Иннокентий Анненский - Стихи

• Название: Стихи
• Автор: Иннокентий Анненский
• Жанр: Поэзия

Судьба творческого наследия Иннокентия Анненского — выдающегося русского лирика начала XX века, переводчика, драматурга и критика — сложилась очень неудачно. Его имя известно лишь настоящим знатокам русской поэзии. Книги Анненского, выходившие малыми тиражами, мало переиздававшиеся, стали библиографической редкостью.

---

Иннокентий Анненский. Стихотворения и трагедии. Сер.: Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1990.

ТАМ

Ровно в полночь гонг унылый
Свел их тени в черной зале,
Где белел Эрот бескрылый
Меж искусственных азалий.

Там, качаяся, лампады
Пламя трепетное лили,
Душным ладаном услады
Там кадили чаши лилий.

Тварь единая живая
Там тянула к брашну жало,
Там отрава огневая
В клубки медные бежала.

На оскала смех застылый
Тени ночи наползали,
Бесконечный и унылый
Длился ужин в черной зале.

Иннокентий Анненский. Стихотворения и трагедии. Сер.: Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1990.

ПОЭЗИЯ

Пусть для ваших открытых сердец
До сих пор это — светлая фея
С упоительной лирой Орфея,
Для меня это — старый мудрец.

По лицу его тяжко проходит
Бороздой Вековая Мечта,
И для мира немые уста
Только бледной улыбкой поводит.

Иннокентий Анненский. Стихотворения и трагедии. Сер.: Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1990.

ЕЩЕ ОДИН

И пылок был, и грозен День,
И в знамя верил голубое,[19]
Но ночь пришла, и нежно тень
Берет усталого без боя.

Как мало их! Еще один
В лучах слабеющей Надежды
Уходит гордый паладин:
От золотой его одежды

Осталась бурая кайма,
Да горький чад… воспоминанья…
. . . . . . . .
Как обгорелого письма
Неповторимое признанье.

[1903]

Иннокентий Анненский. Стихотворения и трагедии. Сер.: Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1990.

С ЧЕТЫРЕХ СТОРОН ЧАШИ

Нежным баловнем мамаши
То большиться, то шалить…
И рассеянно из чаши
Пену пить, а влагу лить…

Сил и дней гордясь избытком,
Мимоходом, на лету
Хмельно-розовым напитком
Усыплять свою мечту.

Увидав, что невозможно
Ни вернуться, ни забыть…
Пить поспешно, пить тревожно,
Рядом с сыном, может быть,

Под наплывом лет согнуться,
Но, забыв и вкус вина…
По привычке всё тянуться
К чаше, выпитой до дна.

Иннокентий Анненский. Стихотворения и трагедии. Сер.: Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1990.

VILLA NAZIONALE[20]

Смычка заслушавшись, тоскливо
Волна горит, а луч померк,
И в тени душные залива
Вот-вот ворвется фейерверк.

Но в мутном чаяньи испуга,
В истоме прерванного сна,
Не угадать Царице юга
Тот миг шальной, когда она

Развяжет, разоймет, расщиплет
Золотоцветный свой букет
И звезды робкие рассыплет
Огнями дерзкими ракет.

[1890]

Иннокентий Анненский. Стихотворения и трагедии. Сер.: Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1990.

ОПЯТЬ В ДОРОГЕ[21]

Когда высоко под дугою
Звенело солнце для меня,
Я жил унылою мечтою,
Минуты светлые гоня…

Они пугливо отлетали,
Но вот прибился мой звонок:
И где же вы, златые дали?
В тумане — юг, погас восток…

А там стена, к закату ближе,
Такая страшная на взгляд…
Она всё выше… Мы всё ниже…
«Постой-ка, дядя!» — «Не велят».

Иннокентий Анненский. Стихотворения и трагедии. Сер.: Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1990.

НА ВОДЕ[22]

То луга ли, скажи, облака ли, вода ль
Околдована желтой луною:
Серебристая гладь, серебристая даль
Надо мной, предо мною, за мною…

Ни о чем не жалеть… Ничего не желать…
Только б маска колдуньи светилась
Да клубком ее сказка катилась
В серебристую даль, на сребристую гладь.

1900

Иннокентий Анненский. Стихотворения и трагедии. Сер.: Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1990.

УТРО

Эта ночь бесконечна была,
Я не смел, я боялся уснуть:
Два мучительно-черных крыла
Тяжело мне ложились на грудь.

На призывы ж тех крыльев в ответ
Трепетал, замирая, птенец,
И не знал я, придет ли рассвет
Или это уж полный конец…

О, смелее… Кошмар позади,
Его страшное царство прошло;
Вещих птиц на груди и в груди
Отшумело до завтра крыло…

Облака еще плачут, гудя,
Но светлеет и нехотя тень,
И банальный, за сетью дождя,
Улыбнуться попробовал День.

Иннокентий Анненский. Стихотворения и трагедии. Сер.: Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1990.

ВАНЬКА-КЛЮЧНИК В ТЮРЬМЕ[23]

Крутясь-мутясь да сбилися
Желты пески с волной,
Часочек мы любилися,
Да с мужнею женой.

Ой, цветики садовые,
Да некому полить!
Ой, прянички медовые!
Да с кем же вас делить?

А уж на что уважены:
Проси — не улечу,
У стеночки посажены,
Да не плечо к плечу.

Цепочечку позванивать
Продели у ноги,
Позванивать, подманивать:
«А ну-тка, убеги!»

А мимо птицей мычется
Злодей — моя тоска…
Такая-то добытчица,
Да не найти крюка?!

Иннокентий Анненский. Стихотворения и трагедии. Сер.: Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1990.

ДЕКОРАЦИЯ

Это — лунная ночь невозможного сна,
Так уныла, желта и больна
В облаках театральных луна,
Свет полос запыленно-зеленых
На бумажных колеблется кленах.

Это — лунная ночь невозможной мечты.
Но недвижны и странны черты:
— Это маска твоя или ты?
Вот чуть-чуть шевельнулись ресницы…
Дальше… вырваны дальше страницы.[24]

Примечания

1

Вариант ст. 13: «Нагло-красны… точно гвозди.»

2

По автографу под загл. «Осень».

3

И тех, которые уж лотоса вкусили — по верованиям древних греков, цветок лотоса заставлял забыть о прошлом и даровал блаженство.

4

Авторское название — Листопад.

5

По автографу под загл. «Летним вечером», с зачеркнутым загл. «Огонек папиросы».

6

В качестве загл. — математический знак бесконечности.

7

В кругу эмалевых минут — Имеется в виду эмалевый циферблат часов.

8

По автографу под загл. «Стекло» с зачеркнутым загл. «Летний вечер».

9

По автографу под загл. «Июльский сонет».

10

Кирьга (обл.) — кирка.

11

Грабары (обл.) — землекопы.

12

По автографу под загл. «Зимний сонет».

13

Вариация в ст. 9-10: «Как тяжела зимы неволя. Скорей бы сумерки да в поле.»

14

Дед, деды — репейник, чертополох.

15

По автографу под загл. «Экран», с зачеркнутым загл. «У камина».

16

Пурпуровые тоги — торжественное одеяние консулов в Древнем Риме, здесь — атрибут славы.

17

По автографу под загл. «На рассвете», с зачеркнутым загл. «Когда закроешь глаза».