Кеннет Грэм - Ветер в ивах

• Название: Ветер в ивах
• Автор: Кеннет Грэм
• Жанр: Сказка
• Год: 1999

Герои этой поэтичной истории, так полюбившейся и маленьким, и взрослым читателям, — звери, наделенные трогательными и подчас смешными человеческими качествами

---

— Понимаю, понимаю, — сказал дядюшка Рэт, отрезая тонкий кусочек ветчины от большого окорока, а Крот тем временем положил пару яиц в кастрюльку. — А как там погода? И не говори «сэр» через каждые два слова.

— Кошмарная погода, сэр, снегу навалило — ужас! — сказал ежик. — На улицу не выйдешь.

— А где Барсук? — спросил Крот, подогревая кофе.

— Хозяин удалился в кабинет, сэр, и сказал, что будет очень занят все утро, и просил не беспокоить его ни под каким видом.

Эти слова были понятны всем присутствующим. Дело в том, что когда ты живешь изо всех сил целые полгода подряд, то другие полгода ты спишь или дремлешь. И неловко все время повторять, что тебе хочется спать, когда у тебя в доме гости. Неудобно как-то об этом без конца напоминать. Всем было ясно, что Барсук, как следует позавтракав, удалился в свой кабинет, уселся в кресло, задрал ноги на стул, что стоит напротив, положил на мордочку красный платок и занялся тем, чем обычно занимаются в это время года.

Колокольчик на входной двери громко зазвонил, и дядюшка Рэт, лапы которого были перепачканы маслом, потому что он намазывал себе хлеб, послал маленького Билли поглядеть, кто там пришел.

Было слышно, как в прихожей кто-то долго отряхивается, и вскоре Билли вернулся в сопровождении дядюшки Выдры, который с громкими приветствиями кинулся обнимать друзей.

— Ну, хватит, хватит, — пробормотал дядюшка Рэт, прожевывая ветчину.

— Я так и знал, что вы здесь, — бодро заметил дядюшка Выдра. — Там, на берегу реки, все в панике: «Рэт не ночевал дома, и Крота тоже нигде нет, что-нибудь, наверное, ужасное случилось» — и следы ваши, конечно, занесло снегом. Но я так и знал. Когда кто попадет в затруднение, тот отправляется к Барсуку или Барсук сам как-то об этом узнает, и я пошел прямо сюда, в Дремучий Лес, ио снегу. Ух как там сегодня красиво! Солнце встало красное-красное, окрасило розовым снег сквозь черные стволы деревьев. И такая тишина! А время от времени целая шапка снега — шлеп! — срывается с ветки, и ты отскакиваешь и ищешь, где бы укрыться. За ночь прямо ниоткуда воздвиглись снежные дворцы, и снежные пещеры, и снежные мосты, и террасы, и крепостные валы. Играть бы и играть во все это часами. Там кое-где валяются огромные ветки — они рухнули под тяжестью снега, а малиновки по ним скачут с таким важным видом, точно это они все сделали. Пока я шел, гусиный клин пролетел у меня над головой высоко в небе, потом парочка-троечка грачей покружилась над деревьями. Поглядели, полетали и отправились по домам с брезгливым выражением. Ни одного здравого существа не встретилось, чтобы порасспросить о вас. На полпути я встретил кролика — он сидел на пеньке и начищал свою глупую мордочку передними лапами. Ох и испугался же он, когда я подкрался к нему сзади и положил лапу на плечо. Мне пришлось пару раз его стукнуть, чтоб добиться хоть какого-нибудь толку. В конце концов мне удалось вытянуть из него, что какой-то кролик видел в Дремучем Лесу Крота вчера вечером. В кроличьих норах вчера только и разговору было, как Крот, задушевный друг нашего Рэтти, попал в переплет и заблудился. Они все нарочно стали его заманивать и водить по лесу кругами.

«Почему же вы не поспешили на помощь? — спросил я. — Конечно, ума у вас лишнего нет, но все-таки вас целые сотни, и есть среди вас здоровые парни, и норы ваши под землей расходятся во все стороны, и вы не могли его позвать и помочь ему укрыться в безопасном месте? Хотя бы попытались устроить его как-нибудь поудобнее!»

А он только сказал: «Что? Мы? Кролики?» Ну, я стукнул его еще разок и пошел дальше. Во всяком случае, я хоть кое-что узнал, а если бы мне еще попались Они, я бы узнал и побольше, но Они боялись мне попадаться.

— И тебе не было нисколько… ну… жутко? — спросил его Крот, вспоминая при словах «Дремучий Лес» пережитые накануне страхи.

— Жутко? — улыбнулся дядюшка Выдра, сверкнув набором крепких белых зубов. — Я бы показал им «жутко», попробовали бы Они со мной свои штучки! Крот, дружище, не в службу, а в дружбу, поджарь мне кусочек-другой ветчинки, я страшно голоден, а потом мне надо перекинуться парочкой слов с Рэтти, мы с ним сто лет не виделись.

Добродушный Крот, отрезав несколько кусочков от окорока, велел ежатам их поджарить, а сам вернулся к прерванному завтраку. А дядюшка Выдра и дядюшка Рэт, усевшись нос к носу, завели оживленную беседу, обсуждая специфические речные новости, и надо сказать, что такая беседа бесконечна, и течет и журчит, как сама река.

Тарелка с жареной ветчиной была опустошена и отправлена для добавки, когда в кухню вошел Барсук, зевая и потягиваясь. Он поздоровался со всеми как обычно — спокойно и просто, задав каждому по доброму вопросу.

— Дело идет к обеду, — сказал он Выдре. — Оставайся и поешь с нами, утро такое холодное, и ты, наверно, здорово проголодался?

— Да, весьма основательно, — сказал дядюшка Выдра, подмигивая Кроту. — При одном взгляде на этих молодых обжор, этих молодых ежей, набивающих животы жареной ветчиной, кто хочешь начнет умирать с голоду.

Ежата как раз почувствовали, что снова проголодались после овсяной каши и большого труда, который пришлось затратить, жаря ветчину. Они робко взглянули на Барсука, но сказать ничего не решились.

— Ну, ребятишки, теперь вам пора домой к маме, — сказал Барсук ласково. — Я кого-нибудь пошлю вас проводить.

Он дал каждому из них по шестипенсовой монетке, потрепал по головке, и ежата ушли, почтительно кланяясь и дотрагиваясь до козырьков.

Вскоре все опять уселись за стол.

Крот оказался рядом с дядюшкой Барсуком, и, поскольку те двое были все еще погружены в речные сплетни и ничто не могло их от этого занятия отвлечь, он воспользовался случаем и заметил Барсуку, как уютно и по-домашнему он чувствует себя у него в доме.

— Под землей ты всегда знаешь, где ты находишься, — сказал Крот. — Ничего с тобой не случится и никто на тебя не набросится. Ты сам себе хозяин, и тебе не надо ни с кем советоваться и обращать внимание, кто что о тебе скажет. Там, над головой, что-то происходит, а тебе до этого нет никакого дела, и ты ни о ком и не думаешь. А как захочешь — раз! — и можешь подняться наверх, и пожалуйста — все тебя дожидается и все к твоим услугам.

— Именно это я всегда и говорю, — сказал Барсук. — Нигде нет такой тишины и покоя, как под землей. И нигде ты не чувствуешь себя в большей безопасности. А если вдруг мыслям твоим станет тесно и тебе захочется простора, стоит только копнуть, поскрести — и пожалуйста! А если тебе покажется, что твой дом чересчур велик, закопай парочку проходов — вот и все. Никаких тебе плотников, никаких строителей, никаких советов через забор, а главное — никакой погоды! Погляди на Рэтти. Стоит только паводку подняться на парочку футов выше обычного, и вот он уже вынужден перебираться в гостиницу, в неуютный и неудобный номер, и к тому же страшно дорогой. Возьми мистера Тоуда. Я ничего не хочу сказать, Тоуд-Холл — это лучший дом во всей округе, если говорить о доме как таковом. Ну а вдруг пожар? Что тогда будет с ним? А вдруг ураган снесет черепицу? Или стена треснет? Или окно разобьется? Что тогда будет с ним? Или вдруг сквозняк, я ненавижу сквозняки! Нет, наверху, пожалуйста, работайте, веселитесь, гуляйте — все это хорошо. Но жить надо под землей. Я в этом глубоко убежден.

Крот поддержал его всей душой, и дядюшка Барсук в конце концов с ним очень подружился.

— После обеда я покажу тебе весь свой дом, — сказал он. — Я думаю, тебе он понравится. Ты понимаешь толк в архитектуре.

После еды, когда те двое уселись в уголочек возле камина и затеяли оживленный спор насчет угрей, Барсук засветил фонарь и пригласил Крота следовать за ним. Они пересекли прихожую и двинулись по одному из главных коридоров. Колеблющийся свет фонаря на мгновение высвечивал по обеим сторонам разные помещения — то маленькие, величиной не больше шкафа, а порой такие просторные и впечатляющие, как парадная столовая в Тоуд-Холле. Узенький проход, шедший под прямым углом к главному, привел их к другому коридору, и тут все повторилось сначала. Крот был потрясен размерами и размахом всех этих ответвлений, длиной сумрачных переходов, толстыми сводами набитых припасами кладовых, солидностью кирпичной кладки, колоннами, арками, прочно вымощенными полами.

— Откуда же ты нашел силы и время все это построить? — вымолвил он наконец. — Это потрясающе!

— Было бы действительно потрясающе, если бы я все это построил сам, — ответил Барсук просто. — Но в действительности я этого ничего не делал. Я только расчищал коридоры и помещения по мере надобности. Их здесь вокруг еще гораздо больше. Я вижу твое недоумение и сейчас тебе все объясню. Видишь ли, давным-давно на том месте, где теперь шумит Дремучий Лес, задолго до того, как он вырос таким, каким ты его знаешь, тут был город — человеческий город. Здесь, где мы с тобой сейчас стоим, они жили: ходили, разговаривали, спали, занимались своими делами. Здесь они держали конюшни и пировали, отсюда они отправлялись на войну или уезжали торговать. Это был могущественный народ, они были богаты и умели хорошо строить. Строили они крепко, потому что верили, что их город будет стоять вечно.