Иннокентий Анненский - Надписи на книгах и шуточные стихи

• Название: Надписи на книгах и шуточные стихи
• Автор: Иннокентий Анненский
• Жанр: Поэзия

И. Ф. Анненский (1855–1909) — один из бесспорных классиков серебряного века русской литературы. Его лирика предвосхитила многие новаторские поиски в развитии русской поэзии XX в. и оказала огромное влияние на творчество целого ряда поэтов.

---

Иннокентий Анненский Надписи на книгах и шуточные стихи

Не самодуров и не тлю
Москвы мильонно-колокольной,
Я горький смех его люблю
И крик отчаянья…

1902

1

Е. М. Мухиной

И от песни, что сердце лелеет,
Зной печали слезой освежая,
Сладкозвучная песнь уцелеет,
Но для мира чужая.

1904 (?)

2

К. Д. Бальмонту

Тому, кто зиждет архитрав
Над гулкой залой новой речи,
Поэту «Придорожных Трав»
Никто — взамен банальной встречи.

1904

3

Н. С. Гумилеву

Меж нами сумрак жизни длинной,
Но этот сумрак не корю,
И мой закат холодно-дынный
С отрадой смотрит на зарю.

1906

МИФОТВОРЦУ — НА БАШНЮ

(Два мифотворения) 1

Где розовела полоса,
Одни белесые отсветы…
Бегут на башню голоса,
Но, ослабев, чуть шепчут: «Где ты?»

А там другой жилец уж — сед
И слеп с побрызгов белой краски,
И смотрят только губы маски
Из распахнувшихся газет.

Июнь 1909

2

Седой!.. Пора… Седому — мат…
Июль углей насыпал в яме,
И ночью, черен и лохмат,
Вздувает голубое пламя…

Где розовела полоса,
Там знойный день в асфальте пытан.
Бегут на башню голоса…
А сверху шепот: «Тише — спит он».

Царское Село

Июль 1909

ИЗ УЧАСТКОВЫХ МОНОЛОГОВ

Сонет

ПЕро нашло мозоль… К покою нет возврата:
ТРУдись, как А-малю, ломая А-кростих,
ПО ТЕМным вышкам… Вон! По темпу пиччикато…
КИдаю мутный взор, как припертый жених…
НУ что же, что в окно? Свобода краше злата.
НАчало есть… Ура!.. Курнуть бы… Чирк — и пых!
«ПАрнас. Шато»? Зайдем! Пет… кельнер! Отбивных
МЯсистей, и флакон!.. Вальдшлесхен? В честь соб-брата!
ТЬфу… Вот не ожидал, как я… чертовски — ввысь
К НИзинам невзначай отсюда разлетись
ГАзелью легкою… И где ты, прах поэта!!
Эге… Уж в ялике… Крестовский? О-це бис…
ТАбань, табань, не спи! О «Поплавке» сонета
. . . . . . . . . . . .

1909

* * *

Ни яркий май, ни лира Фруга,
Любви послушная игла
На тонкой ткани в час досуга
Вам эту розу родила.

Когда б из кружевного[1] круга
Судьба ей вырваться дала,
Она б едва ли предпочла
Сиянье неба, зелень луга
Приюту Вашего стола.

ИЗ БАЛЬМОНТА

Крадущий у крадущего не подлежит осуждению.

Из Талмуда

О белый Валаам,
Воспетый Скорпионом
С кремлевских колоколен,
О тайна Далай-Лам,
Зачем я здесь, не там,
И так наалкоголен,
Что даже плыть неволен
По бешеным валам,
О белый Валаам,
К твоим грибам сушеным,
Зарям багряно-алым,
К твоим как бы лишенным
Как бы хвостов шакалам,
К шакалам над обвалом,
Козою сокрушенным
Иль Бальмонта кинжалом,
Кинжалом не лежалым,
Что машет здесь и там,
Всегда с одним азартом
По безднам и хвостам,
Химерам и Астартам,
Туда, меж колоколен,
Где был Валерий болен,
Но так козой доволен
Над розовым затоном,
Что впился скорпионом
В нее он здесь и там.
О бедный Роденбах,
О бедный Роденбах,
Один ты на бобах…

В МОРЕ ЛЮБВИ

Сонет

Моя душа оазис голубой.

Бальмонт

Моя душа эбеновый гобой,
И пусть я ниц упал перед кумиром,
С тобой, дитя, как с медною трубой,
Мы все ж, пойми, разъяты целым миром.

О будем же скорей одним вампиром,
Ты мною будь, я сделаюсь тобой,
Чтоб демонов у Яра тешить пиром,
Будь ложкой мне, а я тебе губой…

Пусть демоны измаялись в холере,
Твоя коза с тобою, мой Валерий,
А Пантеон открыл над нами зонт,

Душистый зонт из шапок волькамерий.
Постой… Но ложь — гобой, и призрак — горизонт.
Нет ничего нигде — один Бальмонт.

* * *

Как в автобусе,
В альбоме этом
Сидеть поэтам
В новейшем вкусе
Меж господами
И боком к даме,
Немного тесно,
Зато чудесно…
К тому же лестно
Свершать свой ход
Меж великанов,
Так гордо канув
Забвенью в рот.

КОММЕНТАРИИ

1. Приведено В. Кривичей в «Посмертных стихах» и с посвящением как надпись на «Тихих песнях», со ссылкой на список Е. М. Мухиной. Автограф ЦГАЛИ не имеет посвящения. Е. М. Мухина. — См. примеч. к стихотворению «Падает снег», к с. 129.

2. По указанию В. Кривича, опубликовавшего текст со ссылкой на список А. А. Мухина (Посмертные стихи. С. 163), надпись отнесена к «Тихим песням», что подтверждается автографом ЦГАЛИ — заглавным листом «Тихих песен», в нижнем правом углу которого рукой Анненского вписан текст, но без упоминания имени К. Д. Бальмонта (1867–1949). «Придорожные травы» — стихотворение в его книге «Будем как солнце» (1902).

3. Автограф — на «Книге отражений», а не на «Тихих песнях», как было указано B. Кривичем по памяти (см.: Посмертные стихи. С. 163). См.: Марков А. Из коллекции книжника // День поэзии. М., 1986. C. 219 (факсимиле). Я. С. Гумилев. — См. примеч. к стихотворению «Баллада», к с. 78.

Мифотворцу — на башню. Обращено к Иванову Вячеславу Ивановичу (1866–1942) — поэту-символисту, критику, филологу-классику. Башней в петербургском литературном кругу называли квартиру В. И. Иванова на шестом этаже дома на углу Таврической и Тверской улиц (с башнеобразным выступом) в Петербурге.

Из участковых монологов. Примеч. В. Кривича: «Надпись-акростих на книге П. П. Потемкину. Кажется, на „Второй книге отражений“. Последняя строка составлялась из подчеркнутых букв: „Петру Потемкину на память книга эта“. Мозоль — имевшееся у Анненского хроническое затвердение на верхнем суставе среднего пальца правой руки — от пера» (см. Посмертные стихи. С. 165).

Потемкин Петр Петрович (1886–1926) — поэт, сатирик, переводчик. В качестве «места действия» заглавием подразумевается полицейский участок, где и произносит свой монолог воображаемый захмелевший поэт.

Пиччикато (пиццикато) — игра на струнном инструменте с помощью одних только пальцев.

Шато — первая составная часть названий многих французских вин и ликеров; Вальдшлесхен — по-видимому, название ликера.

Крестовский — Крестовский остров, один из Кировских островов современного Ленинграда. О, це бис! (укр.) — Вот черт! Табань — команда грести назад.

«Ни яркий май, ни лира Фруга…». Впервые — Стихотворения и трагедии. С. 223. Фруг Семен Григорьевич (1860–1916) — поэт, пользовавшийся в конце XIX — начале XX в. некоторой популярностью.

Из Бальмонта. Впервые — там же. С. 223–224. Пародия на стихотворение Бальмонта «Воспоминание о вечере в Амстердаме. Медленные строки» в книге «Горящие здания» (1899), воспроизводящая и его стихотворный размер, и повторения в нем целых строк. Ср. начало:

«О тихий Амстердам.
С певучим перезвоном
Старинных колоколен!
Зачем я здесь, не там,
Зачем уйти не волен,
О тихий Амстердам,
К твоим церковным звонам…».

Предметом иронии служит «демонизм» Бальмонта, его пристрастие к экзотике и «страшным» образам. Эпиграф, по-видимому, вымышленный, не цитата, и имеет в виду увлечение Бальмонта поэзией и памятниками письменности Древнего Востока. Упоминание о Валааме — острове и монастыре — также иронично как намек на пристрастие некоторых ранних поэтов-символистов (Бальмонта, Брюсова, Ивана Коневского) к образам северной природы. Скорпион — вероятно, намек на стихотворение «Скорпион» в названной книге Бальмонта, где поэт сравнивает себя со «скорпионом — гордым, вольным», может быть, подразумевается и московское издательство «Скорпион», возглавлявшееся Брюсовым и выпускавшее книги Бальмонта.