Майкл Роботэм - Пропавшая

• Название: Пропавшая
• Автор: Майкл Роботэм
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Триллер
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-352-02082-1

В романе «Пропавшая» читатель вновь встретится с главными героями предыдущей книги Майкла Роботэма «Подозреваемый» – Джозефом О'Лафлином и инспектором полиции Винсентом Руизом, которых опять объединит опасное, чреватое неожиданными поворотами событий, расследование.

Холодные темные воды Темзы, пуля в ноге и чужая фотография в кармане – а за ними потеря табельного оружия, амнезия, подозрения коллег по службе и повторяющиеся нападения неизвестного убийцы. Так, проходя через смертельный риск, боль и одиночество, Руиз продолжает поиски маленькой девочки, бесследно пропавшей три года назад – словно растворившейся в недрах ничем не примечательного лондонского пятиэтажного дома. Все знают, что Микки Карлайл мертва, а ее убийца пойман, осужден и отбывает срок в тюрьме; всем удобно так думать. Всем, кроме Руиза, который не хочет смириться с ее смертью и спустя три года, когда в деле появляется новая зацепка, возобновляет расследование – сперва как инспектор полиции, а затем, после отстранения от службы, как частное лицо. По мере того как оживают его воспоминания о случившемся на Темзе темной сентябрьской ночью, в поле зрения Руиза попадают новые лица, показания которых могут пролить неожиданный свет на события трехлетней давности. Вот только каждому из этих людей приходится вести двойную жизнь, каждый играет в свою рискованную игру, и у каждого есть свои резоны скрывать правду…

---

Мы подъезжаем к большому белому дому, утопающему в зелени. Я вижу небольшой балкон, увитый плющом, с богато украшенными консолями, над ним – крутую крышу, черную и мокрую, как грифельная доска.

Смотрю на часы. Едва семь утра.

– Проснись и пой, принцесса!

Дверь приоткрывается, из-за нее высовывается лохматая девица лет девятнадцати. На ней свитер и джинсовые шорты. Из-под пояса выглядывает татуировка.

Она смотрит на значок Али и скидывает цепочку. Мы идем за девицей через прихожую к гостиной. Али смотрит на меня укоризненно, заметив, как я слежу за покачивающимися бедрами хозяйки.

Еще две девицы спят на полу, обнявшись. На диване, закутавшись в покрывало, лежит кто-то неопределенного пола. В комнате пахнет гашишем и невыветривающимся никотином.

– Тяжелая выдалась ночка?

– Не для меня, я не пью, – отрезает она.

– Мы ищем Джерри Брандта.

– Он наверху.

Усевшись на стул, она пристраивает босую ногу на столе и начинает ковырять ссадину на коленке.

– Тогда, может, вы сходите к нему и скажете, что мы хотели бы с ним поговорить? – предлагает Али.

Девица обдумывает услышанное, спускает ногу со стола и поднимается по лестнице. Из-за ее походки лестница кажется очень крутой. В столовой пол усыпан приглашениями в пабы на концерты, в углу под брусьями и штангой стоит скамья. Через дверь в кухне я вижу вчерашнее карри, сунутое в мусорную корзину.

Девица возвращается.

– Гусеница сказал, что придет через минуту.

Она идет в туалет и, не озаботившись тем, чтобы закрыть за собой дверь, садится на унитаз и справляет малую нужду. Потом чистит зубы, глядя на меня в зеркало. Наверху тоже шумит бачок, затем слышен звук открывающегося окна. Через несколько секунд чье-то тело пролетает мимо кухонного окна и приземляется во дворе.

Я успеваю разглядеть лицо прыгавшего и увидеть на нем страх. Человек действительно напуган.

К тому времени, когда я добегаю до задней двери, Джерри уже успел перелезть через забор и мчится по задней улочке. Он без обуви, одет в хлопковую майку и вылинявшие спортивные штаны.

Перебравшись через забор, я тяжело приземляюсь на плитку. Он впереди меня в тридцати ярдах, бежит к воротам. Надеюсь, Али выскочила через парадную дверь и сумеет перехватить его.

Мерзавец не мешкая перемахивает через ворота. Я же проламываю их, не сумев вовремя остановиться. Он поворачивает налево, перепрыгивает через канаву, пересекает дорогу и, перелетев над изгородью, оказывается на соседней улице.

Если бы мне было двадцать и у меня не болела бы нога, я все равно не смог бы его догнать. Я отстаю, задыхаюсь, перед глазами пляшут точки.

С моей стороны улицы газовщики роют траншею. Рядом с ямой – куча красноватой почвы, так что приземление должно быть мягким. Прыжок дается мне легко, но я забыл про дорожное движение. Меня обманывает тихая работа электромотора. Молоковоз только что отъехал от парковки и движется со скоростью всего несколько миль в час, но я, не сумев остановиться после приземления, врезаюсь в крыло машины, и мне кажется, что из меня вышибли дух.

Перекувырнувшись раз шесть по асфальту, я наталкиваюсь на водосточный желоб и чувствую, что повредил бедро. Люди вокруг, ничего не понимая, просто стоят и смеются надо мной.

Джерри уже в конце улицы. Он оглядывается, и в этот момент Али въезжает ему плечом в живот, хватает руками за пояс и опрокидывает на землю. Она прыгает коленями ему на грудь, и я почти слышу, как воздух выходит у него из легких.

Сев на него верхом, она заламывает ему руки за спину, чтобы надеть наручники. Но когда она пытается снять их с пояса, Джерри резко откидывает голову и бьет ее затылком в подбородок. Али откидывается назад, но продолжает сжимать его коленями, не давая подняться.

Я с трудом встаю и хромаю к ним. Нога онемела и почти не слушается.

Джерри удалось встать на четвереньки. Али сцепила ноги у него на животе и едет на нем, как ребенок, играющий с отцом «в лошадку». Она хватает его руками за шею, стремясь нащупать дыхательное горло. Джерри отрывает руки от земли и пытается встать. Вот он выпрямился. В нем шесть футов роста и двести фунтов веса.

Я понимаю, что сейчас будет. Слышу собственный крик, велящий Али отпустить его, но она лишь крепче прижимается к Джерри. Рядом с ними двор огибает кирпичная стена высотой в фут, с острыми краями.

Брандт поднимает Али, ухватив ее за ноги. Потом смотрит прямо на меня. Из его груди вырывается странное, звериное рычание. Потом он падает назад, на стену, так что спина Али, оказавшейся внизу, принимает на себя всю силу удара. Она сгибается – и ломается.

Я ничего не слышу. Только свой голос, зовущий Али по имени. Рабочие-газовщики застыли в своих комбинезонах, покрытых красноватой пылью, – словно окаменели. Я смотрю на одного из них и ору, пока его взгляд не перемещается с Али на меня.

– Вызовите «скорую»! Немедленно!

Боль в ноге забыта. Тело Али безжизненно свешивается со стены. Она так и не пошевелилась. Лучи света преломляются, отражаясь от хромированных машин на парковке и от слез в ее глазах.

Я опускаюсь рядом с ней на колени: она смотрит прямо вверх, я вижу свое отражение в уголках ее глаз.

– Я не чувствую ног, – шепчет она.

– Оставайся на месте. Скоро прибудет помощь.

– Думаю, что здорово вляпалась.

– Это был прекрасный захват. Где ты этому научилась?

– Четыре брата.

– Чему только учат нынешних девочек!

Она прерывисто дышит. Бог знает, что у нее сломано. Я хотел бы сложить в ее теле все, как было. Если бы я мог!

– В обычных обстоятельствах я не побеспокоила бы вас, сэр, но не уберете ли вы мне волосы с глаз?

Я отвожу ей челку со лба.

– Может, мне завтра взять отгул? – говорит она. – Сесть на «Евростар» и поехать в Париж за покупками.

– Может, я съезжу с тобой.

– Ненавижу ходить по магазинам и ненавижу Париж.

– Знаю, но иногда надо сменить обстановку.

– А как же Микки?

– Мы к тому времени ее найдем.

У меня нет одеяла, чтобы укрыть ее, нет воды, чтобы дать ей попить. Она больше не плачет. Ее глаза серьезны, как глаза смертельно раненного оленя. Я слышу сирену «скорой помощи».

Джерри Брандт давно сбежал. После себя он оставил помятую цветочную клумбу и обрывок футболки, зажатый в пальцах Али.

22

Я ненавижу больницы. В них полно ужасных болезней, названия которых оканчиваются на «-ия» и «-ома».

Я знаю, о чем говорю. Моя первая жена умерла в больнице от рака. Иногда я думаю, что, возможно, больница приносила ей еще больше страданий, чем сама болезнь.

Она умирала два года, но казалось, что дольше. Лора считала каждый новый день подарком, однако я не мог относиться к этому так же. Для меня это было медленной пыткой: бесконечные визиты к врачу, обследования, лекарства, плохие новости и бодрые улыбки, скрывающие правду.

Клэр и Майклу было всего лишь тринадцать, но они довольно хорошо это перенесли. А вот я сошел с колеи. Исчез и провел полтора года, перегоняя в Боснию и Герцеговину грузовики с медикаментами. Мне надо было остаться дома, рядом с детьми, а не присылать им открытки. Вероятно, поэтому они так меня и не простили.

Меня не пускают к Али. Врачи и сестры проходят мимо меня, как будто я – пластмассовый стул в комнате ожидания. Дежурная медсестра Аманда – полная деловитая особа. Когда она говорит, слова выпрыгивают у нее изо рта, как десантники.

– Придется подождать хирурга. Он скоро придет. В автоматах можете купить кофе и печенье. К сожалению, деньги не размениваю.

– Но мы ждем уже шесть часов.

– Осталось совсем недолго, – отвечает она, пересчитывая бинты в ящичке.

Родственники Али прислушиваются к нашему разговору. Ее отец подался вперед, опершись лбом на руки. Тихий, почтенный человек, он похож на подбитый корабль, который медленно погружается в пучину.

Ее мама держит в руках бумажный стаканчик с водой, куда периодически опускает пальцы и проводит себе по векам. Три брата Али тоже здесь и бросают на меня холодные взгляды.

От моей рубашки исходит запах пота. Тот самый запах, который наполняет самолет, когда бизнесмены снимают пиджаки. Я отхожу от медсестры и бреду к своему стулу. Проходя мимо отца Али, останавливаюсь и дожидаюсь, когда он поднимет на меня глаза.

– Мне очень жаль, что так случилось.

Из вежливости он пожимает мне руку.

– Вы были с ней, инспектор?

– Да.

Он кивает и смотрит куда-то мимо меня.

– Почему женщина должна ловить выродков и преступников? Это мужская работа.

– Она очень хороший полицейский.

Он не отвечает.

– Когда моя дочь была поменьше, она была замечательной спортсменкой. Спринтером. Однажды я спросил ее, зачем она так быстро бегает. Она сказала, что хочет догнать будущее – посмотреть, какой станет, когда вырастет. – Он улыбается.