Сергей Шхиян - Кодекс чести

• Название: Кодекс чести
• Автор: Сергей Шхиян
• Издательство: ACT; Северо-Запад Пресс
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-029018-7, 5-93698-125-8

Он хотел всего лишь съездить на пикник. Но врата времени отворились и забросили его в далекое прошлое. И теперь он не простой российский парень. Он — БРИГАДИР ДЕРЖАВЫ. В его руках — штурвал истории. В его памяти — будущее России…

---

Ненависть в глазах угасла, дворовые как-то разом сникли. Еще попробовал что-то неразборчиво возразить гнусавый, но помещица, отдав приказ, не ждала ослушания.

— Идите и от меня прикажите тем, кто во дворе, разойтись! — строго вымолвила она.

Через две-три минуты в зале остались только мы вчетвером. Зинаида Николаевна с Наташей пошли к нам навстречу, и мы встретились двумя парами посреди зала. Вблизи Закраевская была еще лучше, чем на расстоянии. У нее оказались большие серые глаза под стать цвету волос, выразительные, но горделиво-холодные.

— Кто дал вам право вмешаться в чужие дела?! — спросила она, глядя на меня в упор.

— Я уже это объяснил, — сердито ответил я. — Тем более что я, как мне кажется, спас вам жизнь!

— Жизнь спасают не люди, а Господь Бог! — кривя губы, возразила она. — Значит, на то была Его воля.

— Это ваше дело считать, как вам вздумается. Мое дело теперь сторона, а вы дальше делайте так, как вам заблагорассудится. Мне здесь делать больше нечего! Мы сегодня же уезжаем.

Я был по-настоящему взбешен, однако говорил ровным, бесстрастным голосом.

Не прощаясь, я повернулся через левое плечо и пошел к выходу.

— Доктор, останьтесь! — попытался остановить меня ее властный голос, но я даже не повернул головы.

— Ты это чего взбеленился? — удивленно спросил Антон Иванович, догоняя меня во дворе.

— Ну и сучка! — не удержался я от короткого комментария. — Я уже двух баб этой ляшской породы видел — обе дуры набитые, эта третья.

— Когда ты успел познакомиться с князьями Г.? — не поверил предок.

— В своем времени, в ток-шоу видел. Ток-шоу — это значит издалека, — доступно объяснил я. — Одна из княжон элегантностью походила на кухарку на именинах у дворника и на весь свет рассказывала о своем дурацком романе с каким-то отморозком-альфонсом, а другая хвалилась, что ее дедушка — герой песенки.

— Знаешь, Алеша, — задушевно сказал Антон Иванович, — когда ты начинаешь так говорить, я чувствую себя круглым дураком. Слова у тебя вроде как понятные, а смысл уловить невозможно.

— Не бери в голову, это я так, со злости. После того, что у нас с ней было, эта…

— Так ты ее…? — перебил меня предок.

— Идиот, нашел с кем изменить Але! — в сердцах на себя сказал я.

— Ну, ты, брат, и ходок! — уважительно сказал прадедушка. — И откуда что берется!

— Ваше превосходительство, — позвал меня пристав. — Приказали явиться?

— Да, здесь назревали волнения. Вы, голубчик, проследите, чтобы немцам ничего не сделали. Пусть уедут отсюда, а то на них злы и дворня, и хозяйка.

— Это мы прекратим! У меня строго, главное, чтобы порядок был! — пообещал полицейский.

Мы попрощались. Он отправился разруливать ситуацию, а мы — собирать вещи.

В гостевом доме, как и везде в имении, никто ничего не делал. Немцы прятались, а русская дворня собралась кучками и обсуждала последние события, и на нас никто не обращал внимания. Я изловил лакея, который обслуживал мои покои, и попросил принести ужин. Он равнодушно кивнул, никуда не пошел, постоял на месте и вернулся к своим товарищам.

— Вот и думай, что лучше: немецкий порядок или русская воля, — философски заметил предок.

— Пойду, переоденусь, а потом заберу у библиотекаря свою книгу, — сказал я. — А то он ее заиграет!

Однако я оказался неправ. Библиотекарь сам ждал меня в гостиной. Он был хмур и подавлен.

— Господин Крылофф! — сказал он, когда я вошел к себе. — Вы иметь назад свой бух. Я не иметь с вам никакой дела. Ви есть безшестный человек.

— Слушай, ты, козел, иди отсюда, пока я тебе рога не обломал, — недопустимо грубо оборвал я любителя антиквариата. — Достали вы меня своей простотой!

Глава седьмая

Уехать сразу, той же ночью, как я в запальчивости пообещал графине, нам не удалось. В имении праздновали избавление от немецкого тиранства, и ничего добиться оказалось невозможно. Конюхи куда-то исчезли, наши люди вместе с местными предавались излишествам, и ни на какие призывы не реагировали. Пришлось пустить дело на самотек.

Ночью ко мне пришел посланный от графини, но злость у меня еще не прошла, я хотел спать и пойти к ней отказался. Утром сразу отправился в кузницу забирать рыдван и в имение больше не заезжал. Не то чтобы меня так задела ее гордыня и высокомерие, хотя и это имело место, больше грызла совесть за супружескую измену.

Только к полудню, когда мы отъехали на двадцать верст от имения Закраевских, я отвлекся и пытался извинить свой спонтанный поступок. Главный довод был общеизвестен: я хороший, и виноват во всём бес, который меня попутал. Чем дальше мы отъезжали, тем меньше меня грызла совесть, тем более, что новые впечатления отвлекали от собственных несовершенств.

Я с интересом разглядывал новую для меня Россию, давно ушедшую в далекое прошлое. Мои впечатления от хозяйствования наших предков на земле не шли ни в какое сравнение с безрадостными картинами нашего времени.

Всюду были видны результаты трудолюбия, в виде ухоженных угодий и скошенных лугов. В полях с раннего утра до позднего вечера работали крестьяне. Любоваться из окна кареты, сидя на мягких подушках, на их созидательный труд было большим удовольствием.

Губернский город, в который мы прибыли на третий день пути, после уездного захолустья мог показаться почти столицей. Его центральные улицы были вымощены брусчаткой и по ним ездили экипажи, а не бродили куры и свиньи. В полосатых полицейских будках несли службу трезвые с виду, бравые солдаты.

Инфраструктура была разветвленная. Кроме многочисленных трактиров, в городе было два иностранных ресторана, гостиница и странноприимный дом для простонародья. Еще город украшали два десятка церквей, большей частью каменных с золочеными куполами.

Антон Иванович уже бывал здесь, немного ориентировался, и потому мы сразу же направились в дворянскую гостиницу, где заняли три «нумера». У меня были два рекомендательных письма к генерал-губернатору и его супруге от четы князей Присыпко, моих знакомцев и приятелей по Троицку. Лупоглазый генерал когда-то служил со здешним губернатором в одном полку и просил его оказать мне покровительство. О том же губернаторше писала Анна Сергеевна.

Прибыли мы в город довольно рано, и время для частных визитов было неподходящим. Чтобы не ударить лицом в грязь, мы с предком решили привести себя в порядок. Антон Иванович предположил, что сможет встретить в губернаторском доме кого-нибудь из своих петербургских приятелей, перешедших служить в провинцию, и с визитом мы отправились вместе.

Дом, точнее дворец генерал-губернатора был в двух шагах от нашей гостиницы, но являться туда пешком было неприлично, и пришлось отправиться в коляске. Пока мы собирались, Антон Иванович рассказал мне всё, что слышал о главе местной администрации.

В молодости будущий губернатор попал в екатерининское окружение. Он блестяще проявил себя на военной службе и сделал карьеру, дослужившись до генерал-аншефа. Некоторое время генерал был на первых ролях в армии и украсил свою негромкую фамилию графским титулом.

Однако, как это часто бывало, между ним и императрицей возникли недоразумения, и граф был отправлен в провинцию, в почетную ссылку. Павел, привечавший всех обиженных матерью, вспомнил о генерале и посадил его на генерал-губернаторство. После чего о графе в столице окончательно забыли. Его губерния не имела стратегического значения, управлял он ею по понятиям, без срывов и скандалов, так что не привлекал к себе внимания, и все оказались довольны.

Говорили, что старик-граф и сам не стремился попасть под капризные государевы очи. Его вполне устраивала судьба местного владыки. Жил он широко и вольно на огромное состояние, полученное еще на службе матушке-императрице. Губернией граф управлял как своей вотчиной, ежемесячно давал балы, держал открытый стол и боялся в жизни только свою супругу.

Мы подкатили к парадному подъезду на коляске и чинно вошли в роскошные сени. Губернаторский дворец произвел на меня большое впечатление. Всё, от ливрейных швейцаров в пудреных париках, до мажордома с золоченым посохом было уместно в старинных интерьерах. Мебель, картины, скульптуры были выдержаны в несколько архаичном стиле классицизма и имперской величественности, но вполне соответствовали общему стилю.

Мы прошли в просторную приемную, мимо застывших, как часовые у мавзолея, лакеев гренадерского роста. Нас встретил мажордом, который вежливо, но с плохо скрытым небрежением, поклонился неизвестным визитерам и осведомился о цели визита. Мы представились, и я попросил его передать их сиятельствам рекомендательные письма от князей Присыпко.

— Его высокопревосходительство изволят недужить и не принимают, — сообщил нам мажордом. — А ее высокопревосходительство изволят быть в покоях.