Майкл Роботэм - Пропавшая

• Название: Пропавшая
• Автор: Майкл Роботэм
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Триллер
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-352-02082-1

В романе «Пропавшая» читатель вновь встретится с главными героями предыдущей книги Майкла Роботэма «Подозреваемый» – Джозефом О'Лафлином и инспектором полиции Винсентом Руизом, которых опять объединит опасное, чреватое неожиданными поворотами событий, расследование.

Холодные темные воды Темзы, пуля в ноге и чужая фотография в кармане – а за ними потеря табельного оружия, амнезия, подозрения коллег по службе и повторяющиеся нападения неизвестного убийцы. Так, проходя через смертельный риск, боль и одиночество, Руиз продолжает поиски маленькой девочки, бесследно пропавшей три года назад – словно растворившейся в недрах ничем не примечательного лондонского пятиэтажного дома. Все знают, что Микки Карлайл мертва, а ее убийца пойман, осужден и отбывает срок в тюрьме; всем удобно так думать. Всем, кроме Руиза, который не хочет смириться с ее смертью и спустя три года, когда в деле появляется новая зацепка, возобновляет расследование – сперва как инспектор полиции, а затем, после отстранения от службы, как частное лицо. По мере того как оживают его воспоминания о случившемся на Темзе темной сентябрьской ночью, в поле зрения Руиза попадают новые лица, показания которых могут пролить неожиданный свет на события трехлетней давности. Вот только каждому из этих людей приходится вести двойную жизнь, каждый играет в свою рискованную игру, и у каждого есть свои резоны скрывать правду…

---

Детоубийцы плохо спят в тюрьме. Они прислушиваются, словно хотят уловить, как их имя передается из камеры в камеру, сначала шепотом, потом все громче и громче, пока наконец шум не звучит как симфония, от которой все трепещет у них внутри, подобно крыльям бабочки.

Эксперты в белых комбинезонах установили переносные прожекторы, которые отбрасывают на стены причудливые тени. Нунан работает, чересчур громко выкрикивая в диктофон: «Наблюдаю тело хорошо развитого упитанного белого мужчины. На левой стороне лба и на переносице видны следы ударов. Возможно, это следствие падения после выстрела, или же повреждения были получены ранее…»

«Новичок» Дэйв приносит мне кофе со вкусом мокрого картона, напоминающим мне о слежках в предрассветные часы.

Нунан переворачивает тело и осматривает карманы и белье. В его руке поблескивает маленькая упаковка – что-то завернутое в фольгу.

Дэйв строит гримасу:

– Я рад, что он сдох.

Думаю, его можно понять, если вспомнить, что случилось с Али. Он не догадывается, зачем Джерри был мне нужен живым. Дэйв ослабляет галстук и расстегивает пуговицу на рубашке.

– Говорят, ты пытаешься опротестовать приговор, вынесенный Говарду Уэйвеллу.

– Нет.

– И еще говорят, что ты украл бриллианты у Алексея Кузнеца. Говорят, ты здорово вляпался.

– А ты что думаешь?

– Али так не считает…

Мимо, горя красными и желтыми огнями, проезжает двухэтажный автобус. Из наполненного ярким светом аквариума выглядывают тоскливые лица, прижавшиеся к стеклу. Сейчас Лондон совсем не привлекателен. Памятники архитектуры скрыты во мгле, так же как и магия названий, словно взятых из «Монополии»[113].

Я под арестом. На этом настоял Кэмпбелл. Но, по крайней мере, Дэйв не надел на меня наручники – значит, годы моей службы прошли не зря. Я мог бы даже пообщаться с полицейскими, которые присматривают за мной, если бы среди них была Али, если бы она не оказалась по моей вине на больничной койке.

Когда эксперты заканчивают изучать место преступления, меня отвозят в полицейский участок на Харроу-роуд и проводят через заднюю дверь в комнату для задержанных. Я знаю процедуру. Пряди моих волос запечатывают в пакеты. Образцы слюны и кожи переходят на ватные тампоны. Пальцы мажут чернилами. Потом меня отводят в комнату для допросов, а не в камеру.

Наклонившись вперед, опершись локтями на колени, я изучаю гвозди в столе. Меня заставляют ждать. Это тоже часть процедуры. Тишина иногда действует сильнее, чем сами вопросы.

Когда наконец прибывает Кибел, он приносит с собой внушительную стопку папок и, усевшись, начинает листать бумаги. Большая их часть не имеет ко мне никакого отношения, но он хочет, чтобы я поверил, будто против меня набралась целая гора улик. Сегодня каждый развлекается, как может.

Кибел любит изображать из себя невозмутимого человека, но это все ерунда. Возможно, сказывается моя цыганская кровь, но я способен целый день просидеть напротив другого человека и не сказать ни слова. Цыгане похожи на сицилийцев. Мы можем с кем-нибудь пить, расплываясь в улыбке, и при этом целить собеседнику в живот из пистолета или готовиться вонзить нож.

Наконец Кибел включает диктофон, сообщая дату и время допроса и имена присутствующих.

Поправляя свои тщательно уложенные волосы, он задает вопрос куда-то в сторону:

– Я слышал, к тебе вернулась память.

– Может, отложим допрос? Разве у тебя не назначен визит в салон красоты?

Он перестает охорашиваться и смотрит на меня.

– Двадцать четвертого сентября примерно в шестнадцать часов тебе передали портфель, в котором находилось девятьсот шестьдесят пять бриллиантов, каждый размером свыше одного карата и безупречного качества. Это так?

– Да.

– И когда ты в последний раз видел эти бриллианты?

Я чувствую, как у меня внутри разливается холод. Воображение рисует картину, в которой свертки вываливаются из спортивной сумки и рассыпаются возле моего бельевого шкафа. В голове раскатывается сухой гром – начинается мигрень.

– Не знаю.

– Ты их кому-нибудь отдал?

– Нет.

– Кому предназначались эти бриллианты?

– Ты знаешь ответ.

– Пожалуйста, ответь на вопрос для протокола.

– Это был выкуп.

Он тупо смотрит на меня, не моргнув глазом. Я делаю то, что ему надо, – закапываю себя еще глубже. Ну и пусть. Глубоко вдохнув, я начинаю рассказ. Мне терять больше нечего, а так я, по крайней мере, оставляю след. Если со мной что-нибудь случится, останется эта запись.

– Кто-то потребовал выкуп за Микки Карлайл. Они прислали ее волосы, купальник, похожий на тот, что был на ней, и информацию, которую мог знать только человек, близкий к семье.

– Выкуп за девочку, которая умерла три года назад?

– Я не верю, что она мертва.

Он делает заметку. Это игра. Я ему подыгрываю. И следующие полтора часа рассказываю все подробности. События сотни часов фильтруются и выкладываются перед ним, как камушки для переправы через реку. Но все равно это больше похоже на исповедь, чем на допрос.

Кибел смотрит на меня так, словно собирается предложить мне купить подержанную машину или страховку.

– Ты признаешь, что был на лодке, когда погиб Рэй Мерфи?

– Да.

– И утверждаешь, что бриллианты в свертках находились на борту?

– Да.

– В них был маяк?

– Да.

– Когда ты прыгнул за борт, ты взял бриллианты?

– Нет.

– Где они теперь?

– С чего ты взял, что я знаю?

– То есть они могут быть у тебя дома под матрасом?

– Могут.

Он изучает мое лицо, пытаясь понять, не лгу ли я. Я лгу, просто он этого не видит.

– Давай-ка я тебе помогу, – говорит он. – В следующий раз, как решишь украсть выкуп, не забудь вытащить маяк. Иначе кто-нибудь отследит сигнал и поймет, что ты сделал.

– Как там Алексей? Сколько он платит тебе за то, чтобы ты нашел его бриллианты?

Кибел поджимает губы и выпускает воздух через нос, словно я его разочаровал.

– Скажи-ка мне вот что, – говорю я. – Снайпер всадил мне пулю в ногу, я едва не истек кровью. Восемь дней пролежал в коме. Ты думаешь, что бриллианты взял я. Как? Когда?

На его лице появляется торжествующее выражение.

– Я расскажу тебе как: они никогда не покидали твой дом. Ты помог провернуть всю эту историю – письма о выкупе, ДНК-тесты… Ты всех одурачил. А теперь люди, которые знали правду, начинают погибать, когда ты находишься в непосредственной близости от них. Сначала Рэй Мерфи, потом Джерри Брандт…

Не может быть, чтобы Кибел в это верил. Это безумие. Я всегда знал, что он фанатик, но, оказывается, он по-настоящему чокнутый.

– Меня ранили.

– Может, потому, что ты пытался перейти им дорогу.

Теперь я на него кричу:

– Это ты позвонил Алексею! Ты сказал ему, где найти Джерри Брандта! Все эти годы ты доставал честных копов, а теперь стала видна твоя истинная природа: ты прогнил до основания.

В наступившей тишине я слышу, как шуршит моя одежда. Кибел все знает. Знает.

Профессор забирает меня сразу после пяти.

– Как вы себя чувствуете?

– Пока не калека.

– Хорошо.

Я вслушиваюсь в стук своих каблуков по асфальту, наслаждаясь свободой. Кибел не нашел достаточных доказательств, чтобы задержать меня, а в стране нет такого судьи, который не выпустил бы меня под залог при моем послужном списке.

В офисе Джо все еще толпится наша добровольная оперативная группа: разговаривают по телефонам, стучат по клавишам компьютеров. Проверяют списки избирателей и роются в телефонных справочниках. Кто-то прикрепил у окна фотографию Микки – чтобы все помнили, зачем мы здесь.

Меня приветствуют знакомые люди: Роджер, Маргарет, Джин, Эрик, Ребекка, а также новые лица – два брата Али.

– Как давно они здесь?

– С обеда, – говорит Джо.

Наверное, им позвонила Али. Значит, операция закончилась. Интересно, слышала ли она о Джерри Брандте?

Рэйчел смотрит на меня из угла комнаты. Она глядит на меня с надеждой, нервно поправляя воротник.

– Вы с ним говорили? То есть… он что-нибудь сказал?

– Он сказал, что отпустил Микки.

Ее дыхание прерывается.

– Что с ней случилось?

– Не знаю. Он не успел сказать. – Я поворачиваюсь к остальным и обращаюсь ко всем: – Теперь особенно важно найти Кирстен Фицрой. Может быть, она осталась единственной, кто знает, что случилось с Микки.

Сдвинув стулья в круг, мы проводим «совещание».

Маргарет и Джин удалось разыскать нескольких бывших сотрудниц Кирстен. Это женщины от двадцати двух до тридцати четырех, многие с иностранными именами. Они нервничали, когда говорили: никто обычно не афиширует, что занимался такого рода работой. Ни одна из них не видела Кирстен с того времени, как агентство закрылось.