Виктор Дихтярев - Вся жизнь - поход

• Название: Вся жизнь - поход
• Автор: Виктор Дихтярев
• Жанр: Путешествия и география

---

Как и ожидал, первый рыбак вернулся к полуночи.

- Стой, кто идет ? - окликнули караульные.

- Сурков.

- А ну погодь. Давай отойдем, а то всех разбудим, - караульные, как было договорено, подвели рыбака к моей палатке. - Какой Сурков? Сурков на реке до часу сидит.

- Да бросьте вы! Клева сегодня нет. Сейчас и Мишка Михайлов придет.

- Вот видишь. Сначала ты перебудишь ребят, потом Михайлов.

Записался до часу - и лови до часу. И Михайлова предупреди, что никого в лагерь не пустим.

- А, идите вы! - Сурков развернулся к своей палатке, но караульные остановили его.

- Мы ведь все равно отметим, что вернулся раньше. Так что не ищи на свою голову приключений. Или Виктора Яковлевича разбудить ?

- Вы чокнулись, что ли ? - сказал Сурков и пошел к реке.

- Ну как? - спросили меня караульные через палатку.

- "Дебют хорош," - продекламировал я.

- "Конец не будет хуже," - продекламировал караульный.

Несколько раз я читал в походе сцены из "Маскарада", и теперь ребята любили козырнуть запомнившимися фразами.

К часу ночи вернулись все рыбаки. Караульные, сверяясь с вахтенной тетрадью, пропустили троих, а остальным в порядке исключения разрешили до контрольного срока посидеть в столовой - и то, чтобы было тихо.

Утром началось второе действие спектакля.

Караульные расстегнули палатку и подергали мальчишку за ногу.

- А-а, что... Чего вам?

- Тс-сс! На рыбалку пора, пять часов уже.

- На какую рыбалку?.. Идите отсюда!..

- Не шуми. Ты записался на пять? Давай вставай.

- Куда вставать?.. А-а... Я завтра пойду.

- Завтра тебя другие разбудят. Вылезай, вылезай, вон рыба плещется, аж отсюда слышно!

Караульные подняли еще четверых и, пожелав всем удачной охоты, отправили к реке.

Вопрос был решен! Через пару дней записывались на рыбалку только трое самых настырных, да и то редко и больше по утрам, когда и поплавок видно, и клев получше. А я возблагодарил небеса за чью-то идею выставлять в лагере ночной караул.

Вторым камнем преткновения стал Звенигород. Ходить туда было в общем-то незачем, но раз "все можно", то как не пойти? Старших ребят город не привлекал. Если что нужно, попросят водовоза купить батарейку или лампочку для фонарика, а самим ходить времени нет. Но зато малыши!..

Подходит такой шпингалет к дежкому:

- Я в город.

- Зачем?

- Дела у меня.

Дежком ко мне:

- Разрешать?

А я уже договорился со старшими ребятами и теперь подзываю кого-нибудь:

- Ты вроде в город хотел ?

- Хотел.

- Вот тебе попутчик. Отметьтесь у дежкома и не опоздайте к ужину.

Ребята уходят. А до города - два километра по обочине шоссе, под гроход несущихся на большой скорости машин. И тут выясняется, что малышу надобности в городе никакой нет.

- Слушай, - говорит он, - давай лучше завтра пойдем.

- Смотри, говорит старший, - а я уж хотел сегодня волейбол пропустить. А у вас что?

- А нас Сергей Михайлович поведет с лесом знакомить...

- Что ж ты раньше не сказал! Знаешь, как интересно!

И ребята, едва выйдя к шоссе, поворачивают обратно.

Вот так у нас получалось. Раз "все можно", значит, и нарушать нечего. Значит, и ругать никто не будет. Сергей Михайлович несколько раз просил меня запретить взрослым вообще повышать голос на ребят - это ему нужно было для будущей книги, - но здесь я обещать ничего не мог и даже деликатно напомнил, как он сам накричал на малыша, сунувшего палку в муравейник.

Я втолковывал ребятам понимание свободы как осознан-ной необходимости (подковали меня все-таки в институте!) и это делало жизнь в лагере разумной, очищенной от нелепых ограничений. Новички-воспитатели быстро отбросили педагогическую чопорность и включились в ребячьи дела, как в большую и сложную игру. Но то, что было понятно нам, не всегда понималось людьми, которым вроде по должности пологалось разбираться в педагогических тонкостях лучше нас.

Приезжает к нам на нескольких легковушках комиссия из МК комсомола. Такие пережившие молодость тети и дяди. Естественно, без уведомления. В пиджаках, при галстуках, с комсомольскими значками на груди.

Часовой останавливает машины, здоровается, вызывает дежкома, тот меня. А у нас тихий час, я только вздремнул.

Вылезаю из палатки в спортивных трусах, без майки.

Представляюсь.

- Вы всегда в таком виде ходите?

Посмотрел я на этих выспавшихся, хорошо одетых людей - и начал тихо заводиться.

- Почти всегда. Извините, я оденусь. Но предупреждаю: галстука

у меня нет.

Натянул на себя тренировочный костюм, подхожу к гостям, а они уже часового разглядывают.

- Что же он так целый день без дела стоит?

- Во-первых, только один час, во- вторых, это и есть его дело

охранять лагерь, а в-третьих, он может присесть.

И тут комсомольская тетя сказала:

- Хоть бы книжку почитал, что ли.

Я захлебнулся от восторга. Бывают же такие совпадения!

Ведь точно о таком случае - один к одному - рассказывал в "Марше 30-го года" А. С. Макаренко. Прошло тридцать лет, мы разгромили фашизм, человек полетел в космос, величайшие открытия совершаются на планете Земля, а в дремотной педагогике нашей - науке о воспитании человека - по-прежнему задается вопрос, почему мальчишка-часовой не занимается самообразованием и не читает книжку на своем посту!

Но это было только начало. Комиссия двинулась вдоль Пионерской улицы и тут же наткнулась на лежбище девочек, спавших на вытащенных из палаток матрасах.

- У вас так принято - укладывать детей на землю?

- Матрасы не земля, а под матрасами - клеенки, мы об этом специально позаботились.

- Значит, это вы лично распорядились о такого рода отдыхе?

Я был знаком с риторической казуистикой, когда одно понятие подменяется другим и логически приводит к выводам, не отвечающим объективному положению вещей.

При таком подходе очень легко выстраивается примитивная цепочка рассуждений:

Начальник лагеря выдал клеенки, чтобы дети спали на земле.

Дети спят на земле.

Значит, начальник лагеря разрешпет детям спать на земле!

О матрасах, конечно, можно не упоминать, и о том, что не все дети спят вне палаток, - тоже.

Мне очень захотелось показать перезревшим комсомольцам кратчайшую дорогу из лагеря, но рабская привычка не спорить с людьми, имеющими власть и способными натворить кучу неприятностей, была уже прочной - за четыре года работы я убедился, что от таких споров пользы для дела не бывает, и потому только попросил комиссию подсказать, куда девать ребят, которым душно лежать в палатках.

И мне указали, что нужно построить небольшую террасу вон в том уголке, добавив, что мне самому следовало об этом догадаться. Во что обойдется нам такая терраса, разговора, конечно, не было.

Мы прошли до конца улицы, где стояла пара сколоченных из досок теннисных столов.

И на одном, укрывшись простынкой, возлежал шестикласник Витя Сурков, неудачливый рыбачок, умница и острослов. Как оказался Сурков на теннисном столе, я не заметил, но мог поручиться, что минуту назад его там не было. Мы часто резались с ним в шашки, в поддавки, выставляя на кон полагающуюся нам к ужину воблу, и почти всегда я оставался без деликатеса. Хитрющий пацан, всюду совавший свой лисий носик и на все имевший собственное мнение, он не иначе как подслушал разговоры с комиссией, оценил ситуацию и решил помочь мне.

- Так, - сказала строгая тетя, - значит, у вас и на столах спать разрешается?

- Я не сплю, я читаю, - упреждая меня, сказал Сурков. - Здрасте!

- Мальчик, ты почему на столе лежишь?

Сурков сел, натянув простыню до подбородка, и приготовился к долгой и приятной беседе.

- Меня зовут Витя Сурков. А вас?

- Нина Андреевна. Так почему ты на столе лежишь?

- Понимаете, Нина Андреевна, - этот маленький негодяй просто не мог лишить себя удовольствия все обстоятельно разобъяснить нежданным гостям. Понимаете, Нина Андреевна, в палатках жарко, а здесь от реки ветерком тянет и комаров меньше. Вы подойдите к обрыву, посмотрите, какой отсюда красивый вид. А на том берегу за лесом - деревня Дунино. Там дача Пришвина. Знаете такого писателя?

Я делал Суркову страшные глаза, но он только нежно улыбался мне и уже готовился подробно рассказывать о недавнем походе в дом-музей известного писателя.

- Мы об этом несколько позже поговорим, ладно? А сейчас скажи: вам разрешают на столах спать?

- Так ведь у нас все можно, - легко перешел на новую тему Сурков. - А это значит - делай, что хочешь, только никому не мешай и не подвергай свою жизнь опасности. Правильно, Виктор Яковлевич ? - это он щедро подключал к разговору меня.

- Ну, я думаю, что спать на теннисном столе не обязательно...

- Вот видите, - повернулся Сурков к комиссии. - Я никому не мешаю, и значит, имею право лежать где хочу. Девчонки вон на матрасах, а я здесь. И никто не может запретить. Даже Виктор Яковлевич.

- Порядки у вас...