Константин Якименко - Десять тысяч

• Название: Десять тысяч
• Автор: Константин Якименко
• Жанр: Научная Фантастика

---

– Славик, его когда в последний раз настраивали? Звук ведь просто ужасный!

– Ну извини – какой уж есть. А ты сама не можешь?

– Уже почти не помню, как это делается.

– Ну ничего. Инка, ты не волнуйся – у меня всё равно медведь на ухе топтался, я разницы не почувствую.

– Так на хрена тебе вообще этот концерт?! – выкрикнула она с обидой.

Он подошёл ближе, взял её за плечи:

– Ну вот, уже расстроилась… Ничего, Инка-Паутинка, всё будет хорошо. Ты играй, пожалуйста!

Что-то было такое в его голосе – будто если она сейчас не сыграет, он тут же упадёт и умрёт на месте. Она постаралась расслабиться. Спокойно, девочка, и в самом деле ничего страшного. Славик отпустил её, отошёл в сторону и застыл неподвижно.

– Ты только молчи, – сказала Инна.

– Хорошо.

Она взяла на пробу несколько аккордов. Чёрт, кошмарно, всё должно быть совсем не так! А на этой октаве? Вот тут вроде ничего, терпимо. И здесь тоже… Она заиграла «Аве Марию» Баха-Гуно, простую и спокойную мелодию. Сейчас лучше всего было бы успокоиться, эта музыка как раз подойдёт… Местами фальшивые тона резали слух – Инна постаралась их избежать, начала импровизировать, искать собственную трактовку. Тема всё дальше уходила от оригинала – она уже почти не замечала этого, она была там, внутри, наедине с музыкой, чувствуя себя с ней одним целым. Всё вдруг оказалось где-то бесконечно далеко – и огромное синее подземелье, и брошенный деревенский дом, и проваленный пыльный чердак… Даже пианино – и оно было далеко, она почти не видела и не ощущала его, мелодия текла в голове, а руки стали не более чем инструментом для извлечения звука…

Инна не знала, сколько прошло времени, когда она сыграла последний аккорд. В её финале, кажется, не было почти ничего от Баха и Гуно – она не смогла бы сказать это с уверенностью, она даже не была уверена, что сумела бы повторить ещё раз то же самое. Повреждённый палец болел – похоже, во время игры она забыла о нём и о своём намерении не пользоваться им. Но сейчас это казалось несущественной мелочью. Инна повернулась и поглядела на Славика: тот замер с открытым ртом, уставившись на неё.

– Ну что? – спросила. – Неважно, наверное?

Он молчал.

– Ну скажи хоть что-нибудь! Что, настолько плохо?!

– Инна, я… Не знаю, не хочу говорить банальности… – он как будто позабывал слова, выговаривал их неуверенно, сбивчиво. – Но это великолепно… Могу я надеяться…

– Слушай, прекрати этот высокопарный тон! – крикнула она.

– Извини. Как скажешь, – было странно видеть этого крупного, крепкого мужчину в такой преклонённой позе. – Но ты правда здорово играешь. Инка, а давай что-нибудь из своего?

– Да ну… не стоит оно того.

– Пожалуйста! Ну очень хочу послушать.

– Нет, своё я играю, только когда остаюсь дома одна, у себя в комнате…

– Так ты и эту как-то совсем по-своему играла.

– А кому-то здесь медведь на ухо наступил… – сказала она и вдруг рассмеялась.

– Так то когда было! Тот медведь давным-давно убежал, только его и видели. Инка, ну сыграй! Давай, повеселее что-нибудь.

– Повеселее, говоришь? – она игриво взмахнула пальцами.

– Ну не всё ж тоску нагонять.

– Ладно!

Инна снова прикоснулась к клавишам, выбрав на этот раз более высокую тональность. Вспомнила одну из своих любимых мелодий и заиграла стремительно, напористо. Звук, правда, выходил не совсем такой, к какому она привыкла у себя дома, но она умела мгновенно ориентироваться: когда было нужно – уходила от сомнительных созвучий, интуитивно заменяя их стройными аккордами. Странно: обычно Инна сильно смущалась в присутствии посторонних, но сейчас чувствовала себя удивительно свободно. Вот так же она играла, закрывшись в своей комнате, с опаской пробуя новые сочетания и радуясь, когда всё получалось так, как ей хотелось, опасаясь при этом только одного – как бы потом не забыть, не забыть… Сейчас Инна не думала и про «не забыть» – она просто получала удовольствие от игры, ей не мешало даже неудобство со сломанным ногтем; она закрыла глаза – смотреть было не нужно, она уже сроднилась с инструментом, пускай и таким неказистым; всё получалось само собой ноты, её пальцы, музыкальные интервалы и расстояния между клавишами всё было едино. Мелодия шла непринуждённо, она будто парила, летала в воздухе, заполняя собой помещение и вытесняя прочь затхлый дух запустения.

Вдруг Инна обернулась, услышав сзади лёгкое поскрипывание. Славик танцевал под её музыку – прямо здесь, посреди пыли и кучи старых вещей. Вряд ли она смогла бы сказать, что он такое танцует – не вальс и не танго, какая-то странная смесь; впрочем, это не имело никакого значения. Он двигался неровно, неуклюже, сам немного напоминая медведя и всё-таки она ощущала непередаваемый восторг. Заметив её взгляд, он подмигнул ей, и она рассмеялась, не прекращая играть.

– Здорово! – сказал Славик и поднял вверх большой палец.

Инна улыбнулась.

Он продолжал танцевать. Потом заговорил, удивительным образом попадая в такт музыке:

– Может, это тоже прозвучит банально… Но я всё-таки скажу… Инка-Паутинка! Ты подарила мне… самые счастливые мгновения в моей жизни!

Она вся зарделась. Славик в танце подошёл к ней и сделал приглашающий жест. Инна оторвала пальцы от клавиш, поднялась… Музыка как будто не прекратилась. В следующую секунду она поняла, почему: он продолжал напевать её неоконченную мелодию. Та, та-та, та-та-та-та-та… Может быть, у него выходило не так, как сыграла бы она, не так красиво и гармонично… И всё-таки это было прекрасно. Инна позволила Славику обнять себя, и они продолжали танцевать – под замолкшую уже музыку, которую тем не менее слышали они оба.

Впервые в жизни, подумала Инна, кто-то действительно оценил мой талант. Слушал не просто из вежливости или из любопытства. Нет – Славик уловил настроение её музыки и проникся им; он чувствовал её почти так же, как чувствовала она сама. Может быть, всё же чуть иначе, не столь тонко – но это уже было не важно, главное – её музыка была для него не просто пустым набором звуков, она нашла отклик в его душе.

А может, появилась мысль, мне не нужен никакой выход? Это действительно счастливые мгновения, я даже не чувствую больше никакой усталости, она куда-то ушла. Вместо неё пришла лёгкость – смотрите, я почти парю! Инна не переставала улыбаться. Мы ещё немножко потанцуем, а потом я сыграю ему что-нибудь ещё, пожалуй, вот эту… Конечно, она получится совсем не такой, как раньше, но это опять же не важно, совершенно не важно, потому что, я знаю, у меня получится отлично, даже лучше чем раньше, обязательно получится, я точно знаю. А потом мы спустимся вниз, и я всё-таки чего-нибудь поем… А потом буду спать, потому что уже на самом деле давным-давно как ночь, уже, наверное, наверху дело идёт к рассвету, а я всё на ногах и на ногах, так что потом я лягу и отосплюсь как следует. А завтра утром мы снова поднимемся сюда… Но пока что мы будем ещё танцевать. Я так давно не танцевала, я уже почти забыла, как это делается – а ведь это, оказывается, так прекрасно, особенно когда твой партнёр такой…

Славик вдруг отпустил Инну, отступил на шаг. Она замерла на месте. Что-то не так?

– Инка, – спросил он, – тебе в самом деле нужен выход?

Она стояла, не в силах пошевелиться. Выход? Конечно, нужен! Но разве он уже не дал ей понять, что найти его нет почти никакой надежды?

– Да, – сказала автоматически.

– Очень-очень нужен? – глаза его стали печальными.

Инна вспомнила больничную койку, пустой взгляд в потолок…

– Очень-очень. Вопрос жизни и смерти… Ты чего так погрустнел?

– Да ничего. Не бойся, это ненадолго.

– Ну хорошо… Так ты всё-таки знаешь, где выход?

– Знаю. И я тебе покажу.

– Правда?! – она закричала, ещё до конца не осознавая, что это значит: после всех тягот кошмарного путешествия у неё появился шанс вернуться домой! И может быть даже с десятью тысячами…

– Правда. Я покажу. Только ты должна делать всё то же, что и я.

– Хорошо, я буду делать. И куда нам для этого придётся идти? Далеко?

– Нет, недалеко, – его всегда спокойный голос сейчас звучал особенно ровно и бесстрастно. – Совсем недалеко.

– Это здорово! – воскликнула Инна.

– Конечно. Только если ты сделаешь так же, как я.

– Да, я ведь уже сказала… Славик, тебе, наверное, грустно будет со мной расставаться?

– Грустно, Инка-Паутинка. Но я очень хочу тебе помочь. Иначе мне будет ещё больше грустно, и я уже не смогу быть счастлив… по-своему.

Она не совсем уловила суть его объяснения. Стояла молча, не в состоянии что-либо выговорить, только неотрывно пронизывала его глазами. Если он сейчас попросит её остаться… О боже, что тогда делать?! И вдруг поняла: он не попросит. Что угодно – но не попросит.

– Куда я его задевал? – тем временем спрашивал Славик, оглядываясь вокруг себя.

– Что задевал?

– Да пистолет, который у маньячки забрал.

– А зачем пистолет?