Г Демыкина - Потерялась девочка

• Название: Потерялась девочка
• Автор: Г Демыкина
• Жанр: Русская классическая проза

---

Зоя не знала, как начать говорить о главном, и, чтобы не обидеть дядюшку, попыталась разъять ящичек. Ничего не получилось.

- А посмотри-ка на нее внимательно: может, что и заметишь.

Зоя, продолжая думать о своем, стала вертеть вещицу, вглядываться в резной рисунок с матово блестящими кусочками перламутра. На нем были изображены женщины в длинных платьях, и каждая держала в руках по веточке. Все точно так же, как на Зоиной шкатулке. И тут на одной из веточек Зоя увидела бутон цветка - он был более выпуклым, чем все другие цветы и ветки. Зоя оглянулась на дядюшку, тот едва заметно кивнул.

- Просто нажмешь, - сказал он, - но сейчас не надо.

И он так это сказал, что Зоя поняла: настало время. И голос у нее дрогнул.

- Дядюшка... - начала Зоя. - Дядюшка Тадеуш... У пурзей больше нет Белого Цветка. И они без него не могут жить.

Художник нахмурился, пожал плечами:

- Что я могу сделать? Надо было беречь.

- Но они не виноваты! Это я, я! Все из-за меня! - И Зоя заплакала. Она не ожидала, что дядюшка так холодно примет эту весть.

А он отвернулся, стал перебирать краски на столе, и Зоя увидела: руки его дрожат.

- Что за глупости! - сказал он резко. - При чем здесь ты? Я ведь все знаю.

- Дядюшка, милый, я показала ей картину и пурзей... И потом она вошла за мной...

- И тебе тоже нечего было тут делать, - проворчал художник. - Разве так учатся?!

Зоя видела, что он сердится, ну и пусть, пусть, лишь бы помог пурзям! Она подбежала к Художнику, прижалась к его руке:

- Дядюшка, ну сделайте что-нибудь! Ведь они такие тихие, такие... беспомощные!

- Я знаю, какие они, Зося, - гораздо мягче ответил Дядюшка Тадеуш и погладил ее по голове. - И рад, что ты полюбила их. Я даже попытался нарисовать, но... - Он поднял и поставил на мольберт картину, которая была повернута к стене. - Вот смотри!

На картине был цветок, свежий, сочный, очень похожий на тот, на настоящий Белый Цветок.

- Почти такой же... - проговорила Зоя робко.

- Да. Почти. Похож, да не тот. И я не знаю, удастся ли... - Художник еще раз оглядел картину и остался недоволен. - Нет, два раза не бывает одинаково. Впрочем... Почему обязательно такой же, а, Зося? Лишь бы он жил, перекликался с цветом, с музыкой картины, что ли, верно ведь? Как ты считаешь?

Зоя не знала, не могла ответить, но была рада, что дядюшка снова взялся за работу А он уже схватил кисть, он свободно менял форму лепестков, удлинял стебель.

- Как ты называешь их? - работая, весело спрашивал он Зою. - Пурзи? Почему пурзи!

- Так... Не знаю...

- Очень смешно. А они и правда милые Когда я впервые нарисовал такого "пурзю"... Видишь ли, Зося, я жил тогда в чужой стране, тосковал по родине. И вдруг у меня появились они. Эти существа. Я придумал их Понимаешь - сам! Я тогда почувствовал себя счастливым! - И вдруг добавил непонятное - Ты когданибудь тоже найдешь своих пурзей.

Глава 18

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Зоя не поняла о чем говорит дядюшка, но ей тоже хотелось иметь своих пурзей.

- А как? - шепотом спросила Зоя. - Как их найти?

- Прежде всего, - ответил Художник, - рисуй то, что тебе интересно. Очень интересно. То, что ты очень любишь или очень не любишь - И вдруг велел - Возьми-ка бумагу, садись вот сюда за стол. И меня отвлекать не будешь. Работай, работай - И больше уже не глядел на нее.

О, теперь Зоя прекрасно поняла, что, а вернее, кого она не любит. Она нарисовала стриженную девочку с конфетой в руке. А потом сделала так, так и вот так - зачертила! И сама вдруг почувствовала получилось как-то нехошо. Через руку и плечо девочки прошли черные полосы, как следы от кнута, и ей, наверное, больно.

Зоя оглянулась на дядюшку.

- Конечно, больно, - сказал он. - За что ты ее?

Зоя нагнула голову и промолчала. Но она-то знала, за что: да за все!

И за пурзей - им ведь так тяжело, когда дни мелькают; и за то, что она все жилит, эта Любка, такая противная, даже играть по-честному не может: прыгалки подсекает, глаза не зажмурила, когда Зоя вела ее, - вот и пролезла в картину! И Лилового Пурзю напугала, и про Белый Цветок ничего не поняла, веревку из него сделала, и конфеты свои ест одна - никогда никого не угостит!

И Зоя еще раз черканула по рисунку.

- Ого, Зося! - удивился дядюшка. - Ты, оказывается, не такая добрая.

- Ну и пусть, - ответила Зоя, не поднимая головы. - Это же рисунок.

- Но ты забыла про яму! Ведь ты хотела, чтобы твоя подружка...

- Какая она мне подружка?!

- Ну, а если просто девочка?

- Плохая девочка, - заспорила Зоя. Она еще никогда ни с кем так не разговаривала, а тут прямо что-то нашло на нее. - Она плохая девочка, дядюшка, поверьте мне!

- Довольно обычная. Ведь она была голодна.

Зоя промолчала, потому что в этом дядюшка был прав. Но он ничего не знал о прыгалках, о конфетах "Кис-кис", да и голод... Можно ли так поступать из-за голода?

Только объяснить все это Зоя не могла и потому едва слышно проворчала:

- Она вообще такая.

- А если, пока ты здесь, она попала в твою ловушку и сломала ногу? продолжал Художник. - Или вдруг никто не придет к реке и она не сможет выбраться? Ты понимаешь, что может случиться?

- Да.

- Ты этого хотела?

Нет, Зоя этого совсем не хотела, даже не подумала об этом. И теперь заволновалась:

- Дядюшка, как же...

- Вот видишь, Зося. Если говорить честно, мне совсем не понравилось, как ты поступила.

Зое теперь и самой не нравилось. Ей было стыдно и грустно. И хотелось, чтоб кто-нибудь все исправил и успокоил и пожалел ее, как это всегда делала мама. И вообще она так соскучилась, так давно не видела маму. И Зоя вдруг закрыла бумагу руками, положила на них голову и заплакала.

- Полно, полно, Зося. - Легкая рука Художника коснулась ее волос.

- Я хочу к маме! - плакала Зоя. - Я не злая, не злая!

- Я помогу тебе вернуться, - ласково проговорил дядюшка.

- А Любе?

- И ей. Посмотри, какой получился цветок.

Зоя глянула, но из-за слез он расплылся. И все же было видно, что цветок не очень похож. Лепестки, чуть собранные в бутон, шире и плотней, они, наверное, не смогут так раскрываться. И даже цвет иной: не совсем белый - с красными и лиловыми расплывчатыми пятнами на кончиках.

Зоя вытерла глаза получше, всмотрелась:

- Он получился немножко другой...

- Конечно.

- Ну и как же?

- Значит, и жизнь там пойдет немножко другая.

- Хуже?

- Этого, Зося, я пока сам не знаю. Просто другая.

"Из-за меня, - опять подумала Зоя. - А потом поправила себя: - Нет, из-за Любки! Все ей надо."

- А как же с Любой? - спросила Зоя.

- Твоя подружка должна уйти, - ответил Художник, и Зое показалось, что он опять сердится. - Но без тебя ей не выбраться. - И дядюшка подал Зое руку: - Пойдем, девочка.

Рука была теплая, добрая. Нет, он не сердился. На Зою во всяком случае.

Они вышли из мастерской. На пороге Зоя оглянулась на картину. И заметила: сочные лепестки цветка потеснили зеленую коробочку, открылись шире, а сквозь запах краски явственно пробился сильный сладковатый аромат, так что немного закружилась голова. Цветок начинал оживать!..

Они шли, шли, спускались по неосвещенной лестнице; за высоким окошком было темно. Зоя совсем забыла, что так бывает: день, потом вечер, темнота. Она уже не различала ступенек, не понимала, куда идет. Это было похоже на игру "Найди свой дом", только ее никто не перекружил. И вообще это была не игра.

Чур-ра, Чур-чура,

Тут игра

И не игра,

И не правда

И не ложь,

Потеряешь

И найдешь,

А найдешь

Не пятачок,

А ежиный

Пиджачок...

Вдруг Зоя почувствовала свежий ветер, впитавший в себя запах земли, травы, кустов и деревьев. Вот сейчас они выйдут из дома Художника... И она забеспокоилась.

- Дядюшка! - едва слышно позвала Зоя. - Дядюшка, теперь вы никогда не передадите мне свой дар?

- Зося, глупенькая, - в темноте улыбнулся он. - А как бы иначе ты смогла жить здесь, у нас, и подружиться со всеми? - И поцеловал Зою в макушку. - Теперь иди. И не бойся. Тут нет дорожки, придется на ощупь. Найдешь?

Зоя кивнула. Хотела еще спросить, но сразу же забыла о чем, потому что издалека услышала знакомый голос:

- Зоя! Зоя!

- Это мама! - крикнула она и побежала. Зоя спешила, спотыкалась о камни, или, может, это были клумбы. И все ждала, когда снова долетит мамин голос. Но было тихо. Девочка остановилась.

Вокруг колыхались под ветром кусты.

Невдалеке в темное небо тянулся высоченный дом. Окна его были разноцветно освещены. Зоя сразу поняла, что это городской дом. Она вышла из-за кустов, ступила на асфальт.

Глаза понемногу привыкли к темноте, и Зоя видела теперь деревце яблони - оно ей знакомо! "Если так, - подумала Зоя, - если все обернулось так, то здесь должен быть поваленный забор..."

И он тоже был. И кирпичи, и бревна, и доски от снесенных домов. И все-таки Зоя не знала, куда идти, - ведь она ни разу не бывала на пустыре ночью. Она пошарила в кармане брюк. Там лежала порядком потрепанная бумажка. Зоя подошла к фонарю - его она тоже не замечала днем, - при тусклом свете прочитала слова, выведенные четким маминым почерком: "Вишневый переулок, дом 7. квартира 101" По асфальтовой дорожке медленно прогуливалась женщина, держа на поводке здоровенного бульдога. Зоя шагнула к ним.