Фрэнсис Бернетт - Маленький лорд Фаунтлерой (пер. Демуровой)

• Название: Маленький лорд Фаунтлерой (пер. Демуровой)
• Автор: Фрэнсис Бернетт
• Жанр: Детская проза
• Год: 1992

В центре книги англо-американской писательницы Фрэнсис Ходгсон Бернетт (1849–1924) «Маленький лорд Фаунтлерой» семилетний мальчик, сумевший сохранить высокие человеческие качества при всех превратностях судьбы. Простой, но увлекательный сюжет рассказывает о всех перипетиях его жизни в Америке в скромном доме вдовы, а затем в Англии, когда, унаследовав титул, он оказывается ближайшим другом своего сурового деда. Эта книга о добре и о том, как изменяются люди под его воздействием. Истоки романа составляет англо-американская тема: консервативная Англия — по одну сторону океана судеб, республиканская Америка — по другую.

«Маленький лорд Фаунтлерой» (1886) — на русском языке впервые был издан в 1888 году; многократно переиздавался в различных переводах, но только до 1918 года. В 1992 году роман вернулся из забвения в прекрасном переводе Н. М. Демуровой.

---

— Как о Джордже Вашингтоне, — подхватил Седрик. — Я о нем с самого рождения слышал, а он еще задолго до того был известен. Мистер Хоббс говорит, его никогда не забудут. Это из-за Декларации независимости и Четвертого июля, вы ведь знаете. Он был очень смелым человеком, вот в чем дело.

— Первый граф Доринкорт, — произнес торжественно мистер Хэвишем, — был возведен в графское достоинство четыреста лет назад.

— Ну и ну! — воскликнул Седрик. — Вот это давно! А Дорогой вы об этом рассказали? Ее это очень заинтересует. Мы ей расскажем, когда она вернется. Она очень любит такие истории. А что граф еще делает — помимо того, что его возводят?

— Многие из них помогали править Англией. Некоторые были отважными людьми и участвовали в старину в великих сражениях.

— Я бы тоже хотел участвовать, — признался Седрик. — Мой отец был солдатом, и очень отважным — совсем как Джордж Вашингтон. Может, поэтому его и сделали бы графом, если бы он не умер. Я рад, что графы храбрые. Это великое пр… как это… имущество — быть храбрым. Я раньше многого боялся — темноты, например; но потом я стал думать о солдатах во время Революции и о Джордже Вашингтоне — и вылечился от страха.

— У графов есть еще одно важное преимущество, — проговорил с расстановкой мистер Хэвишем и пытливо посмотрел на мальчика. — У некоторых из них много денег.

Ему было интересно узнать, известно ли его молодому другу, какою властью обладают деньги.

— Это хорошо, — отвечал спокойно Седрик. — Мне тоже хотелось бы иметь много денег.

— Да? — спросил мистер Хэвишем. — Для чего?

— Знаете, — объяснил Седрик, — с деньгами можно многое сделать. Вот, к примеру, торговка яблоками. Будь я богат, я бы купил ей брезентовый навес для лотка и маленькую печку, а в дождливые дни я бы давал ей по доллару, чтобы она сидела дома. И еще… ах да, я купил бы ей теплую шаль. Тогда у нее кости не так бы болели. У нее кости не такие, как у нас; они у нее болят при малейшем движении. Это очень тяжело, когда у человека такие кости. Если бы я был богат и смог бы ей все это купить, может, они бы у нее перестали болеть.

— Гм, — проговорил мистер Хэвишем. — А что бы вы еще сделали, если бы были богаты?

— О, много чего! Конечно, я бы купил Дорогой всяких красивых вещиц — игольниц, вееров, золотых колец и наперстков, а еще энциклопедию и коляску, чтобы ей не нужно было ждать омнибуса. Если бы она любила розовые платья, я бы их ей купил, но она любит черные. Я бы ее повел в большие магазины и сказал, чтобы она все посмотрела и сама выбрала. А потом Дик…

— Кто это Дик? — спросил мистер Хэвишем.

— Дик — чистильщик сапог, — отвечал юный лорд с жаром, радуясь, что мистер Хэвишем принимает его планы близко к сердцу. — Он просто замечательный. Он сидит на одном перекрестке в самом центре города. Я его очень давно знаю. Однажды, когда я был совсем маленький, мы там проходили с Дорогой, и она мне купила дивный мяч, такой прыгучий; я его нес, а он вдруг прыгнул прямо на мостовую, где лошади и кареты, а я так огорчился и заплакал — я ведь был еще маленький, я тогда еще в шотландской юбочке ходил. А Дик как раз чистил одному человеку ботинки. Он мне сказал: «Привет!» — и бросился меж лошадей, мячик поймал, вытер о свою куртку и отдал мне. И еще сказал: «Все в порядке, молодой человек!» Дорогой он очень понравился, а уж мне — и говорить нечего, и с тех пор, когда мы идем в город, мы с ним всегда разговариваем. Он мне говорит: «Привет!», и я ему тоже, а потом мы немного беседуем, и он мне рассказывает, как идут дела. В последнее время дела у него идут неважно.

— А что бы вы хотели сделать для него? — спросил адвокат, потирая подбородок и странно улыбаясь.

— Я, — отвечал, приняв деловой вид, лорд Фаунтлерой, — я бы откупил у Джейка его долю.

— А кто такой Джейк? — спросил мистер Хэвишем.

— Он компаньон Дика, и худшего компаньона свет не видывал! Это Дик говорит. Он ему только мешает, и еще он нечестный. Он то и дело обманывает, а Дик от этого бесится. Вы бы тоже бесились, если бы чистили с утра до ночи ботинки и все делали, как положено, а ваш бы компаньон вас обманывал. Дика все любят, а Джейка — нет, и потому не всегда приходят к ним снова. Будь я богат, я бы откупил у Джейка его долю, и тогда у Дика была бы своя вывеска, а Дик говорит, что с вывеской можно далеко пойти. А еще я купил бы ему все новое, и одежду, и щетки, чтобы у него все было, как надо. Он говорит, что мечтает только об одном: чтобы все было, как надо.

Маленький лорд поведал все это мистеру Хэвишему просто и доверительно, то и дело ссылаясь на своего друга Дика. Он, видно, ни на миг не сомневался в том, что его собеседника история эта интересует не меньше, чем его самого. Мистер Хэвишем и вправду проникся живейшим интересом, возможно, не столько к Дику или к торговке яблоками, сколько к этому юному отпрыску благородной семьи, в кудрявой головке которого так и роились планы помощи друзьям и который о себе, казалось, вовсе и не думал.

— А что бы вы… — начал адвокат. — А что бы вы хотели для себя, если бы вы разбогатели?

— О, много всего, — ответил, не задумываясь, лорд Фаунтлерой. — Только сначала я бы дал Мэри денег для Бриджит — это ее сестра, у нее двенадцать детей, а муж без работы. Она к нам приходит и плачет, Дорогая дает ей всего, целую корзинку, а она опять плачет и говорит: «Спаси вас Господь, такая красавица!» И еще мне кажется, что мистеру Хоббсу было бы приятно, если бы я подарил ему на память золотые часы с цепочкой и пенковую трубку. А потом я хотел бы устроить праздник.

— Праздник! — вскричал мистер Хэвишем.

— Как съезд республиканцев, — объяснил взволнованно Седрик.

— Чтобы у всех мальчиков были факелы, форма и все такое прочее, и у меня тоже. И мы бы строились и маршировали. Будь я богат, вот что я для себя бы хотел.

Дверь отворилась, и миссис Эррол вошла в комнату.

— Простите, что оставила вас так надолго, — сказала она мистеру Хэвишему. — Но ко мне пришла бедная женщина, у которой стряслась беда.

— Этот юный джентльмен, — сообщил мистер Хэвишем, — поведал мне о некоторых своих друзьях и о том, что бы он для них сделал, будь он богат.

— Одна из них — Бриджит, — отвечала миссис Эррол, — с ней я сейчас и беседовала на кухне. У нее беда: муж ее заболел горячкой. Седрик соскользнул на пол.

— Я, пожалуй, пойду и поговорю с ней, — сказал он, — спрошу, как он себя чувствует. Я ему очень обязан: он мне однажды сделал из дерева меч. Он очень талантливый человек.

Он выбежал из комнаты, а мистер Хэвишем поднялся с кресла. Казалось, он что-то хочет сказать. С минуту он колебался, а потом произнес, глядя с высоты своего роста на миссис Эррол:

— Перед отъездом из замка Доринкорт я виделся с графом, и он мне дал кое-какие распоряжения. Он хотел бы, чтобы его внук с удовольствием ждал переезда в Англию и знакомства с ним. Он сказал, что я должен дать понять милорду, что перемена в его жизни принесет ему деньги и все те радости, которые так любят дети. Если милорд выразит какое-либо желание, я должен выполнить его и сказать, что это подарок от дедушки. Я сознаю, что граф не имел в виду ничего подобного, но если лорду Фаунтлерою будет приятно помочь этой бедной женщине, я уверен, что граф был бы недоволен, если бы я этого не исполнил. И снова адвокат неточно передал слова графа. Вот что на самом деле сказал граф:

— Пусть мальчик поймет, что я могу дать ему все, что он только захочет. Пусть знает, что такое быть внуком графа Доринкорта. Купите ему все, что он ни пожелает; пусть у него в карманах звенят деньги, и говорите ему, что это все подарил ему дедушка.

Он руководствовался не лучшими мотивами, и, пожалуй, будь у маленького лорда Фаунтлероя не такое доброе и нежное сердце, граф мог бы причинить немало вреда. Но мать Седрика была так добра, что ей это не пришло в голову. Она решила, что одинокий несчастный старик, лишившись своих сыновей, хочет проявить доброту по отношению к внуку и снискать его любовь и доверие. Она от души обрадовалась, узнав, что Седди может помочь Бриджит. Ей приятно было думать о том, что по странному капризу судьбы ее мальчик сможет помочь тем, кто нуждался в помощи. Ее прелестное лицо залил румянец.

— О, граф очень добр, — произнесла она. — Седрик так обрадуется! Он всегда любил Бриджит и Майкла. Они очень достойные люди. Я часто жалела, что не могу им больше помогать. Майк, когда здоров, прекрасный работник, но он уже давно болеет. Ему нужны дорогие лекарства, теплая одежда и питание. Они с Бриджит не растратят попусту то, что получат.

Мистер Хэвишем сунул руку в боковой карман и вынул большой бумажник. На лице его появилось странное выражение. Сказать по правде, в эту минуту он размышлял о том, что скажет граф Доринкорт, когда узнает, каким оказалось первое желание лорда Фаунтлероя, которое он исполнил.

— Не знаю, отдаете ли вы себе отчет в том, что граф Доринкорт чрезвычайно богат, — сказал он. — Он может удовлетворить любой каприз. Он будет рад узнать, что желание лорда Фаунтлероя, каким бы странным оно ни показалось, было исполнено. Если вы позовете вашего сына, я, с вашего позволения, дам ему пять фунтов для этих людей.