Владимир Романенко - Год белой кометы

• Название: Год белой кометы
• Автор: Владимир Романенко
• Жанр: Научная Фантастика

---

Серафима почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо, она резко и зло оттолкнула Андрея от себя, и тот от неожиданности покачнулся и упал в заросли малины, росшей вдоль ограды двора. Схватившись рукой за прутья забора, он медленно поднялся и с налившимися злобой глазами снова подошел к Серафиме. Гости, увидев эту сцену, на мгновение затихли, но в этот момент возвратился Максим Петрович.

— Что случилось?

— А, женишок! А ну пшел отсюда, пока ноги целы!

Кирилов спокойно приблизился вплотную к Седогину и крепко перехватил его руку.

— Ты, парень лишнего не хлебнул? Может помочь дойти до дома?

Андрей резко отбросил руку Кирилова и попытался ударить его в лицо, но тот ловко увернулся и Андрей снова поле- тел на землю под смех и визг гостей.

…В детские годы Максим Петрович не был драчуном, но в университете его записали в народную дружину, которую возглавил один из студентов третьего курса — Миша Трунов, пришедший в университет после службы в десанте. Миша отнесся к своим обязанностям серьезно и прежде, чем вывести своих товарищей на помощь милиции, он счел необходимым дать им несколько уроков самбо и бокса. Уроки понравились, и навыки дружинников в области самообороны стали совершенствоваться едва ли не быстрее, чем знания по основным курсам. Уже через год дружина университета представляла собой внушительную силу, а любители поразвлечься хулиганством как-то сами собой исчезли из скверов и кварталов, окружавших здание Alma mater. Кирилов был в дружине на хорошем счету, а знания он всегда усваивал прочно и старался по возможности их сохранять.

Столкнувшись с изрядно выпившим Андреем, Максим Петрович неожиданно для себя почувствовал какой-то давно знакомый студенческий азарт. Быстро подскочив к нему, он резко поднял упавшего, одновременно заломив ему руку за спину так, что тот застонал и не мог пошевелиться.

Максим вывел Седогина за ворота и подтолкнул к стоявшей неподалеку группе парней:

— Проводите друга!

Андрей еще пытался что-то выкрикнуть, снова вернуться для выяснения отношений, но его уже взяли под руки и быстро увели в темноту улицы.

Максим Петрович вернулся к Серафиме и увидел на ее глазах слезы.

— Что ты, Сима! Я уже увел Андрея, думаю, он больше не придет.

— Не придет… Придет. Конечно, не сюда, домой придет или в лесничество, конечно пьяный, и конечно, опять будет сначала канючить, чтобы я вернулась к нему, унижаться, а потом угрожать… Все это было уже тысячу раз и, наверное, никогда не кончится.

— Кончится, это я тебе точно обещаю. И не будем из-за этой мелочи портить такой чудесный вечер.

— Если честно, я за тебя боялась. Андрюха меры не знает ни в чем. Он может изувечить кого угодно.

— Как видишь, я умею защищаться! Пойдем лучше прогуляемся по воздуху.

Серафима взяла его под руку, они вышли за калитку и неспеша двинулись вдоль длинной станичной улицы, на которой почти не было фонарей. От близкой окраины доносился запах полевых трав, где-то недалеко шумела быстрой водой Ларга, а из невообразимо далекой бархатной выси, усыпанной бриллиантами созвездий, отрывались одна за другой звезды и падали, падали в грушевые сады, оставляя за собой тонкие, тающие в темноте светлые росчерки.

…Сославшись на необходимость проверки своих приборов, Кирилов продлил себе командировку еще на месяц и все это время он почти не расставался с Симой. Жители поселка и сотрудники станции с повышенным вниманием наблюдали за развитием их романа, и не было ни одного участка, ни одной квартиры, где эта тема не обсуждалась бы во всех подробностях. Однажды Малахов, встретив Кирилова в административном корпусе, осторожно спросил:

— Слушай, Максим, ты с Серафимой… серьезно?

Кирилов быстро обернулся и вопросительно посмотрел в глаза Александру.

— Не понял…

— Да все ты понял! А если что-то и не понял, так это то, что, здесь тебе не город. Это там ты можешь затеряться в толпе, как в муравейнике, а у нас каждый человек на виду. О твоих отношениях с Серафимой болтает уже вся станция и полстаницы. Ты не сегодня-завтра уедешь и все это останется здесь, с ней! Прости, Максим, но Сима не та женщина, с которой можно просто поразвлечься.

Кирилов резко взмахнул рукой и остановил Малахова:

— Хватит, Саня, а то поссоримся! Я что, похож на негодяя? Дай уж мне в моей жизни самому разобраться… Да не переживай ты, — добавил он примирительно и улыбнулся, — все будет хорошо. Правильно будет! Я во всяком случае очень на это надеюсь…

Перед самым отъездом в институт Кирилов три дня гостил в доме у Симы и очень приглянулся ее родителям, особенно Ивану Антоновичу.

— Справный мужик, основательный, а главное — своим умом живет. По нонешним временам это очень даже непросто.

В день отъезда домой Максим был уверен, что навсегда обрел свое настоящее счастье. Тогда, в день отъезда, он еще не знал, что по-настоящему он обретет его совсем не так скоро…

10

Жизнь Тамары не складывалась. Вскоре после развода с Кириловым она снова вышла замуж и они с мужем поселились в квартире ее родителей, но через год после свадьбы неожиданно скончался от инсульта ее отец. Достаток семьи существенно снизился, домработницу пришлось уволить, а мать Тамары, уже очень пожилая и болезненная женщина, к тому же сильно надломленная смертью мужа, больше не могла нести на себе все хозяйственные заботы. Эти заботы немедленно и со всей тяжестью легли на Тамару, которая к ним не привыкла. Все ее существо протестовало против уборки, стирки, работы на кухне… В квартире часто воцарялся невероятный бедлам, который сохранялся неделями к явному неудовольствию и ее матери и нового мужа. Это положение вещей не мешало, впрочем, Тамаре почти каждый вечер проводить в гостях или в театре, где она работала заведующей литературной частью в последнее время. В доме Тамары каждый жил своей собственной жизнью, не пересекаясь друг с другом, не мешая друг другу и не интересуясь друг другом. Степан Савельевич (так звали ее мужа) работал в горисполкоме, часто приходил домой довольно поздно, открывал пустой холодильник и, зло чертыхнувшись, шел спать. Так прошло около года после их свадьбы.

Однажды субботним утром Степан Савельевич встал довольно рано, достал с антресолей чемодан и стал укладывать свои вещи. Тамара, разбуженная шумом и скрипом дверей шкафа, тоже проснулась и с удивлением смотрела, как ее муж куда-то засобирался, причем весьма основательно, поскольку из шкафа уже была изъята вся обширная коллекция его галстуков, которой он весьма дорожил.

— Что случилось, Степан? Ты куда-то уезжаешь? Командировка?

Степан Савельевич повернулся лицом к Тамаре и сел на прикроватный пуфик.

— Послушай, пожалуйста, меня внимательно и постарайся не перебивать. Мне чертовски надоела та жизнь, которая воцарилась в нашем доме. Мне не нужна эта дурацкая моя независимость от тебя, и я не понимаю, зачем тебе независимость от меня. Когда я пришел сюда, я надеялся на то, что у меня будет домашнее тепло, домашний очаг, дети… Теперь у меня ничего этого нет, есть только стены квартиры и штамп в паспорте. Я не знаю, зачем вообще ты выходила замуж, может только для того, чтобы обрести положение дамы, соответствующее приличиям общества. Думаю, что ты никогда и никого не любила, кроме себя и вряд ли можешь любить вообще. Я так больше не могу… Прощай.

Он встал и поднял свой чемодан. Тамаре хотелось заплакать, вцепиться в него и закричать: «Пожалуйста, не уходи, я постараюсь все изменить…» Но вместо этого она побледнела, сухо и зло бросила:

— Ну и уходи, черт с тобой!

И только когда его шаги застучали по лестничной площадке, слезы сами покатились по ее щекам, и в приоткрытую дверь спальни тихо вошло грустное женское Одиночество…

После того, как Тамара разошлась со вторым мужем, она все чаще и чаще вспоминала Кирилова, их маленькую квартиру на окраине города, их вечера вдвоем и то, как она готовила ему чай с лимоном, когда Кирилов возвращался из института. Она знала, что за прошедшее с тех лет время он уже стал доктором, возглавил лабораторию и считался одним из самых перспективных научных сотрудников. Он по-прежнему был холостяком и это обстоятельство особенно вдохновляло Тамару. «Значит, лучше меня он так и не нашел никого. Наверное, любит по-прежнему, но гордость не позволяет ему вернуться.» Со временем эта мысль стала все более и более крепнуть, Тамара всерьез задумалась о том, как бы вернуть к себе Максима и решила порасспросить о нем своих прежних знакомых, работавших в институте астрофизики.

Однажды вечером она набрала номер телефона своей давней подруги Танечки Воробьевой, вместе с которой училась еще в школе. После школы Танечка не стала продолжать учебу, и родители устроили ее в институт секретаршей. Мать Танечки вполне разделяла убеждение дочери, что девушке с ее лицом и фигурой образование, выходящее за рамки школьного курса, совсем ни к чему, главное, найти подходящего претендента на руку и сердце и постараться не упустить его до порога ЗАГСА. Надо было отдать Танечке должное — поставленную задачу она выполнила с блеском и уже через несколько месяцев. Но главный человеческий талант Танечки был не в искусстве обольщения, а в ее поразительном обаянии и умении ладить с людьми. В каком бы состоянии не приходил в приемную посетитель, как бы он не был возбужден или подавлен, стоило ему только посмотреть на очаровательное улыбчивое лицо секретарши директора и обменяться с ней всего несколькими фразами, его настроение немедленно приходило в норму и он был вполне готов к более или менее спокойной беседе. Танечка имела репутацию человека на своем месте и, конечно, была в курсе всех институтских новостей.