Лайош Мештерхази - В нескольких шагах граница...

• Название: В нескольких шагах граница...
• Автор: Лайош Мештерхази
• Издательство: Правда
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1989

В романе всемирно известного писателя Лайоша Мештерхази «В нескольких шагах граница…» воссоздается правдивая картина жизни Венгрии в грозные дни 1919 года, рассказывается о судьбе двух мужественных коммунистов-подпольщиков, бежавших из хортистской тюрьмы.

---

– В Вышеград.

Покол покачал головой:

– Невероятно. Тогда это не они.

– Простите, господин инспектор! Конечно, возможно, что… но уж очень похожи они по вашему описанию. Куртка, плащ… Я помню, очень хорошо помню, как будто вот только сейчас видел их… Один высокий, другой… пониже…

– Да знаете ли вы, что они бежали из Ваца, из тюрьмы? Это очень важные преступники, коммунисты, в пятницу должен быть суд. Их обоих ждет виселица…

Важные преступники, коммунисты! Ого, здесь большие возможности проявить себя! После этого бравый дунайский моряк еще больше заважничал.

– Прошу прощения, – стал объяснять он, – я внимательно наблюдаю за людьми. В нашей профессии, видите ли, это необходимо. У одного из них была сотенная бумажка. Слегка загорелое лицо, усы, худой, лет тридцати, черные волосы. Я не мог разменять ему сотенную. Сто крон, видите ли, не такие уж большие деньги, но шахтеры обычно не платят крупными бумажками. Словом, я точно приметил их, точно.

– Но что им делать в Вышеграде, скажите мне, а? Вы поймите, это беглецы!

– Простите, почтеннейший. Все понимаю. И тем не менее они все-таки переправились пароходом в пятнадцать сорок пять.

И время совпадает, и описание…

Недоверие Томаша Покола понемногу рассеивалось. Услужливый молодой человек это почувствовал и, совсем осмелев, подсел к столу.

– Соблаговолите выслушать! Есть у меня одна мысль… Эти жулики, видите ли, наверняка знают, что их ищут именно на этом участке границы. Они, очевидно, переправились в Вышеград, затем в Эстергом. А от Эстергома ведь все побережье – граница. Прошу вас, я заметил этих людей, уверен, что это именно те два человека, именно они. Когда они меняли сотенную, как я говорил, я приметил их особо. По навигационному уставу на воде, видите ли, мы органы власти, словом…

Но он не успел закончить. Инспектор вскочил:

– Где здесь почта?

Он помчался, позвонил в Вац, позвонил в Будапешт, немедленно напечатать о розыске в газете! У них, оказывается, еще и деньги есть! Они могут переправиться через Дунай, могут перебежать через австрийскую границу! Назначить вознаграждение за поимку!

Он запугал дежурного чиновника в министерстве юстиции: если тот не примет сейчас же мер, то он, Покол, позвонит самому министру. Речь идет о важных преступниках, о коммунистах-руководителях.

Поздно вечером телефонная линия не очень занята. И к тому времени, когда починили мотоцикл, Покол уже успел переговорить с главным управлением полиции и даже с одной из редакций газет.

– Ну, вот видите, – сказал он, ввалившись около часа ночи к директору тюрьмы, который вместе с Шимоном не спал, дожидаясь известий. Покол был раскрасневшийся, взволнованный, усталый, но от успешно закончившейся работы лицо его радостно светилось – вернее, то, что оставалось от громадного, бесформенного носа. – Ну, вот видите, вы бы об этом и не подумали? А ведь, если бы в это дело не вмешалось управление, вам бы осталось теперь после драки кулаками размахивать.

Ну конечно, обо всем этом мы тогда не знали.

Вовсю уже свистел дрозд в саду, когда мы наконец улеглись спать. Нас бы могли спокойно оперировать, так крепко мы заснули. Уже высоко поднялось солнце и на чердаке стало жарко, когда нас разбудило ворчание дядюшки Шани. Он стоял у входа на чердак и, видно, давно уже будил нас.

– А я думал, вы утонули в сене.

В течение двух лет в тюрьме мы каждое утро просыпались на полу. Но человек привыкает ко всему: один миг – и он уже готов бежать, защищаться, если нужно. При звуке голоса мы вскочили, мое сердце готово было выпрыгнуть из груди, но речь дядюшки Шани была неторопливой, веселой, и я успокоился.

– Выходите! По крайней мере, пообедайте, если уж не завтракали.

В маленьком палисаднике за ветхим дощатым столом мы поели.

– Ну, ребята, – начал дядюшка Шани, – я уже придумал план действий. Недалеко на этой улице живет мой приятель, честный человек; у него на той стороне родственник да кусок своей земли есть. Свой пропуск он наверняка даст вам, кстати, он похож на вас, – сказал старик Беле. – Переходит он через мост редко, не больше чем два-три раза в месяц. Часовые его так, как рабочих, не знают. Вы дождетесь сумерек, перейдете, потом со здешним рабочим, которого я вам назову, переправите пропуск обратно. Все в порядке!.. А вас, – он повернулся ко мне, – перебросит ночью контрабандист. Ну?…

Это было хорошее известие. У нас сразу поднялось настроение.

Мы с Белой уговорились, где и как встретимся на другой день. Пожалуй, самым подходящим местом будет деревня в районе Паркани, где живет родственник знакомого дядюшки Шани. Бела у них переночует, а я подойду рано утром. Потом мы вместе представимся властям и скажем, что просим право убежища.

Дядюшка Шани предложил нам прогуляться по городу, присмотреться, а к вечеру вернуться. Я же счел лучшим не покидать палисадника; свобода совсем перед носом, зачем рисковать?

Мы побеседовали о политике, распили втроем бутылку хорошего, прохладного вина.

Вдруг за трактирщиком зашла дочка:

– Папа, вас спрашивают.

– Кто там еще?

– Фазекаш.

– Фазекаш? Теперь, в такое время? – Старик удивился, но заковылял в зал.

Ференцем Фазекашем звали похожего на цыгана вожака контрабандистов. Старик вчера вечером вскользь упомянул его имя. Меня несколько испугал встревоженный вид старика, я подмигнул Беле, и мы тихонечко полезли на чердак.

Дощатый потолок был тонким, из зала доносилось даже звяканье стаканов. На четвереньках мы подползли к месту над самой комнатушкой, расчистили сено, и я приложил ухо к полу. Бела лег около меня.

Мы отчетливо слышали каждое слово.

– Прочитайте, что здесь написано, старина! – сказал вожак, показывая газету. Затем последовала длинная пауза. – Ну? Что вы скажете? Послушайте, отец! Пусть придут сюда вечером эти двое, я перевезу даром, говорю вам!

– Даром?

– Даром. Не понимаете?

– Нет.

– Ну, не прикидывайтесь глупым!.. Пан или пропал. Если они вацские беглецы, то пять тысяч крон кладу в карман. Смотрите, какой я добрый малый: половину вам, половину себе и ребятам. Если это не они, я их перевезу бесплатно. Ну?

В душной тишине я слышал биение своего сердца. Я понял, о чем идет речь. Объявлен розыск, назначена награда за поимку.

Пять тысяч крон!

И те, с кем мы еще вчера приветливо здоровались по пути, сегодня уже наши враги, и всего за пять тысяч крон.

Как найти выход из положения? На чердак вела крутая деревянная лестница. Поднимающийся за нами окажется в невыгодном положении – мы сможем его легко столкнуть… если только у него нет оружия. Но самое лучшее дождаться, когда он выйдет, свалить его на землю, связать. Потом через зал выбежать на улицу или еще лучше – перепрыгнуть через каменный забор маленького палисадника.

Соседский участок пуст, мы видели это из слухового окна. Может быть, со стороны улицы и забора нет…

Я тихонько протянул руку, чтобы расстегнуть ремень и вынуть нож.

Вдруг мы услышали голос старика:

– Они ушли от меня еще сегодня ночью.

– Ушли? – оторопел контрабандист.

– Да, сейчас же после вас; возвращаются, я думаю, в Дёмёш. Да, думаю, в Дёмёш. А там они переправятся в Соб и попробуют пробраться к реке Ипой.

– Перестаньте шутить со мной, отец! – угрожающе говорил вожак контрабандистов. – Я многое знаю о вас, и, если я заговорю… Профсоюз!

– И я знаю о вас, Фазекаш! И, если я заговорю… Но ведь мы дружим не для того, чтобы доносить друг на друга в полицию?

Фазекаш умерил свой пыл.

– Правда, – согласился он.

– А их здесь нет, если я говорю. Что им здесь делать? Вы же сказали, что не переправите их, я тоже ничем не могу помочь. Они ушли тотчас после вас и с первым перевозом переправились через Дунай. Теперь они уже, наверное, по ту сторону границы.

– Я все-таки в полицию схожу. Быть может, тот, кто наведет на след, тоже получит вознаграждение. Идемте со мной, отец, вам же будет лучше.

– И вам и мне будет лучше, если мы все-таки не пойдем в полицию. Бросьте, Фазекаш, рассуждайте здраво! Два человека, два человека. Откуда вы взяли, что это они? Коричневая полотняная одежда? Все рабочие такую носят. Выйдите на улицу, посмотрите, сколько людей в коричневых полотняных костюмах и сколько среди них с черными волосами, усатых, худых, тридцатилетних. Нет, не мы пять тысяч крон заработаем, а какой-нибудь полицейский. Вы ведь это сами прекрасно знаете…

Я уже мысленно заключал в объятия старого железнодорожника. Мы облегченно вздохнули.

Контрабандист ушел. Он попросил старика сообщить ему, если мы случайно вернемся. На этом и порешили.

Некоторое время наш хозяин еще оставался в зале, потом о чем-то поговорил с дочкой и снова вернулся в палисадник. Я тихо позвал его и поправил сено, чтобы он не увидел, что мы подслушивали. Старик поднялся к нам на чердак. Лицо его было озабоченным. Он молчал. Потом выговорил с трудом: