Сергей Шхиян - Крах династии

• Название: Крах династии
• Автор: Сергей Шхиян
• Издательство: АСТ; Северо-Запад Пресс
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-033462-1

Он хотел всего лишь съездить на пикник. Но врата времени отворились и забросили его в далекое прошлое. И теперь он не простой российский парень. Он — БРИГАДИР ДЕРЖАВЫ. В его руках — штурвал истории. В его памяти — будущее России.

---

— Помогла? — сразу же спросила она, едва мы поздоровались.

— Кто? — не понял я.

— Ладанка, что я тебе дала, — напомнила она. — Ты что, ее не носишь?

— Ношу, — соврал я, — только сейчас оставил дома.

На самом деле, я как снял ее в ночь, когда впервые был близок с Ксенией, так больше не надевал. Она осталась лежать на подоконнике светлицы покойной царицы Ирины.

— Плохо, — покачала головой знахарка, — ладанку без присмотра оставлять нельзя. У тебя через нее может быть много несчастий.

Удивительно, но после ее слов я действительно начал испытывать необъяснимую тревогу, хотя до этого момента и думать не думал о приворотном амулете старухи.

— А что со мной может случиться? — спросил я.

— Силу у тебя могут отнять. Поранить на брани. Сглазить, — перечисляла старуха. — Ты как ее надел, с бабой вместе был? Ну, ты понимаешь, это у тебя с бабой было?

— Было что-то такое, — неопределенно ответил я.

— Баба тебя сильно любила? — продолжила она допрос, одновременно раскладывая на столе какие-то мелкие, тонкие косточки, по виду напоминающие цыплячьи или лягушечьи.

— Как сказать, надеюсь, что вроде того, в общем-то как бы любила, — опять уклонился я от прямого ответа.

— Тогда если ладанка попадет к твоему врагу, да тот скажет над ней нужное слово, то беды не оберешься. Теперь она имеет над тобой особую силу. Какая у бабы любовь, такая будет и власть над тобой.

Все что говорила старуха, конечно, было чистой ересью, но почему-то задело за живое. Я упрекнул себя за то, что начинаю идти в поводу у дикой, суеверной эпохи, но спокойнее от того не стало.

Старуха, пока мы разговаривали, несколько раз меняла косточки местами, выкладывая ими разные непонятные мне, непосвященному, фигуры. Что-то у нее складывалось, что-то нет, она же сама к ворожбе относилась вполне серьезно, сопереживала результатам:

— Пока у тебя все хорошо легло, — кончила она колдовать и быстро сгребла косточки со стола, чтобы я не смог разглядеть последнюю выложенную ей фигуру. После чего завернула их в тряпицу. — Пока от ладанки опасности нет, но гляди, все еще может повернуться кругом.

— Мне сейчас только мистики не хватает, — подумал я, а вслух сказал:

— Спасибо, что предупредила. Сегодня же снова надену.

— Опасайся желтого цвета и острого железа, от них тебе грозит большая беда, — продолжила она.

— Что-то случится осенью? — уточнил я, имея виду цвет увядания природы.

— Сама не разобрала, то ли одежда желтая, то ли что другое.

Особенно пугать меня неприятностями нужды не было. С приближением рокового июня и войска Лжедмитрия на всех нас неминуемо надвигались большие перемены, и дразнить Фортуну я не хотел ни под каким видом. Тем более, что пока ничего не было ясно ни с Годуновыми, ни с их двойниками. Все мои хитроумные планы могли сорваться от любого мелочного просчета или незначительной случайности.

Напоминание о предстоящих жизненных сложностях, само гадание и тревожное предупреждение разом испортили благостное настроение, да и Иван Опухтин, взбодрившийся после моего прихода, заметно устал от долгого визита. Я все это учел и, едва начало смеркаться, распрощался с хлебосольными хозяевами и отправился к себе в Кремль.

К себе в Кремль! Согласитесь, это звучит!

Как всегда, по вечерам улицы запирались на рогатки, и свободное хождение по городу затруднялось. Я спешил добраться домой до темноты, не забывая бдительно смотреть по сторонам, чтобы не попасть в руки лихим людям, выходившим с наступлением темноты на свой нелегкий и опасный промысел. Конечно, вооруженный человек не казался уличным грабителям такой уж желанной добычей, но группы разоренных крестьян или пропившихся казаков, сбившиеся в банды, вполне могли напасть на одинокого прохожего даже в центре Москвы.

К счастью для меня, на этот раз, хотя я и был без старухиного амулета, все обошлось благополучно. Караульные стрельцы, охранявшие нашу национальную святыню, уже запомнили меня в лицо и на территорию Кремля пропустили без лишних вопросов. Тут за каменными стенами можно было расслабиться. На улицах было пустынно. И местные жители, и иереи с причтом сидели по своим гнездам, как все добрые люди, готовились отойти ко сну. Я тоже прямиком направился в наше любовное гнездышко, уже предощущая романтическое свидание. Однако Иринин дворец оказался на запоре и без обычных караульных стрельцов при входе.

— Вот она ладанка, дает себя знать! — подумал я и отправился на Царский двор, выяснять, что могло помещать царевне прибыть на сеанс «общеукрепляющей терапии». Во дворце все было как обычно: царские дворовые люди слонялись без дела и, как им положено, развлекались интригами и сплетнями.

— Царевна Ксения у себя? — спросил я какую-то попавшуюся в сенях заспанную «фрейлину».

— У матушки царевна, вместе с царем, — ответила, зевая, придворная дама. — Давно уже там втроем сидят.

— Наверное, что-то случилось, — глубокомысленно решил я и сразу же пошел в покои царицы. Однако попасть на совещание августейшего семейства не удалось. Никто из ближних слуг не решился прервать семейный разговор и доложить о моем приходе. Да я особенно туда и не рвался. О чем сейчас могут говорить Годуновы, было понятно и так, а слушать стенания не имело смысла. Пришлось терпеливо ждать в общих сенях, когда моя больная освободится для лечения.

Совещались Годуновы долго, и когда, наконец, Федор и Ксенией вышли от матери, оба выглядели плохо; у царя горело лицо и сошлись на переносице брови, у сестры были заплаканные глаза. Лезть к ним в присутствии двора было невозможно, пришлось отойти в сторонку и ждать, что предпримет сама царевна. Однако она только кивнула мне и удалилась в свои покои.

Похоже, наступала первая ночь, когда мы с ней будем спать не вместе. «Точно, амулет подгадил», — с грустью подумал я, устраиваясь на скамье в парадных сенях. Кроме облома с Ксюшей, мне предстояло провести не самую комфортабельную ночь. Дело в том, что у меня до сих пор не было своего места в царских чертогах. Сначала я спал в повалуше на половине царевны, потом вместе с ней во дворце ее покойной тетки, а теперь, похоже, мне предстояло ночевать в общей прихожей на самом, можно сказать, ходу.

Однако на этот раз все кончилось благополучно, Не успел я устроиться в сенях, как в железнодорожном зале ожидания на голой скамье, как меня разыскала Матрена. Она, как и я, уже привыкла к хорошей жизни, в ее варианте — к стрелецкой медовухе, и не собиралась просто так поступаться принципами.

— Что еще случилось? — спросил я, как только она возникла возле моей скамьи.

— Ужас кромешный, — грустно ответила она. — Самозванец к Москве идет, и войска у него видимо-невидимо.

— Тьфу, ты черт! — выругался я. — А что, это раньше не было известно?!

— Царица плачет, с детьми прощается. Царь хочет собрать московских стрельцов и самому вести их на Самозванца, — продолжила рассказ Матрена.

— Ладно, что на ночь такие дела обсуждать. Ксения в Иринин дворец ночевать пойдет?

— Пойдет, конечно, куда ж она теперь от тебя денется! — впервые улыбнулась карлица.

— А стрельцы с медовухой где? — спросил я, помня о интересе шутихи к этому сладкому напитку.

— Сами тебя найдут. Иди пока в Иринину избу, и мы с Ксенией скоро будем.

Наконец все стало складываться, как и должно. Стрельцы уже стояли на своем месте, и мы с ними без лишних разговоров обменяли деньги на товар. Пока я страстно взбивал перины, изнывая от нетерпения, больная в сопровождении наперсницы явилась на курс очень интенсивной терапии. Мы с царевной буквально бросились друг на друга, не обращая внимания на присутствие свидетельницы. Матрена претензий за потерю компании не высказала, взяла сосуд с напитком и удалилась в соседнюю светлицу. Ну, а мы…

…Знахарка оказалась права. С амулетом все это вышло еще лучше. А может быть, просто с любовью? Кто же теперь разберется…

— Да не бойся ты, как-нибудь справимся, — успокаивал я Ксению в редких антрактах, когда мы ненадолго оставляли друг друга в покое. — Самозванец, как я слышал, в общем, неплохой парень. Особой ненависти к вам он не испытывает, и если вы исчезнете, специально разыскивать не будет.

— Куда это мы исчезнем? — удивилась она.

— Вот об этом и нужно думать. Лучше всего за границу.

— А Москва, а батюшкин престол?

— Ну, вообще-то он не батюшкин, а Московский, — подумал я, — а твой батюшка такой же прохиндей, как и все прочие его соискатели.

Однако ничего подобного не сказал. Подошел с другой стороны:

— Боюсь, что сохранить вам его все равно не удастся, потому лучше быть живыми без престола, чем мертвыми вблизи его.

Этой ночью я закинул в душу царевны первое зерно надежды или сомнения, как кому угодно считать. Я вполне реально просчитывал, что, если даже совершу чудеса ловкости и предприимчивости, скажем, прокрадусь в стан Лжедмитрия и устраню его физически, то все равно Годуновым на Московском троне усидеть не удастся. Федор явно не тот человек, который сможет удержать власть и стабильность в раздерганной, утомленной постоянными неурожаями и голодом стране. Именно это я собирался ему объяснить.