Люси Монтгомери - Энн в Редмонде

• Название: Энн в Редмонде
• Автор: Люси Монтгомери
• Издательство: ТЕРРА— Книжный клуб; «Александр Корженевский»
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-300-02983-1

В третьем и четвертом романах Люси Монтгомери Энн Ширли становится студенткой Редмондского университета. Она увлекается литературой и даже публикует свой первый рассказ. Приходит время задуматься о замужестве, но Энн не может разобраться в своих чувствах и, решив никогда не выходить замуж, отказывает своим поклонникам. И все же… одному юноше удается завоевать сердце Энн…

---

— Что это значит? — глаза Энн потемнели. Диана же запрыгала и захлопала в ладоши.

— Я так и знала, что ты получишь премию! Это я послала твой рассказ на конкурс, Энн.

— То есть как это?!

— Так — взяла и послала! — радостно сообщила Диана, усаживаясь на кровать Энн. — Когда я увидела объявление о конкурсе, я сразу подумала о твоем рассказе. Но я боялась, что ты откажешься послать его — ты ведь совсем потеряла веру в себя. И я решила отправить второй экземпляр, который ты мне дала, и ничего пока не говорить. Я подумала: если рассказ не получит премию, ты ничего об этом не узнаешь; а если получит, пусть для тебя это будет очаровательный сюрприз.

Диана не очень тонко разбиралась в настроениях окружающих ее людей, но все же до нее дошло, что Энн как будто не находит в сюрпризе ничего очаровательного.

— Да ты что, Энн, совсем не рада? — воскликнула Диана.

Энн с трудом изобразила улыбку.

— Разумеется, я тронута твоим желанием порадовать меня, — медленно проговорила она. — Но я так изумлена… я просто не понимаю. В рассказе же не было ни слова о… — Энн запнулась, — …о полуфабрикатах.

— А-а… Так это я сама вставила, — призналась Диана. — Там у тебя есть очень подходящее место, где Эмилия печет кекс. Вот я и написала, что она достала пакет фирмы Роллингс, и кекс получился на редкость удачным. А потом, в последнем абзаце, где Персиваль прижимает Эмилию к груди и говорит: «Дорогая, наконец-то осуществятся наши заветные мечты», я добавила: «И почаще пеки мне кекс из полуфабрикатов Роллингс».

— О боже! — простонала Энн. Ей показалось, что на нее вылили ушат холодной воды.

— Зато ты получила двадцать пять долларов! — ликующе тараторила Диана. — А Присцилла говорила, что «Канадская женщина» платит только пять долларов за рассказ.

Дрожащей рукой Энн взяла розовый чек, который вдруг стал ей невыразимо отвратителен.

— Нет, я не могу это принять. Он по праву принадлежит тебе, Диана. Ты внесла в рассказ изменения, ты послала его на конкурс. Я бы никогда не стала этого делать. Так что забирай чек.

— Еще чего! С какой это стати? Что, мне трудно было сделать такую малость? С меня довольно чести быть подругой победительницы. Ну ладно, я пошла. У нас гости, и мне вообще-то с почты надо было идти сразу домой. Но я не могла уйти, не разузнав, что в этом конверте. Я очень за тебя рада, Энн.

Энн в порыве нежности поцеловала подругу.

— Ты мой самый верный и любимый друг на целом свете, Диана, — сказала она дрожащим голосом, — и я понимаю, что ты это сделала из самых лучших побуждений.

Диана ушла, весьма довольная собой, а бедная Энн, швырнув ни в чем не повинный чек в ящик бюро с таким видом, словно это была плата за убийство, ничком бросилась на постель и разразилась слезами. Теперь она станет посмешищем всего Эвонли и всех своих редмондских знакомых!

Вечером пришел Джильберт и принялся поздравлять Энн с успехом — он уже был на ферме Барри, и Диана успела сообщить ему радостную новость. Но, увидев лицо Энн, он оборвал свои поздравления на полуслове.

— Энн, что с тобой? Я-то думал, ты в восторге. Это ведь великолепно — получить первую премию.

— Джильберт, хоть ты мне этого не говори, — взмолилась Энн. — Я чувствую себя опозоренной навеки. Представь себе мать, у которой ребенка оклеили сверху донизу рекламными объявлениями. Я писала свой рассказик с такой любовью, вложила в него свои лучшие чувства. И свести его до уровня рекламы — это просто кощунство! Помнишь, что нам в Куинс-колледже говорил профессор Гамильтон? Никогда не писать ни слова из корыстных побуждений. Что он подумает, узнав, что я написала рассказ во славу фирмы Роллингс? А если об этом услышат в университете, мне не дадут проходу.

— Ничего подобного, — возразил Джильберт, подозревавший, что Энн больше всего боится упасть в глазах этого умника с третьего курса. — Все подумают то же самое, что и я, — будто ты, как и все мы, не слишком обремененная богатством, решила немного подзаработать на учебу. Не вижу в этом ничего смешного или позорного. Конечно, лучше писать шедевры, но за квартиру и обучение платить-то тоже надо.

Этот практичный взгляд на вещи немного утешил Энн. Во всяком случае, она перестала бояться, что станет всеобщим посмешищем. Но по-прежнему считала, что над ее идеалами совершено надругательство.

Глава пятнадцатая ЖИТЕЛИ ДОМИКА ПАТТИ ПРИТИРАЮТСЯ ДРУГ К ДРУГУ

— Ой, как здесь уютно — даже лучше, чем дома, — восхищенно воскликнула Филиппа Гордон. Они все сидели в гостиной Домика Патти — Энн, Присцилла, Фил, Стелла, тетя Джемсина, Бандит, Джозеф и Сара-кошка, а также Гог и Магог. На стенах плясали тени от камина, кошки мурлыкали, в вазе на столе стоял огромный букет золотистых хризантем, которые прислал один из поклонников Фил. Обитатели Домика Патти прожили вместе уже три недели и уверились, что их эксперимент увенчался успехом.

Когда пришло время возвращаться в Кингспорт, Энн без особого сожаления рассталась с Эвонли. Последние недели каникул оказались не из приятных. «Искупление» было напечатано в газетах, выходивших на острове, а на прилавке в магазине мистера Блэра лежала стопка розовых, голубых и зеленых брошюр с ее рассказом, которые он выдавал каждому покупателю. Связку брошюр «на память» он прислал и Энн, но она тут же бросила ее в печку. Собственно, никто в Эвонли, кроме самой Энн, не считал, что она как-то унизила себя, написав этот рассказ, — наоборот, все ею восхищались. Не такое простое дело получить первую премию! Многочисленные друзья Энн взирали на нее с уважением, недруги — с презрительной завистью. Джози Пайн утверждала, что Энн откуда-то списала рассказ: она, Джози, точно помнит, что уже где-то его читала. Семейство Слоунов, которые уже знали, что Энн отказала Чарли, говорили, что написать рассказик может всякий и в этом нет никакой особой доблести. Тетя Атосса выразила сожаление по поводу занятий Энн литературой: никто из уроженцев Эвонли никогда не стал бы писать романы. Вот что получается, когда удочеряют сирот без роду и племени. Даже миссис Рэйчел Линд не была уверена, прилично ли заниматься писательством, хотя двадцать пять долларов почти примирили ее с этим не совсем добропорядочным занятием.

— Просто удивительно, что за какие-то глупые выдумки платят такие деньги, — качала она головой со смесью гордости и неодобрения.

В общем, Энн уехала из Эвонли с облегчением. А как приятно было прийти в университет умудренной жизнью второкурсницей и в первый день учебного года встретить толпу друзей и знакомых. В вестибюле университета Энн увидела Присциллу и Стеллу, Джильберта и Чарли, который просто лопался от важности, — как же, он уже не какой-нибудь первокурсник! — Филиппу, так и не решившую дилемму Алека — Алонсо, и Зануду Сперджена Макферсона. После окончания Куинс-колледжа Зануда учительствовал, но его мать решила, что пора ему бросать это занятие и поступать в Редмонд учиться на пастора. Бедному Зануде не повезло: в первый же день полдюжины безжалостных второкурсников, живших с ним в одном пансионе, напали на него ночью и остригли ему полголовы наголо. Так Зануда и ходил, пока волосы не выросли. Он горько признался Энн, что порой сомневайся, есть ли у него призвание к духовной карьере.

Тетя Джемсина приехала только тогда, когда все в Доме было готово. Мисс Патти послала Энн ключ вместе с письмом, в котором написала, что Гог и Магог находятся в коробке под кроватью в комнате для гостей и что их можно достать оттуда и поставить на место. Еще она добавила в постскриптуме, что они с сестрой заново оклеили гостиную обоями всего пять лет назад, и просила, чтобы девушки не дырявили их гвоздями для картин. В остальном мисс Патти целиком полагалась на Энн.

С каким наслаждением девушки обживали свой новый дом! Как сказала Фил, это было почти то же самое, что выйти замуж, только лучше: занимаешься устройством нового дома, а муж не путается под ногами. Все привезли с собой что-нибудь для украшения своего нового жилища. Фил, Присцилла и Стелла понаставили повсюду безделушек и понавешали картин, пренебрегая целостностью новых обоев мисс Патти.

— Будем уезжать, заткнем дырки замазкой — она и не заметит, — сказали они Энн, когда та стала возражать против их бесцеремонного обращения с чужой собственностью.

Мисс Ада на прощанье вручила Энн и Присцилле одну из своих вышитых подушечек. Марилла прислала несколько банок с вареньем, а миссис Линд подарила Энн стеганое одеяло и вдобавок одолжила во временное пользование еще пять таких одеял.

— Бери-бери, — решительно сказала она Энн. — Чем им лежать на чердаке без дела, пусть от них лучше польза будет. А так их только моль съест.

Однако ни одна моль не осмелилась бы приблизиться к этим одеялам — от них так разило нафталином, что их пришлось на две недели развесить в саду, чтобы выветрился запах. На аристократической Споффорд-авеню такого зрелища еще ни разу не видели. Старый миллионер, живший с ними по соседству, пришел к девушкам с просьбой продать ему роскошное одеяло с красными тюльпанами по желтому полю, которое миссис Рэйчел подарила Энн. Он сказал, что его мать шила похожие одеяла и ему хочется иметь такое в память о ней. Энн отказалась продать одеяло, чем его сильно огорчила, не написала миссис Линд. Польщенная миссис Линд написала в ответ, что у нее есть еще одно, точно такое же. Так что табачный король получил-таки одеяло и застелил им свою постель — к великому неудовольствию аристократической супруги.