Джон Апдайк - Супружеские пары

• Название: Супружеские пары
• Автор: Джон Апдайк
• Издательство: Махаон
• Жанр: Современная проза
• Год: 2002

Чахлый захолустный городок, чахлые захолустные людишки, сходящие с ума от безделья и мнящие себя Бог знает кем… Этот роман — игра: он и начинается с игры, и продолжается как игра, вот только тот, кто решит, что освоил ее правила, жестоко просчитается.

---

Всю неделю она не могла преодолеть молчаливое сопротивление Кена, отказывавшегося звонить подрядчику, и теперь у нее дрожали руки, словно она провинилась перед мужем. Для успокоения она налила себе стакан сухого вермута. По мере улучшения погоды воскресное посещение церкви все больше превращалось в самопожертвование. Даже внутрь церкви проникал запах набухших от тепла почек магнолии, на маленьком викторианском кладбище между церковью и рекой заливались птицы, проповедь томительно затягивалась, церковные скамьи нестерпимо скрипели.

Закончив телефонный разговор, Кен сказал жене: — Он предложил мне сыграть в два часа в баскетбол около го дома. Баскетбол был единственным видом спорта, вызывавшим у Сена интерес. Он признавался, вернее, каялся Фокси в своем немодном прошлом — игре за факультетские команды в Экзетере и Гарварде.

— Забавно, — отозвалась Фокси.

— Кажется, там у него заасфальтированная площадка и кольцо на стене сарая. Говорит, что весной, когда кататься на лыжах уже поздно, а выходить на теннисный корт рано, некоторые здешние любят сыграть в баскетбол. Со мной их будет шестеро, трое на трое.

— Ты согласился?

— Я думал, ты хочешь прогуляться по пляжу.

— Пляж не убежит. Я могла бы прогуляться одна. — Не изображай мученицу. Что это у тебя, вермут?

— Да. Я пробовала его у Геринов. Мне понравилось.

— А ты не забыла, что вечером к нам придут Нед и Гретхен?

— Не забыла, но они появятся только после восьми. Сам знаешь, какие все в Кембридже заносчивые. Перезвони и скажи, что приедешь. Тебе не повредит побегать.

— Честно говоря, я сразу ответил, что, наверное, приеду. Фокси засмеялась, радуясь, что муж водил ее за нос.

— Раз ты обещал, почему трусишь сознаться?

— Нехорошо оставлять тебя на целый день одну.

Имелось в виду: «Потому что ты беременна». Тревога выдавала его с потрохами. Они так долго прожили бездетными, что его страшила эта перемена, ее увеличивающийся вес. Фокси изобразила радость.

— Можно мне поболеть? Кажется, в этом городке мужья повсюду таскают с собой жен.

Фокси оказалась единственной женой, приехавшей на баскетбол. Анджела Хейнема вышла составить ей компанию. Денек был подходящий, чтобы провести время на воздухе, а Анджела не давала понять своим поведением, что ее отрывают от дел. Они подтащили к площадке рассохшуюся скамейку с грозящей отвалиться спинкой и поставили ее так, чтобы можно было одновременно наблюдать за игрой, подставлять лица солнцу и приглядывать за детьми, бегающими по двору. Неподалеку благоухал оживающий лес.

— Чьи это дети? — спросила Фокси.

— Две девочки — наши дочки. Видите вон ту, у купальни для птиц, с пальцем во рту? Это Нэнси.

— Сосать палец — это плохо? — Вопрос был, наверное, наивный, другая мать такого не спросила бы, но Фокси было очень любопытно, а Анджела, такая вежливая и остроумная, не вызывала у нее никакого смущения.

— Не эстетично, — последовал ответ. — Когда она была младше, за ней этого не наблюдалось. Это началось недавно, зимой. Ее, видите ли, тревожит смерть. Не знаю, откуда у нее такие мысли. Пайт настоял, чтобы девочки ходили в воскресную школу. Может быть, это там с ними ведут такие разговоры.

— Наверное, так полагается.

— Наверное. Остальные дети, которых вы видите, счастливые и горластые отпрыски соседей, хозяев молочной фермы, и гордых папаш, толкающихся под баскетбольным кольцом.

— Я не знаю всех папаш. Вон тот — Гарольд. Почему его называют «Литтл-Смит»? Какой же он маленький?

— Это одна из шуточек, от которых хотели бы избавиться, да не знают, как. Раньше в городке были другие Смиты, но они уже давно переехали.

— А вот тот большой, импозантный — торговец недвижимостью?

— Мэтт Галахер, партнер моего мужа. А муж — вон тот задорный, рыжий.

Фокси почему-то развеселили эти слова.

— Он был на вечере, который устроили в честь нашего появления Эпплби.

— Мы все там были. Бородатый, улыбающийся — Бен Соли. Раньше фамилия была, наверное, длиннее.

— Сатанинская внешность, — сказала Фокси.

— Так только кажется. Впечатление беспутства, а сам человек не опаснее мирного аманита. Он отрастил бороду, чтобы скрыть оспины. Сначала борода была гораздо больше, теперь он ее подстригает. Знали бы вы, какой он добрый, как привязан к жене! Айрин — душа нашей Женской лиги, группы по борьбе с дискриминацией при аренде жилья, да и всех остальных добрых дел в городке. Бен работает на одном из предприятий на шоссе номер 128, с виду — фабрика мороженого…

— Я думала, что там работает китаец.

— Вы про корейца, Джона Онга? Его здесь нет. Он играет только в шахматы и совсем немножко в теннис. Зато в шахматах, как уверяет Фредди Торн, он настоящий мастер. Вообще-то он — физик-ядерщик из Массачусетского технологического института, то есть из-под него, из огромного подземного цеха, куда не пускают без пропуска.

— Циклотрон? — спросила Фокси.

— Я забыла, что ваш муж тоже ученый, — сказала Анджела. — Понятия не имею. Они с Беном помалкивают о своей работе: так распорядилось правительство. Остальные, конечно, на них обижаются. По-моему, какой-то выключатель на штуковине, которая должна была долететь до Луны, но промахнулась — выдумка Бена. Он — специалист по микроприборам. Однажды он показал нам радиоприемник размером с ноготь.

— Тогда, на вечере, я пыталась заговорить с Онгом, кажется, — у вас у всех такие странные фамилии!

— Любая фамилия звучит странно, пока к ней не привыкнешь. Как вам Шекспир, Черчилль? А Пиллсбери?

— В общем, я пыталась поговорить, но ни слова не поняла.

— Неудивительно. Он странно произносит согласные. Он — что-то вроде трофея Корейской войны. Вряд ли он был дезертиром, у него, кажется, не такие взгляды. У себя на родине он пользовался огромным уважением. Здесь он одно время преподавал в университете Джона Хопкинса и познакомился в Балтиморе с Бернадетт. Если на Тарбокс когда-нибудь сбросят водородную бомбу, то знайте, это из-за него. Он стоит целого арсенала. А вообще-то вы правы: он совсем не сексуальный.

Судя по тону Анджелы, ей самой не было до секса никакого дела, но она была готова хладнокровно признать, что другие сходят от секса с ума. Глядя на бледные губы собеседницы, чуть растянутые, как будто в легкой улыбке, Фокси чувствовала себя в каком-то сказочном царстве, где наблюдения и впечатления живут собственной жизнью, раскланиваются друг с другом, как аристократы на прогулке. Один из супругов всегда аристократ, другой простолюдин. Учитель и ученик. Фокси была на дюйм с лишним выше Анджелы ростом, но готова была смотреть ей в рот, как благодарная ученица, чувствующая себя достаточно уверенно, но обязанная сдать сложный экзамен. Поняв, что краснеет, она поспешно спросила:

— А кто вон тот, с одухотворенным взглядом?

— Действительно, одухотворенный взгляд! Раньше я считала, что у него стальные глаза, но теперь вижу, что ошибалась. Это Эдди Константин, пилот гражданской авиации. Они въехали примерно год назад в большой мрачный дом около поля для гольфа. Вон тот высокий подросток, вылитый Аполлон Бельведерский — сосед Константинов, приглашенный на всякий случай. Пайт не был уверен, что ваш муж приедет.

— Значит, Кен оказался лишним?

— Вовсе нет, они рады каждому новому игроку Баскетбол сейчас не очень популярен, женщину на площадку не пригласишь. А ваш муж очень неплохо играет!

Фокси пригляделась к игре. Соседский парень, сохранявший изящество даже в праздности, стоял в сторонке, а шестеро мужчин, пыхтя и обливаясь потом, тренировались в дриблинге и обводке. На тесном асфальтовом пятачке, окруженном раскисшей глиной, все они выглядели неуклюже. Самыми рослыми были Кен и Галлахер. С грацией, которой Фокси не замечала в нем уже несколько лет, Кен поднес мяч ко лбу и сделал бросок. Мяч прокатился по кольцу, но не упал в сетку. Это доставило ей удовольствие. Почему? Потому, наверное, что он был слишком уверен в себе, вся его поза говорила о том, что мячу некуда деться, кроме корзины. Константин схватил отскочивший мяч и повел его у самого низа, защищая локтем. Фокси почувствовала, что он вырос в городе. Его глаза призрака напоминали фотобумагу, меняющуюся цвет в зависимости от того, куда ее макают. Литтл-Смит намеренно путался у Константина под ногами. У него не было естественной мгновенной реакции баскетболиста. Солц, которым Фокси уже была готова восхищаться, осторожно перемещался по краю площадки, то и дело останавливаясь и улыбаясь, словно напоминая себе и остальным, что игра детская и не заслуживает серьезного отношения. У него был широкий зад, на ногах не кеды, как у других, а зашнурованные ботинки, точь-в-точь как те, что выглядывают из-под сутаны священника. На глазах у Фокси Хейнема отнял мяч у Константина, оттолкнул Кена, нарушив правила, подпрыгнул и произвел бросок. Мяч угодил в корзину, Хейнема на радостях оседлал Галлахера, и ирландец с широкими, почти пятиугольными челюстями послушно провез партнера по всей площадке.