Барбара Вуд - Улица Райских Дев

• Название: Улица Райских Дев
• Автор: Барбара Вуд
• Издательство: ОЛМА-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-87322-172-3

Извечно стремление женщины к тихому светлому счастью, когда в доме звенят детские голоса и хрупкие женские плечи не поникают под тяжестью мужских невзгод.

Отнюдь не райская жизнь выпала на долю двух сестер – египтянок. Жестокая судьба, казалось бы, не оставила им никаких шансов обрести покой и любовь.

---

Он посмотрел на две фотографии на своем письменном столе: Элис, в расцвете молодости и любви, и любимая дочь – Ясмина. Он любил ее больше Камилии и дочерей от Худы. Когда он обрек ее на изгнание, то убил что-то в собственной душе. Пока жива была Элис, она переписывалась с дочерью, жившей в Калифорнии, но после ее самоубийства и эта тонкая ниточка связи оборвалась. Ясмина, дочь его сердца… Она стала его помощницей, могла бы продолжать его дело. Где она теперь, что делает – он не знал.

Но сожаления о Ясмине не всегда мучили Ибрахима. Обычно он был доволен своей жизнью, своим положением в обществе. Хорошие врачи в Египте высоко ценились, и Ибрахим преуспевал в своей профессии. С другой специальностью он вряд ли смог теперь поддерживать материальное благополучие многочисленной семьи. Благодарение Богу, здоровье его не оставляло желать лучшего – никто не дал бы ему семидесяти лет, он сохранил работоспособность и энергию, и даже мужскую потенцию. Его новая жена недавно забеременела.

Но его оживление увяло, когда он вспомнил о результатах анализа. Ибрахим снова набрал номер Дахибы – снова безрезультатно.

– Вращение ягодицами на медленный счет до восьми, – сказала Дахиба, – потом резко остановиться, четко обозначив позу. – Одетая в трико и юбку, она демонстрировала движения своей ученице, разведя руки в стороны и вращая ягодицами, причем верхняя часть туловища сохраняла полную неподвижность. – Теперь слушай – ты застываешь в полной неподвижности, и музыка вливается в тебя словно солнечный свет, в твои сосуды и кости, и ты сама становишься солнечным светом. Если ты сумеешь это почувствовать – танец удался.

Дахиба и ее ученица застыли, слушая печальные протяжные звуки деревянной флейты. Дахиба теперь не вела класс танцев, а давала уроки только отдельным ученицам, которых выбирала сама. Все хотели попасть к Дахибе, но немногим выпал счастливый жребий. Мими была такой счастливицей.

– Ну вот, – сказала Дахиба, выключая проигрыватель, – сумеешь ты передать это?

– О да, мадам! – ответила Мими. Двадцативосьмилетняя танцовщица восемь лет занималась восточным танцем, а до этого десять лет была в балетной школе. Она была способна и честолюбива. Она уже выступала в ночных клубах и отелях и, хотя еще не стала в мире танцев звездой первой величины, уже завоевала известность. Голубые глаза ее светились воодушевлением. Она повязала вокруг ягодиц легкий шарф и приготовилась повторить движения своей учительницы. Настоящее имя Мими было Афаф Фавваз, но она выбрала себе новое театральное имя, когда в моду вошло все французское.

Когда Дахиба снова включила проигрыватель и приготовилась наблюдать танец Мими, она вдруг увидела в дверях студии своего племянника Мухаммеда, с ошалелым видом воззрившегося на Мими.

– Ступай прочь, бесстыдник! – крикнула Дахиба, подходя к племяннику. – Что тебе здесь надо?

Мухаммед как будто онемел – Мими… в красном трико и черных колготках.

– В чем дело? – сердито повторила Дахиба.

– М-м-м… Дедушка Ибрахим звонил и просил передать, чтобы вы пришли к нему немедленно.

Кофейня «Феруза» выходила на небольшую площадь в конце улицы Фахми-паши, недалеко от комплекса правительственных учреждений, в одном из которых работал Мухаммед. Вход был украшен арабскими каллиграфическими надписями. В темноватом помещении мужчины играли в кости или в карты, обсуждали политические новости или перемывали косточки своим начальникам и сослуживцам. Кофейня «Феруза» была пристанищем клерков правительственных учреждений. В каждой из многочисленных кофеен Каира люди собирались преимущественно «по интересам»: интеллектуалы, богатые бизнесмены, гомосексуалисты или даже стекающиеся в столицу из деревень феллахи.

Мухаммед повернул в переулок, не видя ни грязных стен, ни прохожих: перед глазами его стоял образ полуобнаженной Мими с роскошными формами, обтянутыми трико и длинными ногами в черных колготках… До этого он случайно видел ее два раза, входящей в клуб «Золотая клетка», а кроме того, по телевизору в мыльной опере, где она исполняла небольшую роль. Этого было достаточно, чтобы влюбиться по уши. Сейчас Мухаммед просто сгорал от вожделения. Он вышел на площадь, где находилась кофейня «Феруза»; перед ним, постукивая каблучками, торопилась куда-то женщина в европейском платье, обтягивающем пышные ягодицы. В каком-то неистовом порыве, неожиданно для себя, Мухаммед крепко ущипнул ее. «Йааа!» – закричала женщина и ударила его сумочкой по голове. Возмущенные прохожие окружили Мухаммеда, но он вырвался из их кольца и устремился в кофейню. У входа стоял один из друзей Мухаммеда, с веселой улыбкой наблюдая сценку. Он подмигнул Мухаммеду и пропел: «В раю нам даруют красоток, чтоб нас ублажали они. Ах, гурии, райские девы, ну как же они хороши…»

Мухаммед, покраснев, ринулся в кофейню. Друзья, видевшие сценку из окна, встретили его одобрительными приветствиями и шуточками.

Феруз, однорукий ветеран Шестидневной войны, как всегда, сидел за столиком, играя в триктрак с друзьями по армии, а его жена, весь день проводившая за кассовым аппаратом, присоединилась к шуткам юношей, воскликнув:

– Эй, Мухаммед! Тебе бы надо руку к туловищу привязать!

Посмеиваясь вместе с друзьями, Мухаммед сел за столик и принял от Феруза стакан ароматного чая, но в голове у него была только встреча с Мими.

– Берет уроки у тети Дахибы, подумать только! Так ее встретить – прямо голова закружилась!

Друзья Мухаммеда продолжали смеяться, подшучивать и рассказывать анекдоты. Салах, клерк из министерства культуры, самый известный среди них забавник, начал очередной рассказ:

– Александриец, каирец и феллах заблудились в пустыне и умирали от голода и жажды. Внезапно появился джинн и заявил, что может исполнить желание каждого из них. Александриец сказал: «Перенеси меня на Французскую Ривьеру в общество прекрасных женщин». Пуф-ф– и он исчез. Каирец сказал: «Я хочу плыть по Нилу на прекрасном корабле и чтобы было вдоволь еды, вина и женщин». Пуф-ф – и он исчез. Тогда феллах сказал джинну: «Верни мне моих друзей, мне без них одиноко в пустыне».

Молодые люди захохотали и снова стали прихлебывать густой сладкий чай.

– Йа, Мухаммед-паша! – сказал усатый Хабиб, употребляя в виде дружеской шутки устаревший титул. – У меня сюрприз для тебя. – Он достал из кармана иллюстрированный киножурнал. Перелистывая его, Мухаммед открыл страницу с портретами кинозвезд. – А, вот он, сюрприз! – вскричали четверо друзей – на одной из фотографий сверкала ослепительно белой кожей Мими в открытом вечернем платье.

– Она великолепна! – воскликнул Салах.

– Годится тебе в жены, а? – подмигивая Мухаммеду, пошутил другой.

– Да нам хоть бы какую жену, – воскликнул Салах, который, как и все эти юноши, предавался мечтаниям – накопить из скудного жалованья денег, снять квартиру и жениться. – Ты среди нас счастливчик, Мухаммед-паша! Твой дед богатый врач, и живешь ты в богатом доме в квартале Садов. Почему не женишься?

Мухаммед промолчал. Перспектива поселиться с женой в большом доме на лице Райских Дев под неусыпным наблюдением Амиры отнюдь не прельщала его. Не лучше и в доме отца, где всем заправляет Нефисса. Нет, с молодой женой надо жить отдельно от старших! И он ответил уклончиво:

– Бокра – завтра, – то есть там видно будет. – Иншалла – все в Божьей воле.

Салах хлопнул друга по спине и воскликнул:

– Ты подтверждаешь, что Египет живет по системе БЗН – «Божья воля – иншалла». «Завтра – бокра» и «Не беда – ма'алеш».

Все засмеялись, но Мухаммед смеялся натянуто. Он все вспоминал Мими – на фотографии из журнала она была снята в роли женщины-вамп, соблазняющей чистого юношу. Мухаммед думал, что ее глаза и длинные шелковые волосы действительно могут соблазнить и святого. Прав был святой Пророк Мухаммед, который велел женщинам прикрывать волосы.

Вспомнив платиновые волнистые волосы Мими, он подумал о своей светловолосой матери. Она каждый год посылала открытку ко дню рождения. Он собрал их двадцать. Мухаммед запрещал себе думать, почему мать уехала, вернется ли она, почему никто в семье не говорит о ней.

– Эй, парни! – вскричал Салах. – Пойдем в кино, посмотрим Мими!

– Фильм идет в «Рокси», – сказал Хабиб. Они допили чай, расплатились и гурьбой вышли из кофейни, сопровождаемые комментариями стариков, что молодежь всегда торопится жить. Недалеко от кофейни стоял юноша, который почему-то пристально посмотрел на Мухаммеда. Лицо его показалось Мухаммеду знакомым. Он вспомнил, что встречал этого молодого человека среди членов «Мусульманского братства», в котором отец запретил ему участвовать. Кажется, его звали Хассан, и уже тогда Мухаммеду внушали страх его горящие фанатическим пламенем глаза.

Когда Дахиба села в свою машину, припаркованную у входа в приемную Ибрахима напротив кинотеатра «Рокси», и вручила бакшиш мальчишке, который сторожил ее, она заметила своего племянника Мухаммеда среди ватаги друзей и хотела окликнуть его, но передумала. Она включила зажигание и, проехав немного по главной улице, свернула в первый же переулок и, остановив машину у афиши с рекламой часов фирмы «Ролекс», положила голову на руль и заплакала.