Александр Девятьяров - Земля под крылом

• Название: Земля под крылом
• Автор: Александр Девятьяров
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Девятьяров Александр Андреевич Земля под крылом

Девятьяров Александр Андреевич

Земля под крылом

Аннотация издательства: Автор, Герой Советского Союза, рассказывает о своем боевом пути о товарищах и друзьях, с которыми крылом к крылу громил фашистских захватчиков. За его плечами - девяносто один боевой вылет как ведущего группы штурмовиков, множество воздушных схваток с противником. Его записи помогают понять природу патриотизма советских людей, сущность их подвига в Великой Отечественной войне.

Об авторе: Девятьяров Александр Андреевич (15.06.1907 - 02.03.1985). Лётчик-штурмовик, Герой Советского Союза (1945), гвардии майор. Участник Великой Отечественной войны с августа 1943 г. Воевал в составе 140 гв.шап, был пом. командира полка по воздушно-стрелковой службе. Совершил более 80 боевых вылетов. До 1946 г. служил в ВВС. Затем работал в ДОСААФ, был председателем Удмуртского республиканского комитета. Позже работал в тресте "Гражданстрой". Автор книги "Земля под крылом" (www.airforce.ru)

Содержание

Слово автора

Путь в авиацию

Боевым курсом

Земля под крылом

Днепр

Над Яссами

За Вислой

Последний вылет

Слово автора

Мне довольно часто приходится выступать перед молодежью, в частности, перед школьниками, бывать в рабочих и колхозных клубах. Ведь интерес к событиям Великой Отечественной войны, когда нашему народу пришлось пережить тягчайшие испытания, когда советские люди на фронте и в тылу проявляли невиданный массовый героизм - этот интерес не проходит с годами. Даже, наоборот, он расширяется н углубляется. Юноши и девушки, вступающие или уже вступившие в жизнь, стремятся как можно больше и полнее знать о том. как их отцы и братья, сестры и матери сломили хребет фашистскому зверю.

Тысяча четыреста восемнадцать дней и ночей не прекращалась грандиозная битва на советско-германском фронте, пока над Берлином не взвился красный флаг нашей Победы.

Во время встреч, в письмах мне обычно задают вопрос:

- За что Вы получили высокое звание Героя Советского Союза, какой подвиг совершили? Спрашивают о том, как я стал летчиком, о моем детстве. По возможности я отвечаю на эти вопросы. Но, конечно, в коротких беседах, а тем более в письмах всего, что испытал и пережил, с кем встречался и бок о бок воевал, - всего этого не расскажешь. Поэтому я и взялся за перо.

Эти записи не претендуют на подробное описание боевых действий моего родного полка, с которым я прошел путь от Харькова до Берлина, они не дают детальной характеристики обстановки на том или ином участке фронта. Всех этих вопросов я касаюсь постольку, поскольку они требуются для большей ясности рассказа. Это мои личные воспоминания как рядового летчика-солдата Великой Отечественной войны. Конечно, при этом я пользовался старыми дневниковыми записями, сохранившимися с того времени картами, многое подсказали фронтовые друзья-товарищи, с которыми переписываюсь и изредка встречаюсь.

Я буду очень благодарен, если читатели, познакомившись с книгой, поделятся своим мнением о ней.

Путь в авиацию

Я родился в 1907 году в крестьянской семье. Отец, Андрей Дмитриевич, занимался хлебопашеством, мать, Евгения Терентьевна, тоже работала в поле, как все крестьянские женщины, и вела все домашнее хозяйство - ухаживала за огородом, за скотинок, стирола и мыла, кормила и поила семью. Правда, ей помогала жившая с нами моя бабушка.

На следующий год после моего рождения в семье появился братишка Петр. В деревне Ильнеш, современного Коракулинского района Удмуртской АССР, наше хозяйство считалось бедняцким. Да и где было взяться богатству! Отец на небольшом наделе трудился, по существу, один и сколько не бился, а из нужды выбраться не смог. Хлеба не хватало даже до нового урожая. А земли у нас были плодородные. Но вся беда в том, что лучшие и ближние из них захватили кулаки, нам же оставались песчаники и подзолы. С них много но соберешь.

Детства, как мы его понимаем теперь, я и не видел. Только стал на ноги, более или менее окреп и отец стал приучать к труду - нелегкому и каждодневному. Бывало, солнце еще только-только поднялось над дальним лесом, а мать уже будит:

- Вставай, сынок, проснись. Отец уже во дворе. Пора в поле. А хотелось сбегать в лес за грибами, ягодами, искупаться в речке.

Однажды в августе (мне было семь лет, но я хорошо это помню и сейчас) деревню переполошил набат. Он гудел долго, надрывая сердца какой-то надвинувшейся бедой. Это была действительно страшная беда. Какой-то человек, приехавший из волости, объявил, что на матушку-Россию напал германский император, что надо идти защищать "веру, царя и отечество". Мужики стояли на сходе, хмуро глядя в землю, а женщины заголосили, как на похоронах.

Вскоре мобилизовали в царскую армию и моего отца. Вот тогда я познал все тяготы крестьянского хлеборобского труда. Вместе с матерью мы пахали, сеяли, жали, приучали к этому же Петра.

Этот постоянный изнуряющий труд выматывал все силы, и единственной думой была забота о хлебе. Может, поэтому так смутно доходили до сознания слухи и разговоры о том, что свергли царя, о каких-то "временных", об эсерах, большевиках, о том, что скоро жизнь крестьянская улучшится, бедноте дадут землю.

Действительно, может не всем, но мне жизнь облегчилась - с фронта вернулся отец. Теперь уж мы вдвоем, а иногда привлекая Петра, управлялись с хозяйскими заботами.

В гражданскую войну наши места дважды захватывали белогвардейцы. Как и везде, они жестоко расправлялись с теми, кто поддерживал Советскую власть, выгребали последнее зерно, забирали коров, лошадей. Только в начале лета девятнадцатого года Красная Армия освободила нас от белогвардейщины. Крестьяне сразу же начали восстанавливать нарушенное хозяйство. Но снова несчастье. В самую жаркую страдную пору, не знаю по чьей вине, в деревне вспыхнул пожар и через какой-то час-два от нее ничего не осталось.

Огонь пожрал и все наше хозяйство. Спасибо, Советская власть помогла: погорельцам выдали государственную ссуду.

Но, как говорят, пришла беда-отворяй ворота. Только-только начали становиться на ноги, как обрушился страшный неурожай 1921 года, а с ним пришел небывалый голод. Вымирали целыми семьями, деревнями. От голода, от голодной смерти уходили куда глаза глядят. Отец продал сохранившуюся чудом лошадь, забрал меня, Петра, бабушку Лиду и двинулся в Сибирь-там, как шли разговоры, края были богатые, можно было не только сохраниться, но и не работать, а заработанное прислать в родной Ильнеш, где оставались мать, младшие два брата и сестра, вторая бабушка.

Конечно, никаких обетованных земель я Сибири мы не нашли. Там была такая же нужда. В таежных селах и деревнях мы могли бы заработать себе на питание, но чтобы скопить что-то для оставшихся в родных местах - об этом и думать было нечего. К тому же, вдоль всей великой Сибирской железнодорожный магистрали свирепствовал тиф, оставленный еще бежавшей колчаковской армией. Им сразу заболели ослабленные долгой голодухой отец. Петр и бабушка Лида. Вскоре я остался один. Решил во что бы то ни стало вернуться обратно. Как тогда не заболел, как смог выбраться из Сибири - до сих пор не могу понять.

Вот так вместо радости я привез матери еще одно горе-весть о смерти отца, брита и бабушки. Это было уже весной тысяча девятьсот двадцать второго года. Приближалась пора сева. Но что сеять - у семьи ни зернышка, нет даже картошки для огороди, Однако так вот сидеть, сложа руки, ни мать, и" я не могли. У меня ведь еще были младшие брат и сестра, нельзя допустить, чтобы они отправились на сильно разросшееся кладбище. Надо было что-то предпринимать.

Однажды вечером к нам зашли несколько соседских мужиков. Накурились злого самосада, поговорили о том, о сем и, как бы между прочим, поделились своим намерением съездить в Костромскую губернию, где, как передавали, есть возможность купить или заработать немного картошки. Не прямо, а намеками предложили матери составить им компанию: чем артель больше, тем лучше. Целую ночь мы прикидывали с матерью и так и сяк. Выходило одно - надо ехать, а чтобы скопить кое-какие деньжонки - продать оставшиеся пожитки.

Через несколько дней мы тронулись в путь. Мужики купили железнодорожные билеты, а для меня посчитали его приобретение излишней роскошью.

Нелегким было это длинное по тогдашним временам и долгое "путешествие". Однако я привез около сорока пудов картофеля, которого хватило до нового урожая.

Голод между тем постепенно ослаб, полегчало. Конечно, в этом огромную роль сыграло наше рабоче-крестьянское государство, которое из своих скудных резервов выделяло голодающим губерниям семенное зерно, картофель, помогало чем могло. Сельское хозяйство начало подниматься. Наша семья отстроила дом и хозяйственные постройки, засеяла земельный клин.

Я теперь трудился уже наравне со взрослыми мужиками: работал серпом, литовкой, пахал сохой, клал клади, таскал мешки и солому на токах, в лесу заготовлял дрова. Был я подростком рослым, не по годам сильным и выносливым. Видимо, сказывалась ранняя трудовая физическая закалка.