Виктория Дьякова - Наследники Борджиа

• Название: Наследники Борджиа
• Автор: Виктория Дьякова
• Издательство: АСТ, Северо-Запад Пресс
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-021060-4, 5-93699-170-3

На этот раз нашей парочке предстоит противостоять бывшему магистру ордена, предавшему его много лет назад, который очень хочет завладеть камнями Юсуфа. Прогулки по Москве времен Ивана Грозного, битва с предателем-магистром в монастыре на Белом озере — все это нужно пережить Вите и Лехе, чтобы с законной наградой вернуться в свое время.

© Maverick

Автор первых семи книг «Боярской сотни» — Александр Прозоров.

---

— Мой господин! — вбежав в зал, прервал пытку один из лучников. — Прости меня, господин…

— Что случилось? — недовольно скривился Ридфор и дал арабу знак остановиться.

— Господин, русский принц со своим отрядом только что проследовал через коридор смерти в крепость.

— Проследовал? — усмехнулся, потирая руки, Командор. — Или сгорел заживо там?

— В том-то и дело, что проследовал, — ошеломленно сообщил лучник.

— Как это так?! — Ридфор аж подскочил на месте. — Кто пропустил их? Кто посмел?

— Совершилось чудо, мой господин. Им открылся мерцающий голубой путь, и они прошли по нему сквозь отряды наших воинов совершенно невредимые…

— Голубой путь… — Ридфор снова опустился на подушки, раздумывая. — Голубой путь… Ладно, поди прочь, — приказал он лучнику. Взгляд его упал на лежавшую у его ног без чувств Тану. — Как думаешь, жива она? — спросил он араба.

— Похоже, нет, мой господин, — склонился над египтянкой Савеоф.

— Как бы там ни было, утопи ее в озере. Я не кормлю предателей. Понял?

— Да, мой господин, — поклонился араб

— Тогда тоже иди.

Взяв тело Таны за ноги, Савеоф вытащил ее из зала. На белых леопардовых шкурах протянулась длинная кровавая полоса. Де Ридфор с отвращением поморщился. Но мысли его уже занимало другое. Голубой путь помог русскому принцу пройти в монастырь… Что это значит? От предчувствия удачи у Командора Пустыни зачесались ладони. Это значит, что дорогу принцу открыл волшебный камень гелиотроп, Талисман Командоров. Откуда он мог взяться в дикой стране, где большинство людей даже высшего сословия и понятия не имеют о том, что, кроме их страны, еще где-то существует жизнь, а тем более о волшебных камнях тамплиеров и обо все прочем? Откуда? Да все просто! Либо этот славянин украл камень у герцогини де Борджиа, долго жившей в семье белозерских принцев — славяне ведь любят украсть. Либо она сама ему подарила. А зачем? Но тут уже другой вопрос. Главное — у самой итальянки теперь нет гелиотропа. Она уязвима, как простая смертная. Вот так удача! Совершив от восторга акробатический пируэт на подушках, Командор Пустыни приказал позвать к нему старшего из ассасинов и начал продумывать свой план.

* * *

— Принц де Ухтом прибыл в крепость, госпожа, — доложил Джованне капитан де Армес, войдя в салон галеры, где находилась герцогиня.

— Откуда тебе известно это? — оторвавшись от раздумий, спросила его Джованна.

— Голубой свет гелиотропа просиял над всей округой и озером. Можно не сомневаться, что принц де Ухтом благополучно вступил в монастырь.

Джованна внимательно посмотрела на него, затем поднялась с кресла и вышла на палубу.

— Раз это видел ты, то нет сомнения, что то же видел и Ридфор, — она многозначительно взглянула на капитана. — Теперь он знает, что гелиотропа у меня нет. Наступают трудные дни для нас с тобой, Гарсиа. Мы с тобой — против всех. Но мы должны победить. Дай приказ немедленно сняться с якоря и выйти подальше в озеро, чтобы вся акватория вокруг просматривалась, как на ладони. Незваные гости, я полагаю, не заставят себя долго ждать. Организуй освещение и постоянную вахту. Теперь нам надо забыть об отдыхе и сне. Около пифона поставь телохранителя.

— Вы не жалеете, что отдали гелиотроп принцу Никите? — тихо спросил Гарсиа.

— Человек, который мне дорог, — в безопасности, — ответила Джованна, — как я могу жалеть об этом? А о себе я позабочусь сама.

Недалеко от галеры в прибрежном кустарнике раздался шум ломающихся ветвей. Гарсиа схватился за оружие и выступил вперед, закрывая собой госпожу. Какой-то человек в восточном одеянии — видно было, как мелькнула за листьями чалма, — протащил к воде тело женщины с длинными волосами. Затем он поднял ее и одним движением выбросил далеко в озеро. Бессильные конечности взметнулись в воздухе. Перекувырнувшись, тело с шумом упало в воду и стало быстро погружаться. Веер волос устремился на глубину, словно опускающиеся под воду плети водорослей.

— Это Тана! — вскрикнула, узнав женщину, Джованна. — Воспитанница Маршала! Они убили ее! Гарсиа, немедленно пошли людей, пусть вытащат ее из воды — может быть, ее еще можно спасти. И пусть догонят араба, если он еще недалеко ушел! — приказала она в волнении.

Мгновением спустя несколько матросов попрыгали в воду. Тело Таны подняли почти со дна. Она еще была жива. А вот араб уже успел исчезнуть. Наверное, возвратился к своему господину.

Джованна приказала перенести девушку в одну из гостевых спален на галере. По случайному совпадению комнату эту украшали изображения древних египетских богов, мифологических животных и царских гербов. Обитые тончайшим бежевым атласом стены венчались расписным сводом наподобие лазурного велариума, окаймленного длинными желтыми листами пальм. Живопись на атласе, сотворенная учениками Сандро Ботичелли, сияла в свете многочисленных свечей всей свойственной вдохновенной манере великого итальянца радостной красотой и девственной свежестью. В широких крыльях символических кругов Изида и Осирис потрясали руками, обрамленными перьями, наподобие крыльев птиц. Змеи вздували свое голубое горло; боги с головами животных поднимали свои уши шакалов, опускали в плечи змеиные шеи, вытягивали длинные хищные клювы. Мистические ковчеги богов двигались на своих полозьях, влекомые фигурами в различных позах, или плавали на зеленоватой волнующейся глади вод.

А посередине всех этих изображений художники поместили человека своего времени, написанного нарочито грубо, как неудавшийся набросок, с резкими чертами, расцвеченного яркими, негармоничными красками. Надменное и самодовольное выражение его лица явственно контрастировало с таинственной выразительностью египетского искусства, подчиненного жреческим правилам и отчаянно стремящимся через замкнутый религиозным табу вечный круг жизни и смерти выразить свою сокровенную истину. В руке горделивого незнакомца из эпохи Возрождения сиял нарисованный насыщенным кроваво-гранатовым цветом драгоценный камень — знаменитый рубин «пламя Борджиа», с давних времен украшавший корону герцогов Романьи. Его пурпурные отблески разлетались по всему живописному изображению, вспыхивали на окнах венецианского стекла, на выполненном в виде листа папируса, покрытом сотнями иероглифов плафоне.

Из глубины средневековья, от арагонский королей, стоявших у истоков рода де Борджиа, донеслись легенды о чудесах великолепного рубина. «Если хочешь добиться взаимности от гордой, строптивой женщины, к которой склоняется твое сердце, — дай ей взглянуть на „Пламя Борджиа“, и она станет ласкова с тобой, как домашняя кошка, — говаривал когда-то дед Джованны, римский властелин папа Александр VI. — Если хочешь уничтожить своего врага, направь на него лучи рубина, сверкающего на солнце, — и скоро недруг твой исчезнет с лица земли. Если хочешь узнать, не скрывается ли смерть в поднесенном с подобострастной улыбкой кубке с соблазнительно пахучим вином, — опусти в вино драгоценный красный камень, и, если вино отравлено, он предупредит тебя, изменив свой цвет на черный.»

В двух углах комнаты, напротив ложа, возвышались круглобокие амфоры из нежно-лилового агата, украшенные золотыми изображениями скарабеев, кошек и цветков лотоса. Огромные разноцветные павлиньи перья перемежались в них с образцами оружия древних египтян: острые копья с бронзовыми наконечниками, короткие бронзовые мечи, покоящиеся в кожаных ножнах с украшенными слоновой костью и серебром рукоятями. Здесь же стояли, прислоненные к стене, длинные щиты фараоновых копейщиков из кожи крокодилов или гиппопотамов, твердые и прочные, как бронза; кожаные шлемы лучников; подбитые войлоком нагрудники; высокие леопардовые шапки меченосцев.

Джованна приказала матросам уложить девушку на постель и удалиться. Ложе, занимавшее около трети спальни, имело весьма причудливую форму — оно было выполнено в виде уснувшего быка с поджатыми ногами и изгибающимся двумя прядями хвостом. Широкую спину быка, собственно, и служившую местом для отдыха, покрывали множество больших и маленьких подушечек алого атласа, а вместо одеяла служили скрепленные между собой перья страуса. Присев на кровать рядом с египтянкой, герцогиня внимательно осмотрела раны на ее голове:

— Они пытали ее! — возмущенно произнесла она. — Еще немного, и череп несчастной бы раскололся. Что-то помешало им…

— Наверняка въезд принца де Ухтом в монастырь, — предположил Гарсиа. — Ридфору было на что отвлечься. Воображаю его изумление! Вам удалось поговорить с Маршалом, госпожа?

— Нет еще. Пифон отдал слишком много сил, сотворив живительную слезу, и он нуждается в покое. Поди, принеси мне флакон с эликсиром. Девочка совсем плоха. Надо немедленно смазать ее раны, чтобы они быстро зажили. Иначе мы потеряем ее…