Лора Андронова - Подняться на башню

• Название: Подняться на башню
• Автор: Лора Андронова
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2004
• ISBN: 5-352-01162-3

Узнав о темном маге, чье имя в округе боятся произносить даже шепотом, герой решает действовать. На сто стоило — молодость, ловкость, мастерское владение луком и… разбойники, которым чародей чем-то насолил. Казалось бы, победа сама летит навстречу. Но мир, проникнутый магией, не так прост, как может показаться на первый взгляд… Бегут дорожки судьбы, пересекаются, переплетаются. Кто знает, куда приведет неприметная поначалу тропинка? Чем станет для мира первая битва безвестного паренька?

---

Деревня была пуста. Со скрипом покачивались открытые двери, жалобно хлопали ставни. Мороз стоял такой, что перехватывало дыхание. Повсюду был лед — голубоватый, сияющий, он покрывал собой деревья, кусты, изгороди и стены домов. Порывы ветра вздымали в воздух облака колючего снега, и Лэррену показалось, что еще чуть-чуть и он сам превратится в стылую каменную глыбу.

— Ау! Отзовитесь! Есть тут кто?! — кричал он, заглядывая в мертвые, покинутые избы.

Возле большого колодца зльф остановился и слез с коня. Приплясывал от холода, несостоявшийся учитель подошел к зданию школы и обнаружил возле него столб с памятной доской.

— «Здесь свершил свой бессмертный подвиг славный борец за свободу народа, добрый сын матери нашей Амны, великий Демьян Пуквица», — недоуменно прочел Лэррен

Рядом, обширная как каток, расстилалась черная замерзшая лужа. Стараясь не упасть, эльф заскользил было по ней и вдруг остановился. В остром разломе льда блестело что-то желтое, яркое, четко выделявшееся на общем блекло-серебристом фоне. Лэррен нагнулся и поднял небольшой, аляповато сделанный нож, украшенный зелеными и красными стекляшками. Металл, из которого была сделана нелепая безделушка, чем-то напоминал золото, но опытному эльфу даже не понадобилось особо присматриваться — он сразу определил дешевую подделку. Повертев нож в руках, Лэррен пожал плечами и бросил его в заснеженную кучу каких-то досок и кольев.

— Люди! — безнадежно позвал он в последний раз. — Живые есть?

Так и не дождавшись ответа, эльф вскочил на коня и поехал прочь.

2. ПЫЛЬ НА ВЕТРУ

Тропинка спутанной ниткой вилась среди деревьев, петляя, взбиралась на небольшие пригорки, огибала болотца. На полянах еще цвели осенние цветы — бордовые, оранжевые, синие, но Хёльв не видел ничего вокруг. Перед его глазами мелькало то лицо убитого колдуна, то пятна крови на ковре, то стрела — его собственная стрела! — торчащая из груди мертвеца. Хёльв бормотал что-то себе под нос, вздрагивал, ежился, пытался перед кем-то оправдаться, но никто его не слушал. Горланя развеселую похабную песенку, Мохнатые Тараканы двигались вперед.

Против ожиданий Хёльва, их совсем не расстроило то, что в замке колдуна не оказалось богатой добычи. Разбойники выслушали его вполуха, кто-то пожал плечами, кто-то махнул рукой. В другое время юношу очень заинтересовали бы причины такого равнодушия, но сейчас он мог думать только об одном.

Он нервно поглаживал лук, сжимал пальцы в кулак, кусал кусал губы. В голове тяжело бухало. Услышав шаги догонявшего его Лукавого Финика, Хёльв вздохнул — одновременно раздраженно и с облегчением.

— Мне надоела твоя кислая физиономия, — безапелляционно заявил Финик.

Юноша смерил разбойника яростным взглядом:

— Заметь, я иду впереди тебя, следовательно, ты никак не можешь видеть моей столь приевшейся тебе рожи.

— О! Даже твой затылок выражает беспросветное уныние. Долго ты еще собираешьел дуться?

— Я не дуюсь.

— А что же ты?

— Я размышляю. — Хёльв неприветливо покосился на разбойника.

— Надо же… И о чем, позволь полюбопытствовать?

— Не позволю. Ты хороший человек, Финик, но, видишь ли, бывают такие моменты в жизни, когда хочется побыть одному, взвесить на весах совести свои поступки, решить как жить дальше. Впрочем, я не уверен, что ты способен это понять.

Финик поправил повязку на глазу:

— Нет, вы только послушайте этого юного философа. Не хочешь говорить — не надо. Все твои нехитрые думы и без того написаны у тебя на лбу крупными красными буквами. Вчера ты впервые убил человека, и это тебя страшно тревожит. Ты судорожно пытаешься осознать этот невероятный факт и подобрать под него соответствующее мироощущение.

Хёльв скрипнул зубами и снова уставился себе под ноги.

— Не вижу в этом ничего смешного.

— А кто смеется? Никто и не смеется. Я серьезен, как фазан на вертеле.

— Еще вчера этот человек был жив! Мог смотреть на звезды, петь, смеяться. А я его лишил всего этого.

— И что? Хорошо, предположим, что ты промахнулся и ушел своей дорогой. Кто может знать, что ждало бы старого колдуна дальше? А вдруг твоя стрела спасла его от долгой и мучительной болезни? Или от пыток?

— Скорее от спокойной и счастливой жизни, — язвительно заметил Хёльв. — Что еще могло ждать уверенного в своем могуществе колдуна?

— Мой милый наивный мальчик, в нашем мире колдун, имевший глупость насолить высокопоставленному вельможе, может быть уверен только в одном: рано или поздно его убьют. И хорошо, если он отделается легкой и приятной смертью вроде отсечения головы. — Финик сунул в зубы длинную сухую травинку. — Гораздо более вероятно, что он попадет в лапы к палачам-профессионалам или к своим же собратьям — волшебникам. Уж эти-то умельцы никого не оставят равнодушным к своему искусству.

Хёльв побледнел, но позиций не сдал.

— Это всего лишь возможность. Вероятность. Он мог и ускользнуть.

— Ну конечно же мог. Яйца тоже могут взбунтоваться и отказаться прыгать на раскаленную сковороду. Могут зажарить в печке кухарку и выпорхнуть в окошко, обернувшись вольными птахами. Однако почему-то чаще они оборачиваются яичницей, — ответил Финик, но Хёльв его не слушал.

— Убийство — это чудовищно, — простонал он, едва не плача. — Быть пронзенным стрелой в собственном доме! Что может быть ужаснее?! Как только боги терпят такие злодейства?

Загорелое жизнерадостное лицо Финика страшно перекосилось.

— Э-э-э, братец, ты, я вижу, из тех людей, которых особо трогают драматические, театральные кончины? О да. Зарезанные заложники, жертвы магических ритуалов, казненные повстанцы — все это так распаляет воображение! Так рождает общую скорбь или праведный гнев… К оружию! На тиранов! Запретить опасное волшебство! Защитим наших детей! — Финик яростно потрясал кулаками, изображая возбужденную толпу. — Им доподлинно известно число погибших во время Саунесского Эксперимента. Но никто, никто из этих милых людей никогда не задумывался о том, сколько человек ежедневно умирает от банального свистящего поноса или зудовки. Еще бы, ведь это так обыденно и неинтересно… Хёльв перевел дыхание. Его глаза блестели.

— Ты страшный человек. Мерзкий циничный тип. Тебя хоть чем-то прошибить можно?

— Меня? Да запросто. Хорошим копьем, например. — Разбойник резко развернулся на месте и стал продираться через кусты в сторону узловатого старого клена, — Гляди-ка. Тут что-то есть.

Проглотив вертевшуюся на языке колкость, Хёльв последовал за ним, по щиколотку утопая в шуршащих листьях. У самого подножия клена они образовывали большую мягкую кучу, сияющую всеми оттенками рыжего цвета; в глубине кучи виднелся длинный матерчатый тюк. Финик осторожно сгреб с находки слой листьев и удивленно присвистнул:

— Ого! Ну и дела…

Тюк оказался высоким человекоподобным существом неопределенного возраста и пола. Длинные темные волосы почти полностью скрывали его лицо, оставляя на виду лишь слегка зеленоватую щеку. Хёльв содрогнулся:

— Кто это?

— Эльф. Типичнейший мертвый эльф. — Разбойник пнул худощавое тело ногой. — Очень кстати. Вспомни наш с тобой разговор. Этому счастливчику были уготованы тысячелетия. И что же? Разве это его спасло? Нет! Он лежит тут всеми покинутый, в виде хладного трупа. Скоро его плоть начнет разлагаться, и вездесущие муравьи…

Мертвый эльф пошевелился и открыл левый глаз. Глаз был красноватый, припухший и очень живой. Хёльв попятился. Эльф еще раз пошевелился, пробормотал что-то невнятное и со стоном поднялся. Золотистые листья водопадом посыпались из складок его одежды.

— Ы-ы-ы-а, — просипел он.

— Спасайся, кто может, — шепнул Финик и юркнул в кусты.

Продолжая постанывать, эльф выпрямился во весь рост. Лучи полуденного солнца ярко осветили его прекрасное, хотя и несколько помятое лицо. Большие серые глаза искрились злостью, губы кривились. Сложно было даже представить существо, менее склонное к разложению. Хищно оглянувшись, эльф схватил Хёльва за плечи и несколько раз крепко встряхнул.

— Задери тебя Ристаг, — прорычал он неожиданно низким голосом.

— Многоуважаемый эльф, — почтительно произнес Хёльв, пытаясь вырваться из цепких рук, — мы с моим другом Фиником..

— Тысячу осьминогов в задницу тебе и твоему Персику! Я просто подыхаю от усталости! Я не спал трое суток! Я выбрался из этого ведра с помоями, которое его обитатели по рассеянности называют городом, чтобы вдохнуть чистого, не оскверненного людскими миазмами воздуха! Я нахожу укрытие в девственной чаще. Для чего?! — Эльф яростно тряс юношу за плечи. — Для чего, я спрашиваю? Для того чтобы, меня будили пинками под ребра всякие проходимцы?

Хёльв покорно опускал голову все ниже и ниже. Он не знал, как следует себя вести с разгневанными эльфами. — Что же мне теперь делать, укуси тебя волосатая гадюка? Куда прикажешь податься? Может, мне надо научится вить гнезда, чтобы спать в древесных кронах? Или уйти в болота и жить в воде, подобно пупырчатой жабе? Я тебя спрашиваю! Может, там ваш брат-человек не будет меня тревожить?