Константин Денисов - Под нами - Чёрное море

• Название: Под нами - Чёрное море
• Автор: Константин Денисов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Вот уже нависла реальная угроза над аэродромом Юхарина Балка. Это вынудило командование в ночь на 30 июня перебазировать с него самолеты и начать эвакуацию имущества на Херсонес. Тем не менее даже в столь критический момент 22 наших самолета - 6 У-2, 12 УТ-1, 3 И-15 и один И-153 продолжали ночью бомбить наступавшие войска противника, а 3 У-2 даже сбрасывали продукты питания партизанам. Последний удар по врагу днем группой из четырех Ил-2, одного И-153, одного И-15 и четырех И-16 под прикрытием семи Як-1 был нанесен 28 июня{31}. А на другой день я водил восьмерку "яков" на "охоту" - свободный поиск и уничтожение самолетов противника.

Это был мой последний боевой вылет и последний воздушный бой над Севастополем. В этом бою капитан Иван Сапрыкин с ведомым лейтенантом Николаем Лавицким сбили Ю-87, подведя тем самым черту победам летчиков-истребителей 3-й особой авиагруппы.

Интенсивная эвакуация самолетов Севастопольской авиагруппы на Кавказ осуществлялась в ночи на 30 июня и 1 июля. В этот период перелетело 34 самолета - 11 Як-1, 7 Ил-2, 3 И-153, 2 И-15, 4 И-16, 2 ЛаГГ-3, 4 У-2 и один УТ-1, а 30 неисправных самолетов, находившихся в авиаремонтных мастерских и на аэродроме Херсонес, пришлось в последующие дни уничтожить{32}.

Никогда не забыть своей последней ночи на Херсонесе. Она была очень тревожной, уже перевалило за полночь, а уснуть не мог. Вдруг открылась дверь и вошел Николай Александрович Наумов. Он сразу сбил с меня дремоту:

- Вставай, вызывает срочно командующий!

Одеваться не требовалось - давно уже спали одетыми, в постоянной готовности ко всему.

Василий Васильевич был, как никогда, хмур, сосредоточен. Не глядя на меня и на Наумова, как бы расставляя каждое слово, произнес:

- Ставка приняла решение оставить Севастополь. Перед рассветом вылетают все исправные самолеты. Впереди идет Наумов, я - справа от него, а вы, Денисов, - слева и несколько выше, имея задачу прикрыть нас обоих. Высота полета 3000 метров.

Мой светло-зеленый "як" стоял в капонире на противоположной от самолетов Ермаченкова и Наумова стороне аэродрома, поэтому ориентироваться на их взлет было трудно. Тем более что одновременно взлетали "илы" и другие самолеты, на аэродроме рвались снаряды, и он был окутан густой пеленой пыли и дыма. Я сидел в кабине самолета и стремился уловить моменты запуска моторов и начала разбега самолетов на противоположной стороне аэродрома.

В это время поднялся на плоскость "яка" В. И. Груздев, исполнявший обязанности инженера 45-го авиаполка, и попросил взять его с собой. Я предложил выбросить из фюзеляжа самолета парашютную сумку с моими личными вещами и инженеру занять освободившееся место. Сумку выбросили, а Виктор Ильич лететь вдруг отказался - его кто-то дернул за полу куртки и сказал, что будут еще транспортные самолеты ПС-84.

В это время сквозь пыльную завесу я разглядел два выруливающих "яка". "Мое начальство", - мелькнула мысль. Но почему выруливают? Ведь от этого уже давно отказались. Может быть, командующий не уверен в себе и решил использовать для взлета всю длину аэродрома? А тут еще один за другим стартуют "илы". Многие их пилоты молоды и никогда не летали ночью... Словом, все так смешалось, да и нервы, видимо, не выдержали напряжения, что я взлетел. Сделал один, затем второй круг над аэродромом, но своих прикрываемых так и не обнаружил. Оставалось только одно, что я и сделал, - лег на курс в сторону Анапы...

Вышел на Кавказское побережье в районе Новороссийска, подвернул влево. Вот и Анапа! Когда приземлился, сразу увидел на стоянке самолет командующего. А вслед за мной совершил посадку и Наумов. От сердца, конечно, отлегло.

Вскоре выяснилось, что не обошлось без "накладок" и у начальников. Взлетев и набрав высоту, они не обнаружили моего самолета и растерялись. Но потом Ермаченков пристроился к летчику 45-го авиаполка, а тот, не желая терять из виду Крымское побережье, привел его чуть ли не в Керчь, давно занятую противником. Хорошо, что ошибку они вовремя заметили и. все кончилось благополучно. К тому же драматизм того полета сгладил и мою "вину".

В ночь на 1 июля произошел еще один случай, о котором рассказал нам командующий несколько дней спустя. Группа самолетов МБР-2 и два тяжелых лодочных самолета - ГСТ и МТБ-2{33} - вылетели из Геленджика в Казачью бухту за людьми. Перед посадкой они должны были сбросить на позиции противника специально взятые для этого бомбы. Самолеты отбомбились, а вот выполнить посадку в Казачьей бухте смогли только тяжелые самолеты, "эмбээры" из-за большого наката волн вынуждены были вернуться на базу без пассажиров.

МТБ-2 и ГСТ быстро загрузились и взлетели. Но у ГСТ на маршруте отказал левый мотор, а поскольку он был перегружен, то уже не смог продолжать полет на одном моторе - самолет начал быстро терять высоту. Темно, море штормило. И вот в этих сложных условиях благодаря только исключительному летному мастерству командира экипажа самолет удалось приводнить на траверзе Феодосии в 50 милях от берега. Перед самой посадкой стрелок-радист успел дать радиограмму о месте посадки ГСТ.

Самолет начал дрейфовать в южном направлении. В результате усилившегося шторма он получил сильные повреждения, началась течь воды в лодку. Почти двое суток, находясь на грани смерти, экипаж и раненые боролись со стихией, устраняли повреждения на корпусе самолета.

Наконец на горизонте появился корабль. Но чей?

К счастью, им оказался наш тральщик, который и спас всех 33 человек, находившихся на уже полузатопленном ГСТ. Не отошли они и мили, как на глазах у всех самолет скрылся в морской пучине...

Мы перебазировались на Кавказ, но отсюда с тревогой и болью следили за ходом боевых действий в Крыму. Тяжело сознавать, что бессильны помочь своим войскам сдерживать озверелый натиск врага. А долетавшие до нас вести были одна хуже другой. И только гордость за героизм и стойкость защитников Крыма согревала наши сердца.

Там, на многострадальной крымской земле, несмотря на то что из-за отсутствия снарядов почти безмолвствовали артиллерийские орудия и минометы, наспех создаваемые из остатков поредевших частей отряды бросались в атаки, используя стрелковое оружие и гранаты. К исходу 30 июня немногочисленные силы советских войск, возглавляемые генерал-майором П. Г. Новиковым с помощником по морской части капитаном 3 ранга А. И. Ильичевым, вели неравные бои с противником на рубеже мыс Фиолент, хутор Пятницкого, устье бухты Стрелецкая.

На Херсонесе еще оставались несколько "безлошадных" летчиков, значительная часть инженерно-технического состава, штабные командиры и политработники, бойцы и командиры частей обслуживания. Эвакуироваться на Кавказ удалось немногим. Из них сформировали отряды и отдельные группы, которые под общим руководством полкового комиссара Б. Е. Михайлова заняли оборону в районе аэродрома. Вооружены они были слабо, а главное, не имели ни противотанковых средств, ни прикрытия с воздуха.

С утра 1 июля противник после мощной авиационно-артиллерийской подготовки, при поддержке около 100 танков перешел в наступление. Ценой огромных потерь ему удалось к концу дня подойти к Херсонесу на 4 - 5 километров. 2 июля бои приблизились к позиции 35-й батареи, и уже к вечеру танки прорвались к аэродрому.

Вместе с остатками наземных войск вступили в бой группы авиаторов. 3 и 4 июля шли тяжелые бои. Смертью храбрых пали многие славные воины из 3-й особой авиационной группы, и среди них военком 20-й авиабазы батальонный комиссар И. Т. Лукьянов, начальник связи 9-го авиаполка П. Н. Гладнев, начальник инженерного отдела авиагруппы военинженер 2 ранга Ф. М. Егерь, командир автотранспортного батальона капитан Д. А. Гармаш, инструктор политотдела А. И. Кладницкий, политруки 20-й авиабазы В. И. Рязанов, Н. Д. Абрамов и Н. К. Филоненко и многие другие.

Погиб и полковой комиссар Борис Евгеньевич Михайлов, чье имя ныне носит одна из улиц Севастополя. В память о нем установлен бюст на мысе Херсонес. Он был до последнего момента с оборонявшимися авиаторами. 2 июля комиссар вышел с командного пункта, чтобы воодушевить воинов на подвиги, но разорвавшийся рядом вражеский снаряд на глазах у всех сразил крылатого военкома наповал.

Утром 5 июля, укрываясь от огня противника в нишах и пещерах обрывистого берега полуострова, расходуя считанные патроны, защитники героического Севастополя сделали последние залпы по обстреливающим их с моря катерам противника...

Героизм защитников Севастополя, стойко оборонявших его 250 дней в неимоверно тяжелых условиях, навечно вошел в историю. Правильно в свое время написал адмирал Ф. С. Октябрьский: "История запишет разбитого победителем, а победителя - разгромленным".

В заключение следует сказать, что за период подготовки к отражению третьего вражеского штурма Севастополя и в его ходе авиаторы проделали исключительно большой объем боевой работы. Мне, как непосредственному участнику составления отчета о боевой деятельности 3-й особой авиагруппы, известно, что с 25 мая по 1 июля было произведено 3144 боевых вылета. Из них 1621 вылет приходился на удары по войскам и аэродромам противника{34}.