Фредерик Форсайт - Призрак Манхэттена

• Название: Призрак Манхэттена
• Автор: Фредерик Форсайт
• Жанр: Детектив

Роман написан в 1999 году и представляет собой книгу, поделенную на главы, в которых совершенно посторонние люди каким-либо образом сталкивались с загадочным «Пизраком Манхеттена» и рассказывали об этом. Сама книга далеко ушла от романа Гастона Леру, то есть от оригинала у нее остались только детали и имена главных героев.

Известнейший американский писатель-детективщик Фредерик Форсайт написал этот роман «под заказ», по заказу Эндрю Ллойд Уэббера, с которым Форсайт состоит в долгих дружеских отношениях ещё со времен, когда Уэббер писал музыку к фильму по его «Odessa files», и является сиквелом именно к мюзиклу ALW.

---

Работа моя заключается в том, что я Затейник-Зазывала в Парке Аттракционов. Это означает, что я в своих чрезвычайно больших башмаках, в своих мешковатых штанах в крупную клетку, звездно-полосатом жилете и высоком цилиндре стою у входа в парк и приветствую посетителей. Более того, именно благодаря своим мохнатым бакенбардам, топорщащимся усам и радостной приветственной улыбке на лице, мне удаётся зазывать людей, которые иначе ни за что сюда бы не зашли.

В свой рупор я постоянно кричу: «Подходите, подходите, всё веселье на ярмарке – здесь! Пугающе и удивительно, странные и забавные вещи, заходите, мои друзья, и развлекайтесь…» и так далее и тому подобное. Я хожу взад и вперёд у ворот, приветствуя и зазывая хорошеньких девушек в их лучших летних нарядах и молодых людей в полосатых пиджаках и соломенных шляпах, которые стараются произвести на них впечатление. И семьи с детьми, которые шумно требуют всяких угощений, о которых я им напоминаю, как только убеждаю их родителей зайти в парк. И они заходят, оставляя свои центы и доллары в кассах, и из каждых пяти центов – один мой.

Конечно, это работа только на лето, с апреля по октябрь, а когда приходят первые холода с Атлантики, мы закрываемся на зиму.

Тогда я могу повесить свой костюм Зазывалы в шкаф и могу перестать петь свои уэльские песенки, которые посетители находят такими очаровательными, поскольку я родился в Бруклине и не видел никогда страну моих отцов и моих предков. Тогда я могу приходить на работу в нормальном костюме и наблюдать, как все карусели и аттракционы демонтируют и ремонтируют; как смазывают шестерёнки в машинах, изношенные детали заменяют на новые, чистят и перекрашивают карусельных лошадок, вновь покрывают лаком, а разорвавшиеся ткани латают. К тому времени, как снова наступит апрель, всё возвращается на свои места, и ворота Парка вновь открываются с первыми теплыми солнечными деньками.

Поэтому для меня было большим сюрпризом, когда два дня назад я получил письмо лично от мистера Джорджа Тилью, владельца Парка. Это он когда-то мечтал о создании Парка с партнёром, который существует лишь на словах, и которого никто никогда не видел, и уж точно не видел здесь. Именно энергия и провúдение мистера Тилью помогли его мечтам осуществиться девять лет назад, и Парк сделал его чрезвычайно богатым человеком.

Его письмо пришло специальной доставкой, и было явно очень срочным. В письме объяснялось, что в один из следующих дней (теперь уже вчера) некие люди хотят навестить Парк, и для этих людей он должен быть открыт. Он уточнил, что он знает: все карусели не могут функционировать, но подчеркнул, что игрушечный магазин должен быть открытым и с полным персоналом, и также должен быть открыт Лабиринт Зеркал.

Инструкции мистера Тилью относительно игрушечного магазина и Лабиринт Зеркал застали меня врасплох и заставили меня покрутиться, поскольку весь персонал был на каникулах, кто где и где-то далеко отсюда.

И их не так легко заменить. Механические игрушки в магазине, являющиеся его достопримечательностью, не только самые изысканные в Америке, но и самые сложные. Только настоящий эксперт может понять их действие и объяснить их молодёжи, которая приходит в магазин, чтобы удивляться, рассматривать и покупать. Я уж точно не эксперт, я мог надеяться только на везение – так мне тогда казалось.

Конечно же, в этом месте зимой царит жуткий холод, вечером накануне этого визита я установил керосиновые обогреватели, так что к утру здесь стало тепло как в летний день. Затем я снял все чехлы с полок и взору открылись ряды заводных солдатиков, барабанщиков, танцоров, акробатов и животных, которые пели, танцевали и играли. Ну, и это было всё, что я мог сделать. А сделать это всё мне пришлось к восьми часам утра, когда должны были прийти эти посетители. А затем случилось нечто очень странное.

Я обернулся и обнаружил молодого человека, который уставился на меня. Я не знаю, как он вошёл сюда, и уже собирался сказать ему, что магазин закрыт, когда он предложил мне поработать в магазине вместе со мной. Откуда он узнал, что сегодня у меня должны быть посетители? Он не сказал. Он только сказал, что когда-то работал здесь и знает, как работают механизмы всех игрушек. Поскольку постоянных рабочих не было, мне пришлось согласиться. Он не выглядел как игрушечных дел мастер, который должен быть веселым, приветливым и любим детьми. У него было бледное лицо, чёрные волосы и глаза и чёрный официальный сюртук. Я спросил его имя, он молчал секунду и ответил: «Мальта». Именно так я и звал его, пока он не ушёл или, скорее, не исчез.

Лабиринт Зеркал был другой проблемой. Это было самое удивительное место, и хотя в свободные часы я сам заходил сюда, но так и не смог понять, как оно устроено. Кто бы его не спроектировал, он, должно быть, был гением. Все посетители, выходившие оттуда после обычного маршрута через постоянно меняющиеся комнаты с зеркалами, были убеждены, что видели вещи, которые они не могли видеть, и не видели вещей, которые наверняка были там. Это дом не просто Дом Зеркал, а Дом Иллюзий. Если кто-нибудь, много лет спустя, прочтёт мои записи и заинтересуется Кони-Айлендом, то для него я постараюсь объяснить, что такое этот Лабиринт Зеркал.

Снаружи он выглядит простым низким зданием с одной дверью для входа и выхода. Как только вы попадаете внутрь, вы видите коридор, ведущий направо и налево. Не важно, в какую сторону повернет посетитель, обе стены коридора покрыты зеркалами, а сам проход в четыре фута шириной. Это важно, поскольку внутренняя стена не сплошная, а состоит из вертикальных зеркальных полос, каждая из которых имеет восемь футов в ширину и семь в высоту. Каждая из этих полос закреплена на вертикальной оси, так что когда одна из них поворачивается, управляемая пультом, половина этой полосы блокирует проход, создавая новый, открывающий, в свою очередь, путь в самое сердце здания.

У посетителя нет иного выбора, как только идти по этому новому проходу, который под воздействием механизмов превращается в ещё большее количество проходов, и в маленькие комнаты с зеркалами, которые то появляются, то исчезают. Затем становится ещё хуже, потому что ближе к центру многие из этих восьмифутовых полос не только закреплены на оси сверху донизу, но и крепятся к восьмифутовым в диаметре дискам, которые поворачиваются сами по себе. Посетитель, стоящий на полукруглом, но невидимом диске, может поворачиваться на девяносто, сто восемьдесят или двести семьдесят градусов. Он-то думает, что он стоит спокойно, а зеркала вокруг него поворачиваются, и перед ним то появляются, то исчезают другие люди; маленькие комнатки то возникают, то распадаются, посетитель обращается к незнакомцу, который появляется перед ним, и только потом понимает, что он говорит с отражением кого-то, кто стоит позади него или рядом с ним.

Мужья и жёны, возлюбленные разлучаются в течение нескольких секунд, а затем вновь соединяются вместе, но… с кем-то совсем другим. Возгласы испуга и смеха эхом раздаются по Лабиринту, когда дюжина молодых парочек на свой страх и риск бродят здесь.

Всё это контролируется зеркальщиком, который единственный понимает, как это всё работает. Он сидит в высокой будке над дверью и, глядя вверх, может всё видеть в зеркале на потолке, которое, наклонённое под особым углом, даёт ему обзор всего пола. С помощью рычажков он может создавать и разрушать проходы, комнаты и иллюзии. Проблема заключалась в том, что мистер Тилью настаивал, чтобы эта дама в любом случае посетила зеркальный Лабиринт, но у зеркальщика был отпуск, и я не смог с ним связаться.

Мне самому пришлось разобраться в управлении, чтобы я смог сам регулировать все механизмы ради развлечения этой дамы. Поэтому я с парафиновой лампой провёл полночи внутри здания, экспериментируя с рычагами до тех пор, пока не приобрёл уверенность, что смогу устроить для дамы быстрый тур и, главное, вывести её обратно, когда она этого пожелает. Когда все комнаты с зеркалами открыты, то звуки разносятся очень чётко.

Вчера к девяти часам утра всё было готово, я сделал всё, что мог, и ждал гостей мистера Тилью. Они прибыли около десяти часов, на Сёрф-авеню не было движения, и я увидел, как экипаж проезжает мимо офисов «Бруклин Игл», мимо входа в Луна-Парк и в Дрим-Ленд, по направлению ко мне вниз по улице, так что я подумал, что это должны быть они. Этот экипаж был явно наёмным, один из тех, что ждут рядом с «Манхэттен-Бич Отель» тех, кто сходит с поезда, идущего по Бруклинскому мосту, хотя в декабре таких поездов курсирует мало. Кучер осадил лошадей. Я с рупором выступил вперёд. «Добро пожаловать, добро пожаловать, леди и джентльмены, в Парк Аттракционов, в первый и самый лучший парк развлечений на Кони-Айленде!» – заорал я, хотя даже лошади посмотрели на меня, одетого в свой лучший костюм в конце ноября, как на сумасшедшего.