Андрей Ильин - Тень Конторы

• Название: Тень Конторы
• Автор: Андрей Ильин
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-02052-7

Олигарх не очень испугался, когда Начальник Охраны предупредил его, что он заказан. На то и служба безопасности, чтобы обезвреживать исполнителей заказа. Тем не менее Олигарха завалили. Причем сделал это лично Начальник Охраны. При свидетелях. Правда, подозреваемый уверяет следствие, что не убивал своего шефа. И следствие склоняется к тому, что так оно и есть. Потому что еще несколько крупных бизнесменов погибли при весьма странных обстоятельствах. Всем было ясно, что каждый несчастный случай очень умелоподстроен. Теперь, пожалуй, только Резидент могущественной `Конторы` сможет выяснить, кто стоит за этими убийствами. Ведь он ведет следствие своим специфическим способом…

---

А тот человек, что его нанял, уж точно был недосягаем, так как скоропостижно скончался, в связи с чем его имя был даже упомянуто в заказанной им подборке материалов для журнала «Занимательная некрофилия».

И, наконец, если бы нашелся человек, который не поленился объездить всю Россию из конца в конец, читая все подряд объявления в газетах и на уличных стендах, то он бы с удивлением обнаружил, что «представительства» и «корпункты» открыты не в одном регионе, а во многих! И что исследования для «Межрегионального представительства…» и материал для журнала «Занимательная некрофилия» собирают не два десятка студентов, а собирают сотни, если не тысячи корреспондентов одновременно по всей стране!

Вот такая схемка — неизвестно кто, непонятно в связи с чем заинтересовавшийся информацией по случайным и криминальным смертям, нанял работника, который по его просьбе открыл десяток офисов в Москве и Питере, куда зазвал без пяти минут эмигрантов, предложив им небольшую халтурку. Без пяти минут эмигранты разъехались по регионам, где дали объявления в газетах, навербовав директоров представительств, которые, в свою очередь, наняли толпу студентов для сбора информации.

Единственное, что нужно было, чтобы вся эта гигантская машина заработала, — это деньги. Которые, судя по всему, у устроителей информационной пирамиды водились. Гигантская, невидимая глазом поисковая сеть накрыла страну, процеживая сквозь себя тысячи околокриминальных историй.

Кто-то неизвестный менял деньги на информацию, при этом никак себя не засвечивая! Он почти ничем не рисковал — наверное, какой-нибудь особо ушлый следователь мог заинтересоваться работой студентов, мог выйти на представительства, через их директоров, пусть и очень теоретически, добраться до австралийских эмигрантов и даже обнаружить могилку их нанимателя… На чем его исследования и закончились бы.

Но только откуда такому особо въедливому, который стал бы объезжать страну, следователю взяться?

Неоткуда взяться!..

Глава 39

Солдат на войне рассчитан на две-три атаки. Четвертую он не переживает. На четвертую из тыла должен подтянуться другой, который встанет на его место. Но тоже не надолго, тоже на три боя. И пока он чистит оружие, зубрит Устав и лопает перловую кашу, там, в тылу, ему подбирают замену, мобилизуя очередные призывные возраста и формируя из них воинские эшелоны, везут к фронту.

Жалеть солдата — дело пустое, он на войне главный расходный материал. Его дело — пережить первую и вторую атаку, чтобы умереть в третьей…

Рядовой киллер на этом свете тоже долго не живет. Не должен жить. Киллер рассчитан на две-три акции, после чего становится опасен. Потому что против него начинает работать статистика — его видят случайные, которые могут его опознать, свидетели, он оставляет на месте преступления улики, он может сболтнуть лишнее, «расслабляясь» после акции. У зажившегося исполнителя начинает вырабатываться индивидуальный, по которому его можно вычислить, почерк.

Если киллер работает в одиночку, на свой страх и риск, то у него есть шанс выйти из дела, зажив жизнью рядового обывателя. Хотя такое случается редко, потому что остановиться наемному убийце сложно — он ничего другого не умеет, жить привык на широкую ногу, а душа требует острых ощущений. И он — срывается…

Киллер, работающий в команде, уйти на покой не может, слишком много на него всего завязано. А ну как он надумает с кем-нибудь поделиться известной ему информацией из-за терзающих его душу угрызений совести, по пьяни или по глупости? Держать его под контролем всю оставшуюся жизнь, как это делал в свое время КГБ, слишком накладно. Это надо к каждому вышедшему на пенсию убийце по три няньки приставлять. Остается один, который напрашивается сам собой, выход…

А мы еще удивляемся, почему процент раскрываемости «заказух» так ничтожно мал. Потому и мал! Потому что судить некого — тех, кто нажимал спусковой крючок или выдергивал чеку из гранаты, давно нет в живых. Ведь киллер, он как солдат — пушечное мясо. Одноразового применения.

Траншейные рабочие тоже были «одноразового применения». Они тоже были рассчитаны на «три атаки». Две из которых отходили.

А раз так, то и говорить не о чем! Не сейчас, так позже… Итог — один!

Приговор был вынесен и подписан. Приговоренные были обречены, хотя ни о чем не подозревали и ни в чем не были виноваты… Впрочем, это как посмотреть — они же не только лопатами в траншеях землю ковыряли. За каждым из них числилось минимум по два трупа. Так что все справедливо!

Убрать приговоренных можно было легко и разом, например, вывезти куда-нибудь подальше в лес, приказать построиться и расстрелять из одного автомата. И там же закопать.

Но «Первый» предложил другой сценарий… Он был очень рачительным хозяином и решил: уж коли списывать людей, то с пользой для дела.

Приговоренных эвакуировали из города и переправили на базу, где, ничего не объясняя, разоружили. Разоружали — свои, из их же пятерок. Так приказал «Первый». Чужие в это дело вязаться не должны. Чужим с этим делом справиться было бы легче!

Пятерки, превратившиеся в четверки, построили и зачитали приказ, выкрикнув добровольцев. Командиры наблюдали за своими людьми, отмечая их реакции. Добровольцы вышли из строя. Все. В строю не осталось никого. Но кто-то выходил чуть раньше, кто-то на мгновение позже. Тех, что на мгновение позже, брали на заметку. В чем и был смысл мероприятия.

«Добровольцам» скомандовали «Направо!» и повели в тир. Повели в строгой очередности, чтобы пятерки не вступали в контакт друг с другом. Они никогда не сталкивались, они даже не знали, есть ли еще пятерки, кроме их пятерки, пока не встречались на операциях, требующих участия большого числа бойцов.

Их привели в тир и вытолкнули на середину их товарища, который в этот раз должен был стать мишенью.

Сказали, что он предатель и подлежит уничтожению, снова предложив тем, кто сомневается в своих силах, выйти из шеренги.

Никто не вышел. Все догадывались, что, выйдя отсюда, придется встать туда. Но случалось, что и выходили. Выдавая свою слабость.

Командиры раздали своим людям оружие. Но не пистолеты! На этот раз не пистолеты, на этот раз штык-ножи. Так приказал «Первый», приказал для экзекуции использовать холодное оружие.

Бойцы разобрали ножи и пошли к своему товарищу. Твердо пошли. Они привыкли подчиняться и привыкли не сомневаться.

Командиры включили видеокамеры.

Все экзекуции всегда записывались на пленку. Пленки хранились в личных делах исполнителей, на случай, если они захотят выйти из дела, повинившись перед властью. Тогда власть получит кассеты, и шансов на прощение не будет.

А еще видеозаписи были нужны, чтобы после, в спокойной обстановке, сидя перед телевизором, замедляя, перематывая и стопоря изображение, просмотреть, кто, что и как делал. Чтобы выявить слабаков.

— Приготовиться.

Все приготовились. Ножи вздрогнули в напрягшихся руках.

Пристегнутая к стене наручниками жертва никак не выражала своих чувств. Потому что все еще надеялась, что это не всерьез, понарошку, что это инсценировка, призванная проверить его психологическую устойчивость. Такие спектакли периодически случались. Вначале испытуемого пугали и даже били и пытали, а потом отпускали с миром.

Но это был не тот случай. Хотя откуда ему было знать…

Ликвидаторы стояли в ожидании приказа. Которых могло быть три — «Отставить!», «Работать всем!» или по одному. Если разом, то легче. Скопом все делать легче: и убивать, и умирать, и водку жрать.

Приказ прозвучал в худшем варианте:

— Работаем соло!

Все напряглись. Командир испытываюше всматривался в лица.

— Ты! — показал он на бойца, в глазах которого, как ему показалось, мелькнул страх.

Боец сделал два коротких шага и остановился. Он тоже не был уверен, что это не тренировка, что это всерьез, и ждал команду «Отставить!». Но командир молчал, уставившись в часы. Каждая секунда промедления фиксировалась и истолковывалась как слабость.

Три. Четыре.

Пять…

Боец не должен думать, он должен воспринимать и исполнять приказ на уровне мышечных реакций. Сказали «бей» — бей! Сомневающийся боец — плохой боец!

Шесть.

Семь.

Восемь…

Восемь секунд!

Ликвидатор сделал еще один короткий шаг и ткнул приговоренного в живот. Ткнул и тут же выдернул лезвие из раны. Хотя должен был прокрутить его во внутренностях, как его учили, расширяя и углубляя рану, пластая на куски кишки!

Он ткнул и выдернул нож, что тоже было отмечено командиром.

— Следующий.

На следующего он не указал, дав возможность каждому проявить себя. Следующий должен был вызваться сам, по своей инициативе. Вызвались все. Но один припоздал. Возможно, задумался, но не исключено, не захотел. Значит, его нужно взять на заметку.