Александр Алтунин - На службе Отечеству

• Название: На службе Отечеству
• Автор: Александр Алтунин
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

В один из вечеров, когда закончился ужин и были розданы лекарства, а в коридорах остались бодрствовать лишь дежурные сестры, в нашей палате шло бурное обсуждение плана, как попасть на вечеринку к работницам одной из местных фабрик. Все легальные пути были отрезаны. Красивый, светловолосый и голубоглазый лейтенант Леня Гаврилов предложил выбраться через окно. Двенадцати простыней, по его расчетам, с избытком хватит, чтобы спуститься с третьего этажа. В вылазке участвуют четверо юных лейтенантов из нашей палаты, у троих раны почти затянулись и уже не особенно беспокоят, лишь у Гаврилова правая нога в гипсе. Меня не берут из-за ранения в голову. Леня Гаврилов после некоторого раздумья решительно заявил:

- Нельзя тебе. Вниз ты спустишься, а подняться на третий этаж не сможешь: черепок не выдержит.

Мое предложение отпроситься у дежурной отклоняется как совершенно нереальное. Когда же я высказал опасение, что они тоже не смогут влезть обратно через окно, неукротимый Гаврилов, засучив рукав халата, показал вздувшийся бицепс:

- На таких мускулах я без риска спущусь с любого этажа и поднимусь назад. Напрасно, что ли, нас тренировали в училище?

Гаврилова решительно поддержали другие лейтенанты, заявив, что все они были отличниками физической подготовки и имеют разряды по гимнастике.

Вопросительно поглядываем на старшего лейтенанта Шелехова, отрастившего для солидности светлые усики. Он старше нас всего лет на семь, но нам, двадцатилетним холостякам, он кажется стариком, степенным семьянином.

Гаврилов, стараясь заручиться поддержкой Шелехова, говорит:

- Поймите, мы не хотим терять, может быть, единственный шанс побыть со своими невестами в домашней обстановке.

- Если все вы возлагаете на свидание столь серьезные надежды, я готов вместе с вами отвечать перед комиссаром.

- Вот, - воскликнул обрадованный неожиданной поддержкой Гаврилов, пожилой человек, а понимает! В общем, ребята, давайте сюда простыни.

Через несколько минут Шелехов уже проверял, надежно ли завязаны узлы, а Гаврилов тем временем придвинул свою койку к раскрытому окну и закрепил на ней один конец самодельного "каната".

Вечера на юге темные, а плотно зашторенные окна не пропускают ни единого лучика света, но туго скрученный жгут из белых простыней должен быть хорошо виден. Погасив свет и подняв маскировочную штору, Гаврилов бросил в чернильную темноту связанные простыни, потом с трудом вскарабкался на подоконник, ухватился за "канат" обеими руками и, перекинув костыли через плечо, лукаво подмигнул нам.

- Лиха беда начало, - шепнул он и скрылся за окном.

За ним друг за другом благополучно спустились остальные лейтенанты. Мы с Шелеховым подняли "канат" и стали терпеливо ожидать возвращения "женихов".

- Я заметил, - сказал, улыбаясь, Шелехов, - что, после того как наши лейтенанты нашли себе подруг, они очень изменились: стали веселыми, бодрыми. По-моему, они по-настоящему влюблены. Кто знает, вдруг это у них на всю жизнь?.. А на фронте легче, когда тебя кто-то ждет. - Старший лейтенант достал из тумбочки конверт и, вытащив из него фотографию, протянул мне: - Взгляни, лейтенант, на частицу сердца моего...

С фотографии глядела на меня улыбающаяся миловидная женщина с мальчиком трех-четырех лет на коленях. Шелехов с глубокой нежностью продолжал:

- Это моя жена и сынишка. Долго ничего не знал об их судьбе. Накануне войны мы жили в Проскурове. Я с первых дней на фронте... Из госпиталя вот написал матери в Ульяновск и неожиданно получил письмо от жены и фотографию. Она с сынишкой благополучно добралась до моих родителей. Помолчав, он закончил: - Великое это дело, лейтенант, пустить на земле корни. Ты и Родину после этого любишь конкретнее. Когда говорят о Родине, я почему-то прежде всего вижу моих близких, особенно сынишку. Смотрю на него, и на душе легче становится: если погибну, в нем продолжится жизнь. Будет жить род Шелеховых!

Раздумывая каждый о своем, мы незаметно задремали. Разбудил меня довольно увесистый камень, упавший мне, к счастью, на грудь. Склонившись над подоконником и услышав внизу тихий свист, быстро опустили простыни. Шелехов уселся на конец койки, за которую они привязаны, а я приготовился принимать возвращающихся товарищей.

Вот из темноты появился ухмыляющийся Гаврилов. Ухватившись за подоконник, он шутливо пробормотал:

- Принимай, куме, гостей из всех волостей.

Очутившись в комнате, он снял с шеи костыли и дернул за простынный жгут. Вскоре, кряхтя, вскарабкался взмокший от чрезмерных усилий Савинов. Простыни снова натянулись, но никто почему-то не появлялся. Гаврилов сердито крикнул вниз:

- Ну что, спать там устроились?

- Не могу, сил нет подняться, - послышался виноватый голос Тиунова.

- Спускайся назад, пусть Нилов попробует, а ты отдохни, - распорядился Гаврилов. - Тоже мне, жених...

Нилов преодолел значительно большее расстояние, чем его предшественник, но добраться до окна не сумел, выдохся.

- Эх, слабаки, слабаки! - сокрушался Гаврилов, не зная, что предпринять. - Вот что значит иметь троечку по физподготовке. Спускайся вниз, пусть снова попробует Тиунов.

Новая попытка Тиунова, а за ним и Нилова, окончилась неудачей.

- Идите, несчастные, к входной двери! - крикнул Гаврилов и заковылял из палаты.

Мы молча последовали за ним. Спустились на первый этаж, разбудили дежурную медсестру и попросили открыть входную дверь.

- Зачем? - удивилась сестра.

- Два наших товарища выпали из окна, - неожиданно ляпнул Гаврилов.

- Как это выпали?! - Сестра испуганно посмотрела на нас. - Разбились?!

- Успокойтесь, - вмешался Шелехов, - с нашими товарищами все в порядке. Они случайно оказались на улице после отбоя и не могут попасть в палату. Сжальтесь над беднягами.

Растерянная, ничего не понимающая дежурная хватает ключи и спешит к входным дверям. Распахнув их, она видит двух целых и невредимых лейтенантов. Возмущенно всплеснув руками, женщина закричала:

- Да что же это деется! Все порядочные люди спят, а вы где-то шляетесь! Ну погодите: завтра все товарищу комиссару доложу. Как фамилии?

- Уважаемая сестрица, - ласково говорит Леня Гаврилов, прыгая на костылях позади разъяренной дежурной, - к чему вам их фамилии? Ну задержались ребята на свежем воздухе. Так свежий воздух им не повредит!..

- Фамилии! - не сдавалась дежурная, мощной грудью оттесняя от двери смущенных лейтенантов.

С обреченным видом виновники переполоха признали свое поражение.

- Лейтенант Нилов из двадцать восьмой палаты.

- Лейтенант Тиунов оттуда же.

Гаврилов долго стыдил своих "сподвижников" за слабую физподготовку, а в заключение презрительно заявил:

- Несчастные слабаки! Не умеете - не беритесь.

На следующий день разразился грандиозный скандал. Комиссар госпиталя вызвал всех нас к себе и, пристально оглядев наши смущенные лица, сердито сказал, обращаясь к Шелехову:

- Ну, вам, как старшему по возрасту и званию, и докладывать о ЧП.

Старший лейтенант замялся. Тогда Гаврилов, решительно шагнув вперед, попросил:

- Товарищ комиссар! Разрешите мне обо всем подробно доложить.

- Докладывайте, лейтенант! - Старший политрук с интересом оглядел горбоносое загорелое лицо Гаврилова.

- Так вот, товарищ комиссар, - откашливаясь, начал Гаврилов, - с одного предприятия нас посетила делегация - женская бригада Клавдии Ведерниковой. Подарки принесли, рассказали о работе. Мы рассказали о себе. В общем, познакомились. Каждую свободную минуту они нас навещали. Словом, полюбили мы, товарищ комиссар. Не знаю, как они, - кивнул Гаврилов на своих товарищей, - а я, как только выйду из госпиталя, женюсь.

Лейтенанты дружно поддержали это заявление, подтвердив, что они тоже имеют самые серьезные намерения.

- Вы в сторону уклоняетесь, - сухо заметил старший политрук. Доложите, почему ваши товарищи оказались вне стен госпиталя?

- Так вот, товарищ комиссар, я и подхожу к этому, - спокойно продолжал Леня Гаврилов. - Бригаде, в которой трудится моя невеста Даша, за ударную работу дали премию. Мы и решили поздравить девушек...

- Кто это "мы"? Докладывайте конкретно.

- Я и лейтенанты Савинов, Нилов и Тиунов. - Гаврилов бросает виноватый взгляд на остальных, словно оправдываясь: ничего, мол, не поделаешь, врать нельзя.

- А почему же дежурная докладывает только о Нилове и Тиунове? удивился комиссар. - Почему вы и Савиноп оказались в палате, а ваши товарищи - на улице?

- Слабая физподготовка подвела, - с нескрываемой досадой ответил Гаврилов, глубоко вздохнув. - Никогда не забуду бывшего своего учителя лейтенанта Колодкина. Гонял он нас до седьмого пота на турнике, брусьях, через "коня", по канату и при этом всегда поучал: "Запомните, курсанты, тот, кто успешно оседлает все эти снаряды, может рассчитывать на успех в любом деле, требующем силы и ловкости". Мои товарищи убедительно подтвердили вчера справедливость слов нашего командира. Им надо было всего-навсего подняться по канату на третий этаж. Да задача оказалась не под силу.