Даниил Гранин - Искатели

• Название: Искатели
• Автор: Даниил Гранин
• Издательство: Юношеская библиотека Лениздата
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1974

В романе «Искатели», изображая историю создания локатора, автор не описывает технологические процессы, а вводит нас в перипетии сложных и противоречивых конфликтов. В романе описываются ученые, их самозабвенная работа, поиски, исследования. На фоне замутненной политическим безвременьем жизни, в книгах Гранина воплощался мир людей, по-новому мыслящих, свободных, решительных, самостоятельных.

---

Трудно сказать, что от чего шло. Возможно, начало было положено в день поездки на пароходе, сблизившей его с товарищами. Либо наоборот, переживая Катины дела, он начинал понимать, что подобные заботы есть в жизни каждого, и это по-новому сближало с людьми, помогая заполнить разрыв, который он болезненно ощущал в последнее время.

По вечерам забегал Борисов, он как-то быстро и прочно сошелся с домашними. Ему очень поправилась затея Николая Павловича с игрушками для ребят. Обменный пункт игрушек пользовался в домохозяйстве успехом, в соседних домах «подхватили почин», как выражался отец, собрали ненужные игрушки и также стали выдавать их напрокат.

— Напрасно ты посмеиваешься, — говорил Борисов Андрею, — это может стать большим делом. Надо бы вас, Николай Павлович, заслушать на райисполкоме.

Впоследствии, когда Борисов стал членом бюро райкома, он не забыл этого разговора и действительно пригласил Николая Павловича в райисполком. По больше всего у него оказалось общего с Катей. В первый же вечер они заспорили о методах воспитания детей.

— Ну, а как насчет четырехчасового дня для семейных женщин? — спросил Борисова Андрей.

Борисов целиком поддержал Катю. Женщинам работать, ну, если не четыре, так попервоначалу хоть шесть часов в день. Пока это, может, и недостижимо, но стремиться к этому надо. Андрей больше не чувствовал себя посторонним при этих разговорах.

Только иногда он вдруг переставал слышать, о чем говорят кругом, странная рассеянная улыбка появлялась на его бледном лице. У него теперь была своя тайна, и эта тайна — такая запретная, что и думать о ней как-то страшно, — вселяла в него чувство превосходства и над Катей и над Борисовым.

Один раз Борисов пришел вместе с Кривицким. Андрей решил, что Кривицкому нужно что-то выяснить по работе, но Кривицкий попросил показать ему больную ногу и, убедившись, что ничего опасного уже нет, начал болтать о всяких пустяках. Посещение Кривицкого тронуло Андрея. Кто мог ожидать от этого желчного человека такого внимания?

Борисов передал Андрею приветы от инженеров, лаборантов, и Андрей впервые почувствовал, как много нитей по-разному связывают его с лабораторией. Он расспрашивал, как обстоят дела у Воронько с Верой Сорокиной, интересовался здоровьем жены Ванюшкина, настроением Сони Манжула. Борисов, немного щеголяя своей осведомленностью, отвечал с подробностями, делая вид, что не замечает изумления Кривицкого.

— Э, да вы, оказывается, любители посудачить, — не утерпел Кривицкий. — Тогда и я с вами.

При слове «посудачить» Андрей смутился, Борисов же был доволен. Черт с ней, с терминологией, важно, что лед тронулся. Поездка в Лесопарк не прошла для Андрея бесследно. Ай да я, ай да парторг!

А Кривицкий между тем разошелся. Подмечая в людях слабости и пороки, он находил для каждого краткие определения. Так, Потапенко он называл — «пирожок ни с чем», Долгина — «не человек, а меню — все, что угодно».

За два дня до выхода Андрея на работу к нему приехал Рейнгольд. После общих расспросов о здоровье он неловко замолчал.

— Что у вас стряслось? — не выдержал Андрей.

Впалые щеки Рейнгольда медленно заливал неровный румянец. Не поднимая глаз, он попросил Андрея сохранить их разговор в тайне. Андрей дал слово.

— Видите ли, Андрей Николаевич, — выдавил Рейнгольд, разглядывая свои пальцы. — У меня сегодня… меня вызвал один товарищ… он мне дал понять… Не знаю, может быть, я сам его так понял…

Затратив полчаса, Андрей выяснил следующее: Рейнгольд получил предложение сделать Потапенко соавтором своего синхронизатора. Потапенко вызвал его, и не то чтобы так прямо навязал соавторство, но дал понять, что если Рейнгольд согласится, то Потапенко широко поставит производство синхронизаторов, распространит их по всем станциям Союза и, пользуясь связями в министерстве, может быть, сумеет добиться выдвижения авторов на Сталинскую премию. К тому же он и в самом деле кое-что присоветовал Рейнгольду относительно оформления авторских прав, правда подобного рода совет мог дать Рейнгольду любой опытный администратор… Разговор происходил с глазу на глаз, и, судя по сбивчивому рассказу Рейнгольда, выражения были подобраны настолько дипломатически увертливые, что Рейнгольду все могло показаться собственным домыслом.

Счастье было, что Рейнгольд приехал к Андрею домой. Расскажи он ему это послезавтра на работе, Андрей немедленно пошел бы к Потапенко, и… пусть бы судили за хулиганство. Почему-то вдруг вспомнилась встреча в пивной. Лютое, незрячее бешенство закрутило Андрея. Он поднялся, подступил к Рейнгольду:

— А вы что… разрешения просить пришли! У меня — разрешения? Ах, сволочи! — Он поднял огромный, как кувалда, кулак и по-матерному выругался.

Сквозь полуоткрытые двери встревоженно заглянула Катя. Андрей горячечно сверкнул на нее глазами. Рейнгольд сцепил руки, втянул голову в плечи. Мелкие капли пота блестели на его порозовевшей лысине. Андрей ходил, хромая, не чувствуя боли, и поглядывал на притихшего Рейнгольда. Сидит, как убогий, курица мокрая, защищался бы, отстаивал… Эх, разве такой годится в соратники?

— Никаких компромиссов, слышите вы? Никаких! — раздувая ноздри, хрипло говорил Андрей. — Завтра же пойдете к Потапенко и пошлете его к…

Рейнгольд испуганно кивал головой. Какая-то недоверчивая опасливость сквозила в его движениях. Андрей взял его за плечо, встряхнул.

— Да будьте вы мужчиной, наконец! Брали бы пример с вашей жены. Чего вам бояться? Напугал пас Потапенко? Пригрозил? Да? Неужели вы думаете, мы вас защитить не сумеем? Эх, вы, — сбавив голос, он усмехнулся приободряюще и одновременно презрительно. — Будьте принципиальным человеком, и вы всегда содержите верх. А с Потапенко…

Рейнгольд поднял испуганное лицо.

— Вы же дали слово… Андрей Николаевич! Я откажусь, конечно, от его предложения, но только вы…

Андрей поморщился:

— Ладно, но не вздумайте вилять перед Потапенко. Назавтра, поскандалив с врачом, Андрей закрыл бюллетень и поехал в лабораторию. Рейнгольд уже побывал у Потапенко и, заикаясь, не глядя Андрею в глаза, сообщил про свой отказ.

— Теперь гоните ваш синхронизатор во всю прыть, — успокоенно сказал Андрей. — А там видно будет. Заслужит он премию, так и без нас выдвинут.

Итак, Рейнгольду надо было спешить, и, следовательно, он нуждался в помощи. У Фалеева с Краснопевцевым работа кипела. Они заканчивали расчетную часть, приступили к эксперименту и тоже требовали помощников. На Комсомольской станции наладили автоматику, и теперь надо было снабдить такой автоматикой остальные котлы, — снова давай людей.

За время болезни Андрея Новиков и Саша начали подготовительные работы с макетом локатора, — необходимо дать им хотя бы еще одного инженера и лаборанта. Работу над локатором следовало ускорить по разным соображениям: звонили моряки, беспокоился главный инженер — как-никак он поручился перед ними, — истекал срок обещания Григорьеву, но сильнее всего было нетерпение — увидеть результаты своих трудов. Это нестерпимое желание знакомо каждому исследователю.

Нужны были люди, люди и люди.

В этот напряженный момент Майя Устинова тоже потребовала увеличить свою группу. Испытания у нее шли полным ходом, и Майе приходилось вертеться со своими инженерами до позднего вечера, и все же в график они не укладывались.

Скрепя сердце Андрей перебирал кандидатуры. Каждый, кто работал у Майи, был обречен в его глазах рано или поздно на разочарование. Первой в докладной записке Устиновой стояла фамилия Цветковой. Андрей стиснул зубы — Цветкову он не уступит. Он сам намерен был взять ее к себе в группу. Он имел в виду, кроме всего прочего, как-то поправить отношения Саши и Нины. Ничто так не сближает, как работа плечом к плечу. Разумеется, Майя имела право выбора, так же как и он, особенно если речь шла о Цветковой, ее воспитаннице, и все же Цветкову он не уступит. Майя холодно посоветовала считаться с желанием человека. Андрей с досадой пожал плечами.

— А ей-богу, Майя Константиновна, жаль, что мы дробим свои силы…

Неужели вы полагаете, что реставрация тонковского метода даст большие результаты, чем локатор? Ненужная и нездоровая конкуренция получается у нас. Чистые серые глаза Майи потемнели. Сейчас она почти ненавидела Андрея. Он предлагает ей отступиться! Как бы не так! Верит она в свою работу? Верит. За нее Тонков, Потапенко. Видно, Лобанов просто испугался и ищет способ пойти на мировую. Испугался честного, открытого соревнования… А кажется таким героем!

— Андрей Николаевич, — сказала она. — Я подала вам докладную, будьте добры дать мне ответ. Что касается Цветковой, — Майя улыбнулась, — если она согласится работать над вашим локатором, я не буду настаивать.

Андрей тут же вызвал Цветкову и в присутствии Майи спросил, где она хочет работать. Он старался держаться беспристрастно, как это ни было ему тягостно.