него нет ав…

— Конечно узнал бы, — вмешался Крот, пока Рэт не испортил все дело. — Хотя, разумеется, он слишком значителен и слишком занят, чтобы тратить время на обмен приветствиями с простыми смертными, как мы!

— Вот жалко-то! — доверительно сказала жена фермера. — Я всегда говорила: если людям жаль времени поздороваться, значит, неправильно они живут! В прежние-то времена тут было куда больше лодок, а потом провели этот канал и его честь закрыл выход в Реку…

— Так вы, значит, считаете канал частью Реки? — спросил Рэт, потому что этот вопрос был весьма существенным для них с Кротом.

— Ясное дело, считаем. Тот мелководный вонючий пруд за Городом, что у них называется Рекой, никогда Рекой не был. Нет уж, если вам охота посмотреть на настоящую Реку, то вы на верном пути. Вот только…

Лицо ее помрачнело.

— Да? — встрепенулся Рэт, которого живо интересовало все, что связано с Рекой и ее повадками.

— Может, и незачем мне об этом говорить такому сведущему в судоходстве джентльмену, как вы, но… Надеюсь, вы не поплывете дальше таверны «Шляпа и Башмак», что за Латбери?

— А почему нет? — спросил Крот, опасаясь, что ответ он уже знает.

— Так вы, значит, ничего не знаете? — оторопела женщина.

— А почему вы упомянули именно эту таверну? — спросил Рэт.

— Пусть там вам и объяснят, если у них ума хватит говорить об этом…

— …И вообще говорить, — добавила дочка многозначительно.

— Может быть, все-таки вы нам расскажете? — попросил Крот.

— Вообще-то нам негоже много болтать об этом. Я сказала только потому, что думала — вы сами знаете. Спросите лучше в «Шляпе и Башмаке», они… — И она принялась деловито прибираться в комнате, давая понять, что больше говорить ничего не намерена.

Понимая, что пора в путь, Рэт и Крот простились с хозяйками и, снабженные новыми припасами свежей еды, пошли к своим лодкам. Когда они уже собрались отчалить, подоспела фермерская дочка. Она принесла им сандвичи, завернутые в тряпочку и перевязанные ленточкой.

— Вы не держите зла на маму, что она так уперлась. Просто она родом из Латбери, а у них не принято говорить об этом.

— Там что, опасно? — спросил Рэт. — Она это имела в виду?

— До таверны-то нет, — сказала девушка. — Но дальше я бы ни за что не поплыла, особенно на таких хлипких лодочках, как ваши…

— Не поплыли бы? — сказал Рэт. — Но мы думали…

У девушки в глазах появилась тревога.

— Даже и не думайте плыть дальше! Обещайте, что не поплывете. Она вами поужинает за милую душу, и пикнуть не успеете!

— Кто? — спросил Крот. Он и сам знал кто.

— Латберийская Щука, сэр, — сказала девушка испуганным шепотом. — Она нынче опять взбеленилась.

Поблагодарив ее за сандвичи и добрый совет и уже отчалив, они услышали ее последний отчаянный крик:

— Не дальше таверны! Лучше бы вы мне это пообещали!

Крот и Рэт помахали ей и прокричали что-то успокаивающее, но обещать ничего не стали. Ведь если бы все экспедиции сворачивались только из-за досужих разговоров, слухов, страхов и предрассудков местного населения, неизведанные и дикие места никогда не были бы исследованы и цивилизованы.

Теперь их путь лежал мимо заброшенных деревень. От некоторых не осталось ничего, кроме заросших травой приподнятых над Рекой террас, на которых паслись теперь овцы и коровы. На месте других еще сохранились с прежних времен остовы домов и развалины церквушек и фабрик с разрушенными трубами, котлами, ржавыми листами железа, которые лежали, как упали или были свалены десятки лет назад.

Потом Река петляла в старом-старом лесу. Трухлявые пни когда-то вырубленных деревьев, акры молодой поросли — все это напоминало о временах, когда то, что давал лес, использовалось чаще, чем сейчас. Вот здесь поработали углежоги, а там плетельщики корзин резали ивняк и раскладывали для просушки.

Встречались старые рассохшиеся мостки, уходившие под воду, иной раз попадалась баржа с толстой обшивкой, вытащенная на берег, или другая, лежавшая наполовину на суше, наполовину в воде, потерявшая всякую надежду на спасение.

Но такого рода разрушения и распад не казались мрачными и не нагоняли тоску на двух отважных исследователей, потому что природа быстро возвращала то, что было взято у нее, а потом брошено: на руинах зарождалась новая жизнь, и ее побеги тянулись вверх. Корма разбитой и рассохшейся баржи цвела желтыми ноготками, а неподалеку от заросшей травой узкоколейки, где они на три дня разбили лагерь, нашли себе пристанище летучие мыши и ласточки-береговушки. На заре и в сумерках у них начиналась бурная жизнь с быстрыми перелетами и веселым писком.

На местах старых вырубок зеленели молодые деревца, а груды древесных отходов перегнивали и становились землей.

— Посмотри-ка туда! — то и дело восклицал Крот, призывая Рэта разделить с ним радость. И указывал он обычно не на разобранную по кирпичику мельницу, а на пробивающуюся между кирпичами жимолость, которая ловила первые утренние лучи солнца своими каплевидными цветками; не на старый мост обращал он внимание Рэта, а на крестовник, который упрямо цеплялся за кирпичную кладку, борясь с куманикой, заполонившей все вокруг; и даже не на заржав ленные ворота запущенного ничейного участка, а на черного дрозда, усевшегося на них, и на бабочек, роящихся вокруг лиловых соцветий сирени, которая так разрослась, что закрыть ворота было уже невозможно.

Для Крота это были дни безмятежного счастья. Он хотел бы, чтобы они никогда не кончались. Однажды, в особенно мирную и благостную минуту, он наконец рассказал Рэту кое-что из своего памятного разговора с Барсуком.

Рэт говорил мало, предпочитая, как всегда, молча слушать, глядя на перемещавшиеся тени, на закатное солнце, иногда кивая головой и то и дело набивая трубку. Такая уж у Рэта была манера, и Крот это хорошо знал.

— Кротик, — сказал наконец Рэт, — ты упомянул о какой-то одежде, календаре и прочих вещах в доме Барсука. Что это за вещи?

«Очень похоже на Рэтти, — улыбнувшись про себя, подумал Крот, — так долго молчать, а потом приступить сразу к самому важному».

— Признаюсь, — ответил он, — я долго думал, можно ли заговорить с ним об этом, ведь разговор у нас был очень доверительный, но… Барсук сказал, что расскажет все, когда придет время. Я не знаю, что нас ждет, Рэтти, но, как я уже говорил, для меня одна из целей нашей экспедиции — приблизиться к тому таинственному, что мы зовем Дальними Краями. Я знаю, что мы сильно рискуем, пытаясь попасть из одного мира в другой, — путешествие, из которого, возможно, нет возврата. Ты только вчера говорил о своем предчувствии, что экспедиция будет опасной и мы, затеявшие ее, и наши друзья, которые помогли нам снарядить ее, должны осознавать этот риск. Могу еще добавить: я чувствую, что в ближайшие дни он увеличится и опасность приблизится к нам вплотную…

— У меня такое же ощущение, раз уж ты заговорил об этом, — признался Рэт, еще энергичнее запыхтев трубкой, так что огонек ее осветил его мордочку и стало видно, с какой добротой и нежностью он смотрит на друга.