Виктор Обухов - Тайна болотных демонов

• Название: Тайна болотных демонов
• Автор: Виктор Обухов
• Издательство: Бобок
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1992

Главному герою волею злых сил попадает в руки старинный амулет. Этот амулет не только добавляет герою возможностей, но и оказывает на него негативное воздействие, забирая жизненную энергию. Герою удаётся избавиться от амулета, но он и не подозревает, что тем самым попадает в гущу вражды демонических кланов идущую от самого начала времён. Амулет же оказывается зародышем Древнего ужаса, который рвётся в мир. Справится с ним герою помогает тайна его Рода и Наследство предков. В книге так же приведены потрясающие по красоте и лиричности стихи-баллады.

---

Эта загадка мучила меня. Мне поведано было, что я тоже из этого рода. — Как это могло быть?.. Как — из неведомой древности — дотянулись живучая кровь Науров до наших времен?.. И, наконец — почему я раньше ничего не знал?.. Ведь есть же генетическая память (если хоть в этом ученые не врут)?.. — Правда, о принадлежности моей к этому до-сказочному роду мне говорил человек, которому я предпочел бы не доверять, будь у меня такая возможность…

…Ну и, конечно, едва ли не больше всего заботило меня полное неведенье грядущего. Я чувствовал себя очень неуютно. — Не устроят ли мне что-нибудь пакостное?.. Вроде Ольгиных проделок?.. Ведь я, кажется, достаточно им насолил. (Я не очень догадывался, кто это — они, но считал их — за неимением более точных знаний — какой-то сектой, ветвью сатанизма, со специфическим М-ским уклоном). И, хотя со времени последних событий уже прошло около месяца, а со мной еще ничего серьезного не случилось (правда, однажды я по рассеянности наскочил на стол и чувствительно ушиб ногу, но почитатели демонов здесь были явно ни при чем). — И все же остерегался чувствовать себя в безопасности. — То, что местные бесолюбы не предпринимали против меня никаких шагов, ничуть меня не успокаивало. Я еще не забыл, как они легко и непринужденно обвели меня вокруг пальца, вручив свой Талисман, а позднее — заманив в этот проклятый дом с зеленым пятном на земле… Я не забыл, как внимательно следили за каждым моим шагом, оставаясь сами незамечаемы мной, — тот человек… да и Ольга… — Я опасался изощренной хитрости…

Еще я часто думал о своем мече, оставшемся у клада Иг-Наура. О победном оружии, спасшем мне жизнь… Или, возможно, что-то большее, чем жизнь. — Да, мне даже так казалось. — Я все не мог понять смысла слов того человека, когда он говорил Ольге, что смерть — легкое наказание для ее вины; смысла понять не мог, но вполне полагался на то, что человек знал, о чем говорит…

Вот эти все темы: человек, демоны, женщины, пятна, Талисман и многое другое, — постоянно присутствовали в моей голове, сплетаясь в такой клубок, что я, чем больше думал, тем больше запутывался. — Но из всего вышеупомянутого я с наибольшим удовольствием думал о мече. Я со временем даже стал приберегать его напоследок, и когда размышления над другими темами доводили меня до ужаса, до омерзения, — тогда я торжественно грозил своим думам бледным мечом, — и это немного скрашивало мое существование…

Я жалел о том, что не догадался прихватить меч с собой; с ним бы я чувствовал себя гораздо уверенней. У меня даже мелькнула однажды идея — съездить и забрать, его, но я, конечно, сейчас же ату идею оставил. Но вспоминал о своем мече я постоянно, и зачастую до того сосредоточенно, что даже ощущал легкое гудение в висках и покалывание в ладони; словно думы мои дотягивались до неведомых глубин, в которых дремлет меч, ожидая вызова; и он, услышав, тянулся ко мне… И так продолжалось, пока я не уставал от напряжения.

Да, меча мне явно не хватало. Тем более, что в какое-то время мне начало казаться, что за мной все-таки следят. — Может быть, это я сам себя довел. Постоянным ожиданием. А может, и впрямь следили. По ночам я слышал какой-то осторожный шум то за дверями, то за окнами; я распахивал дверь (предусмотрительно — хотя, видимо, не очень основательно — вооружившись кочергой) — но за дверью никого не находил. — За окнами порой, казалось мне, стояли черные тени — и постояв, уплывали из виду, стоило мне приблизиться к окну… Однажды с грохотом свалилось с полки пустое ведро в сенях, — и, хотя его могло сдуру скинуть какое-нибудь домашнее животное, крыса или кошка, могло ведь и не животное… Вот что было обидно. Никак нельзя было угадать, — то ли это случайные события, происходящие очень некстати и и все больше расшатывающие мои нервы, — или действительно слежка… только очень грубая и неискусная. — А иногда думалось, что они злонамеренно производят шум, — словно бы имея задание не предпринимать против меня никаких решительных действий, а издеваться надо мной. Сводить меня с ума. — Я должен признать, что, если они преследовал такую ведь, то они весьма успешно продвигались в ней. А иногда случалась передышка на несколько дней. — ровно на столько, чтоб я только-только успел отдышаться… А потом все начиналось сначала… И снова я, обливаясь холодным потом, сидел ночи напролет на кровати с кочергой в руке, готовый вот-вот броситься хоть к двери, хоть к окну, и подороже продать свою жизнь… А потом незаметно засыпал, и утром, невыспавшийся, с тяжелой головой, отправлялся на работу, мечтая только о том, чтобы день был спокойный и выпала возможность вздремнуть где-нибудь в уголке… Приготовиться к следующей ночи… — О, как мне недоставало моего меча!..

…И вот, в один из вечеров, устав угнетать себя воспоминаниями н предчувствия, я сидел на кровати и, сонно хлопая глазами, пересматривал кое-какие фотографии. — Разные. Совсем разных времен. Сделанные мной и не мной… — Полюбовавшись какой-то очередной, я снял ее, и… рука мои дрогнула. — Ольга…

Ольга!.. Я уже и забыл, как она выглядит. — С болезненным любопытством я рассматривал ее, словно бы впервые видел. — Да, она красива. Темные волосы. Темные, строгие глаза… Нет… не строгие. — Таинственные… пугающие… — Да, такие женщины и бывают ведьмами… — Ишь, как глядит… даже не по себе становится…

И тут я почувствовал звенящий шум, нарастающий, накатывающийся… Волна прихлынула к ушам, звон стал тонким, почти нестерпимым, — и волна отхлынула, оставив слегка дребезжащее эхо… Глаза на фотографии словно бы обрели глубину; перед взором моим пробежала мгновенная рябь, и тут же вернулась четкость, кажется, даже цвет… — Я смотрел на оживающее лицо, холодея, пытаясь бросить фотографию, вскочить, закрыть глаза, — но не мог двинуться, отвести взгляда… заткнуть ушей…

— Володя… — тихим замирающим шепотом сказала она.

…Я сидел, как будто залитый в форму, не в силах даже разжать губ, чтобы ответить или хотя бы закричать, — и смотрел, смотрел…

— Володя… — повторила она таким же угасающим голосом. — Ты слышишь меня?..

— Да… — умудрился я ответить каким-то чудом.

— Ты жив?..

— Жив. А ты?..

— Помоги мне… — произнесла она, и голос ее, казалось, стал еще тише.

— Что с тобой?.. Где ты?..

— Не знаю… внизу…

— Не пойму. — Где ты?.. — я обрел свободу говорить, я почти кричал. — Что с тобой делают?..

— Здесь ужас… — сказала она, и голос ее все слабел и слабел…

— Оля!.. Оля!.. — Как тебя найти?.. — Ты слышишь меня?..

— Трудно говорить… — сказала она еще тише (если только это было возможно!) — Помоги…

— Как?.. Где искать?.. Куда?.. — Я, почему-то испугавшись, что мне не хватит времени досказать (словно бы в междугородке, когда заказанное время истекло). — Куда мне?.. Место! Скажи место!..

— Все… — сказала она, и голос ее почти совсем растаял. — Не могу… Ищи…

— Оля!.. Секунду!..

— Там, где мы были… — словно бы на миг продлевая угасание, молвила она. — Там ищи…

— Оля!.. Оля!..

Но голос ее прервался, и, как я ни кричал, спрашивая снова и снова, — где она, что с ней, где Надя, как искать, — она не отвечала. — Я звал, я кричал, — отчаянно, безнадежно, голос мой перешел уже просто в звук, просто в крик без слов, — и я проснулся от этого крика…

Тихо было и доме, только часы на столе отсчитывали медленные ночные минуты. Фотографии валялись на поду беспорядочной кучкой. — Вверх ногами, зацепившись нижним обрезом о кровать, стояла фотография Ольги…

…Сон?.. Видение?.. — Я не мог дать однозначного ответа, но, обжигая пальцы наспех свернутой самокруткой, напряженно осмысливая только что пригрезившееся мне диво, — и все-таки склонялся к тому, что это не просто сон. — Конечно, мне и не такое еще снилось порой; но все же теперь, когда настороженно молчала дымная темнота в комнате, и только чуть слышно потрескивала бумага самокрутки, поедаемая огоньком, — я улавливал — словно бы чутьем — еле слышную волну отчаянья, тоски, безнадежного ужаса, — чуть-чуть доплескивающую неведомо откуда до меня… — Думаю, что, прислушавшись внимательней, я бы смог даже разобрать слова, — ибо наверняка сейчас до меня пыталось достучаться что-то вроде тех напевных причитаний, которые часто улавливались мною в прошлые, богатые невероятными событиями, времена… — Сон это был или не сон, — но теперь, проходя впотьмах к выключателю, я уже твердо знал: чудеса начались…

2. Новые загадки на старом месте

Электричка на сей рал попалась без странностей, и никаких «случайных» попутчиц не было, а потому ничто не мешало мне по дороге еще раз все обдумать и убедиться, что я правильно понял Ольгу. — Конечно же, она говорила об этом загадочном доме неподалеку от К-, о доме, в котором светится темным светом воздух и земля иных времен, земля народных легенд, проступает на полу двумя пятнами. Зеленым и бледным… — Несомненно, Ольга говорила об этом месте; и вот я все-таки ехал в К-.