Генри Джеймс - Женский портрет

• Название: Женский портрет
• Автор: Генри Джеймс
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1984

Генри Джеймс – признанный классик американской литературы. Его книги широко издают и переводят на иностранные языки, творческое наследие усиленно изучают и исследуют. Ему воздают должное как романисту и теоретику романа, как автору рассказов и путевых очерков, критику и мемуаристу.

«Женский портрет» – один из лучших романов Джеймса. Изабель, главная героиня повествования, познает прелести брака с никчемным человеком. Ее судьба – стечение роковых обстоятельств. Будучи бесприданницей и оказавшись в Европе, она отказывает вполне достойным претендентам на руку, а получив состояние, связывает жизнь с проходимцем Осмондом, женившимся на ней только для того, чтобы обеспечить внебрачной дочери Пэнси, рожденной от куртизанки, приличное существование. Иллюзии рушатся, надежды на счастье никакой, но Изабель со стоическим мужеством переносит все выпавшие на ее долю беды.

Издание содержит статьи Генри Джеймса, перевод, примечания и заключительная статья М.А.Шерешевской.

---

Мисс Стэкпол тотчас заметила, что с нашей юной леди что-то «стряслось» – правда, для такого открытия не требовалось особой проницательности. Она поспешила подойти к подруге, но та встретила ее молчанием. Разумеется, не явись мистер Гудвуд с визитом, ей не представилось бы счастливого случая отослать его в Америку – обстоятельство, которое ее очень радовало, но в то же время она ни на минуту не забывала, что Генриетта не имела права расставлять ей ловушку.

– Он был здесь? – спросила Генриетта, сгорая от нетерпения.

Изабелла отвернулась.

– Ты поступила очень дурно, – сказала она после долгого молчания.

– Я поступила наилучшим образом. Надеюсь, и ты тоже.

– Ты плохой судья. Я не могу доверять тебе, – сказала Изабелла.

Это было нелестное заявление, но Генриетта, слишком бескорыстная, чтобы думать о себе, не придала значения содержавшемуся в нем обвинению: в этих словах ее взволновало лишь то, что они раскрывали в подруге.

– Изабелла Арчер! – изрекла она, торжественно чеканя каждый слог. – Если ты выйдешь замуж за одного из этих господ, я порву с тобой навсегда.

– Прежде чем бросать такие страшные угрозы, подожди хотя бы, чтобы кто-нибудь из них сделал мне предложение, – отвечала Изабелла.

Она и прежде ни словом не обмолвилась мисс Стэкпол о признании лорда Уорбертона, а сейчас и подавно не собиралась поведать о своем отказе английскому лорду, чтобы оправдаться перед ней.

– О, за этим дело не станет, как только ты переправишься через Ла-Манш. Анни Клаймер – на что уж дурнушка – и той в Италии трижды делали предложение.

– Но если Анни Клаймер не соблазнилась, что может соблазнить меня?

– Ее вряд ли так уж добивались. А тебя будут.

– Ты очень мне льстишь, – сказала Изабелла с полной безмятежностью.

– Я не льщу тебе, Изабелла, я говорю, что есть, – возразила ей подруга. – Надеюсь, ты не собираешься сказать мне, что не оставила Каспару Гудвуду никакой надежды?

– Ас какой стати я вообще должна тебе что-то говорить? Я же сказала, что не могу тебе доверять. Но раз ты так интересуешься мистером Гудвудом, не скрою – он немедля возвращается в Америку.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что прогнала его! – почти крикнула Генриетта.

– Я попросила его оставить меня в покое. И о том же прошу тебя, Генриетта.

В глазах мисс Стэкпол отразилось глубокое разочарование, но уже в следующее мгновение она подошла к висевшему над камином зеркалу и сняла шляпку.

– Надеюсь, ты осталась довольна обедом? – спросила Изабелла.

Но пустые любезности не могли сбить Генриетту Стэкпол.

– Да знаешь ли ты, куда ты идешь, Изабелла Арчер?

– В настоящую минуту – спать, – сказала Изабелла, не меняя тона.

– Да знаешь ли ты, куда тебя несет? – не унималась Генриетта, простирая руки, хотя и не без оглядки на шляпку.

– Нет, не знаю и не желаю знать. Экипаж, запряженный четверкой резвых коней, которые мчатся ночью по незримым дорогам, – вот мое представление о счастье.

– Уж, конечно, не мистер Гудвуд научил тебя говорить так, словно ты героиня безнравственного романа, – сказала мисс Стэкпол. – Тебя несет прямо в пропасть!

Хотя Изабеллу коробило от подобной бесцеремонности, все же она на минуту задумалась, нет ли в тираде подруги крупицы правды, но, не найдя ни одной, сказала:

– Ты, наверно, очень привязана ко мне, Генриетта, если позволяешь себе так нападать на меня.

– Да, я по-настоящему люблю тебя, Изабелла! – воскликнула Генриетта с глубоким чувством.

– Ну, если ты по-настоящему любишь меня, дай мне быть по-настоящему свободной. Я уже просила об этом мистера Гудвуда, а теперь прошу тебя.

– Смотри, эта свобода может плохо для тебя кончиться.

– Мистер Гудвуд уже пугал меня. Но я ответила, что готова рискнуть.

– Ты рискуешь стать искательницей приключений! Я просто в ужасе от тебя! – возопила Генриетта. – Когда мистер Гудвуд уезжает в Америку?

– Не знаю – он мне не сказал.

– Вернее, ты не поинтересовалась, – сказала Генриетта не без справедливой иронии.

– Я так мало порадовала его, что, по справедливости, не сочла себя вправе задавать ему вопросы.

Мисс Стэкпол просто подмывало прокомментировать эту реплику, но она сдержалась.

– Ну, Изабелла! – воскликнула она. – Не знай я тебя, я решила бы, что ты бессердечна.

– Смотри, – ответила Изабелла, – ты меня испортишь.

– Боюсь, я уже тебя испортила! Надеюсь, – добавила мисс Стэкпол, – что на обратном пути он хотя бы встретится с Анни Клаймер!

На следующее утро она сообщила Изабелле, что решила не возвращаться в Гарденкорт (двери которого, по словам мистера Тачита, будут по-прежнему перед нею открыты), а дождаться в Лондоне обещанного мистером Бентлингом приглашения от его сестры, леди Пензл. Мисс Стэкпол, не скупясь на подробности, пересказала состоявшийся между нею и общительным другом мистера Тачита разговор и заявила, что уверена – наконец-то заполучила то, из чего можно хоть что-то извлечь. Она немедленно отправится в Бедфордшир, как только получит от леди Пензл письмо – поступление сего документа мистер Бентлинг, можно сказать, гарантировал, – и, если Изабеллу интересуют ее впечатления, она, безусловно, найдет их на страницах «Интервьюера». Уж на этот раз Генриетте удастся познакомиться с частной жизнью англичан.

– Да знаешь ли ты, Генриетта Стэкпол, куда тебя несет? – спросила Изабелла, в точности повторяя интонацию, с которой ее подруга произнесла ту же фразу вчера.

– Еще бы. На высокий пост. На пост Королевы американской прессы. Я не я буду, если все наши газеты не перепечатают мое следующее письмо.

Она договорилась пойти с мисс Клаймер – с той самой молодой особой, которая была взыскана таким вниманием в Европе, а теперь покидала восточное полушарие, где ее по крайней мере оценили по заслугам, – за прощальными покупками и, не мешкая, отбыла на Джермин-стрит. Не успела она уйти, как слуга доложил о Ральфе Тачите, и, едва тот вошел, Изабелла по выражению его лица догадалась, что он чем-то удручен. Ральф почти сразу объяснил кузине, в чем дело: от матери пришла телеграмма, сообщавшая, что с отцом приключился тяжелый приступ его давнишней болезни; она крайне обеспокоена и просит Ральфа немедленно вернуться в Гарденкорт. Во всяком случае, в данных обстоятельствах любовь миссис Тачит к телеграфу не давала повода для возражений.

– Я решил первым делом снестись с сэром Мэтью Хоупом, крупнейшим лондонским врачом, – сказал Ральф. – К счастью, он оказался в городе. Он назначил мне прийти в половине первого, и я буду просить его поехать в Гарденкорт, в чем он, конечно, не откажет, – он уже не раз пользовал отца и в Лондоне, и там. Я отправлюсь скорым поездом в два сорок пять. А вы – как пожелаете – хотите, едем вместе, хотите, останьтесь здесь еще на несколько дней.

– Я, разумеется, поеду с вами, – ответила Изабелла. – Не знаю, смогу ли я быть чем-нибудь полезной дяде, но, если он болен, я хочу быть рядом с ним.

– Стало быть, вы полюбили его, – сказал Ральф, и лицо его осветилось тихой радостью. – Вы оценили его по достоинству, а это мало кто сумел сделать. Слишком он тонкий человек.

– Я просто его боготворю, – сказала Изабелла, помолчав.

– Как это хорошо! Мой отец самый горячий ваш поклонник, если не считать его сына.

Изабелла с удовольствием выслушала эти уверения и втайне облегченно вздохнула при мысли, что мистер Тачит принадлежит к числу тех ее поклонников, которые не станут претендовать на ее руку и сердце. Однако вслух она этого не сказала, а объяснила Ральфу, что есть еще ряд причин, побуждающих ее поспешить с отъездом из Лондона. Город ее утомил, и у нее нет охоты оставаться тут, к тому же и Генриетта собирается уехать – собирается погостить в Бедфордшире.

– В Бедфордшире?

– У леди Пензл, сестры мистера Бентлинга, – он попросил ее прислать приглашение.

Несмотря на всю свою тревогу, Ральф не смог удержаться от смеха. Но внезапно снова принял серьезный вид.

– Бентлингу не откажешь в храбрости. А что если приглашение затеряется в пути?

– Но британская почта, кажется, безупречна.

– И на солнце есть пятна, – сказал Ральф. – Впрочем, – продолжал он чуть веселее, – на Бентлинге их нет, и, что бы ни случилось, он позаботится о Генриетте.

Ральф ушел на прием к сэру Мэтью Хоупу, а Изабелла принялась собираться к отъезду. Опасный недуг дяди сильно ее встревожил; она стояла у раскрытого чемодана и растерянно оглядывала комнату, соображая, что следует уложить в него, а глаза ее то и дело наполнялись слезами. Пожалуй, именно поэтому в два часа, когда вернулся Ральф, чтобы везти ее на вокзал, она еще не была готова. В гостиной Ральф застал мисс Стэкпол, которая только что кончила завтракать, и эта леди не замедлила выразить ему свое сочувствие по поводу болезни его отца.

– Такой великолепный старик! – воскликнула она. – Верен себе до конца. И если это конец – простите, что я так прямо говорю, но вы, несомненно, не раз уже думали о таком исходе, – мне бесконечно жаль, что я буду вдали от Гарденкорта.