Иннокентий Анненский - Лаодамия

• Название: Лаодамия
• Автор: Иннокентий Анненский
• Издательство: Лабиринт
• Жанр: Поэзия
• ISBN: 5-87604-083-5

В книгу вошли четыре трагедии И.Ф.Анненского на мифологические сюжеты: «Меланиппа-философ», «Царь Иксион», «Лаодамия», «Фамира-кифарэд». Один из крупнейших русских поэтов рубежа веков Иннокентий Анненский — еще и замечательный драматург и переводчик античных трагедий. Оставаясь в стороне от бурных споров и дискуссий, он, тем не менее, убежденно отстаивает свое представление о природе и назначении драматического действа. Читатель не только получит подлинное наслаждение, следуя за прихотливыми изгибами мысли поэта и интерпретатора-эрудита в одном лице, но и пополнит свои знания об античной драме и древнегреческом театре.

---

Протесилай утвердительно кивает головой.

Лаодамия

Собери дыханье
Последнее… Как ты убит и точно ль
Засыпан ты землею?

Протесилай снимает шлем и делает жест удара. Вопли в хоре.

Протесилай (с усилием, глухо)

Да… землей…

(Губы его шевелятся без звука.) Лаодамия

О, если так мучительно… Не надо.
Я буду на тебя глядеть… Глаза
Тобою я насыщу… Нет, насытить
Нельзя тобою глаз… Когда ж опять
Увидимся… Придешь ты?

Тень кивает отрицательно.

Лаодамия

Нет?.. О Гермий,
Еще одну минуту… До него
Коснись и дай сказать ему… Покойно ль
Ему в чертогах новых?.. Кто с ним?

Гермес касается до Протесилая жезлом.

Протесилай

О…
Не шевели ужасных теней… Вечно
Я с ними буду… Черви на ногах
Людей… Как пауки, и медленны и серы
Во всех углах. И серый дом… И ночь…
И ночь вокруг, как день без солнца… Губы
Беззвучные… Шаги как шорох.

Лаодамия

Звук
Твоих речей ласкает сердце… Там бы
Меня узнал, любимый, ты иль нет?
Прийти к тебе?

Протесилай

Оплачь меня. Но рук
И уст моих не прикасайся больше…
Не вижу я, чуть слышу… Сладкий дух…
О дом… о мир… Побудь со мною, радость…
Но день идет… Расходится состав
Моих костей.

(С усилием.)

Моя Лаодамия…

Гермес снова касается до Протесилая тростью — и он становится недвижим и беззвучен.

Лаодамия (тихо)

Похоронить не дашь его, о бог?

Гермес

Совсем дитя ты, кажется… Иль хочешь,
Чтоб, не дойдя до дерева, как тень
От ветви, он растаял… Вестник утра
Уж прокричал…
Идем, товарищ… Ты ж
Почти его слезой и возлияньем.
Вам, женщинам, отрадна и печаль,
Согретая любовью. До свиданья.

Протесилай и Гермес скрываются.

ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ

Лаодамия, Кормилица и хор.

Лаодамия

Ушли… они ушли… Вот и шагов
Не слышно уж. И ты с улыбкой бледной
Уходишь, ночь, за ними… День и жизнь
Сейчас опять начнутся… О, покуда
Еще обманы живы, мрак, обвей
В чертоге мне глаза и сердце.
Дева,
Помедли выходить… Пускай Тифон,
Согрет тобой, еще отрадно дремлет.
Счастливому любовью сладок сон.

Уходит. За ней Кормилица.

ТРЕТИЙ МУЗЫКАЛЬНЫЙ АНТРАКТ

Медленные движения по орхестре.

Айлинон… Айлинон… Между колонн
Тени мешаются, тая.
Черен смычок твой, о Феб-Аполлон,
Скрипка зачем золотая?
О, для чего же раздумьем, как сон,
Черным и нежным свита я?
Лучше б померкший вокруг небосклон
Молнии рвали, блистая.
Айлинон… Айлинон… между колонн
Тени мешаются, тая.

(С мимикой)

Развейтесь, косы.
Падите, росы,
Из тучи черной!
Увит цветами!
Стань лоскутами,
Вуаль узорный!
Ты ж, к изголовью
Залитой кровью
Прильнув щекою,
В тоске бесслезной
И ночью звездной
Не знай покою.
Дай ей забвенья, о Феб-Аполлон,
Думами с нею в дому я…
Айлинон… Айлинон! Между колонн
День или ночь, не пойму я…

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ

Из левых дверей дома выходит мальчик-раб, оживленный, трудно понять радостно или печально взволнованный, он обращается к хору.

Мальчик

О женщины!.. Беда у нас… и срам
Неслыханный.

Корифей

Ты грустно начинаешь…

Мальчик

Я каждый день к царице по утрам
Ношу цветы и воду, как ты знаешь.
Сегодня, роз нарвав, сперва червей
Я с листьев снял… Под осень лист узорный…
Вхожу в чертог…
Лицо себе обвей,
Коль покраснеть боишься. О позорный,
О горький вид… То и рабу тяжел…

Корифей

Или в покой без спросу ты вошел?

Мальчик

Вот то-то нет… Я о себе ударом,
Как и всегда, царицу известил,
Но до сих пор стоял бы, верно, даром,
Когда б сам бог пути не осветил…
Оттуда луч к дверной пробился щели,
А я к лучу…

Корифей

И что ж ты увидал?

Мальчик

Увитый жезл и розовый фиал
И не одну царицу на постели.

Корифей

Гекатою клянусь: ты все солгал.

Мальчик

С царицею на ложе гость лежал
Как шишке мне пускай висеть на ели…

Корифей

О, скольких змей лишил ты речью жал…

Мальчик

Иль я один… Рабыни подоспели:
Спроси рабынь, весь дом перевидал:
Увитый жезл и розовый фиал,
И не одну царицу на постели…
И город, чай, уж вести облетели.

(Скрывается) Корифей

О тяжкое сомненье! Что придумать?
Безумия припадок? Может быть,
Насилие? Но ризы Диониса?..
Она кричать бы стала… Кто же в дом
Проникнуть мог? Иль мертвые воскресли?
Просвет в тяжелой туче… Царь Акаст.

ЯВЛЕНИЕ ТРИНАДЦАТОЕ

Те же и Акаст с небольшой свитой.

Он старик седой, но еще довольно бодрый. В трауре, волосы подрезаны. Вид желчный. Приходит со стороны города.

Акаст

О ранние непрошеные гостьи,
Что привело вас к царскому жилью?
Позор его иль горе?.. Как огонь,
Расходится хула меж вас, но капли
Последней из фиала добродетель
В устах у женщин медленней… Увы!..

Корифей

О царь Акаст!

Акаст

Я знаю все… Довольно!
Печальным вы не верите вестям,
И за богов своих любезных выдать
Порой не прочь… Кто в полночь разберет?

Корифей

О, как не прав ты, царь, и как ты… грешен!

Акаст

Моих грехов не замолить тебе,
Потатчица… И не утешить сердца
Акастова сорочьим языком.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ

Те же и из левой двери дома Кормилица.

Акаст

Ты, старая рабыня… У отца
Ты выросла в его высоком доме.
Я доверял тебе. И молоком
Вспоила ты… Назвать не смею больше
Я дочерью ее… Ту, что теперь
Отцовские седины осрамила…
Как допустить могла ты?..

Кормилица

Господин,
Таких чудес мы за ночь насмотрелись…

Акаст

Теперь не ночь, и, отвечая нам,
Не спрячешь глаз за ласковым покровом
Пособницы луны, рабыня… Нет…
А госпожа твоя еще в постели?
Что ж пир ее? За полдень перейдет?
И траур ваш? Где ж траур? Иль обрить
За целый день рабынь вы не успели?
Хоть солнца б постыдились, коль не глаз…
Прочь эту ризу пеструю!

Рабыни поспешно убирают стан Лаодамии. Кормилица на цыпочках прокрадывается в дом.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТНАДЦАТОЕ

Те же без Кормилицы.

Акаст

Вы, слуги,
У алтаря из елей молодых
И лиственниц смолистых и побегов
Жасмина — мне устроите костер…
Пусть отберут овец и крутобоких
Быков да нож отточат…

(Простирая руки)

О герой,
Вдали от дома павший, но его
Прославивший от моря и до моря…
Прости мне, сын… коль пеною вина,
И молоком, и медом в чаше медной
Ты не почтен. Рука твоей вдовы
В чужой руке. И факел Гименея
Преступного, но сладкого, увы!
Отрадней ей теперь раздранной ризы
И погребальных воплей… О, позор!..

Корифей

О злой старик… Твой царский суд поспешен,
И речь твоя сурова. Но твоей
Где ж правоты порука? Это солнце.

Показывается солнце, которое едва поднялось, большое и красное.