Женя Золотов - Исповедь школьника

• Название: Исповедь школьника
• Автор: Женя Золотов
• Жанр: Современная проза

---

Я замахал руками:

— Павел Иванович, я и есть самый обыкновенный парень. А про Леньку — Вы еще мне-то будете рассказывать! Уж я-то знаю его — это самый честный, самый бескорыстный, самый искренний друг! Какая уж тут выгода! Наоборот, я считаю, это честь для меня, что он со мной дружит. Это такой человек!..

Павел Иванович улыбнулся:

— Приятно слышать. Ну и ладно. В таком случае, будем считать это началом профессиональной деятельности моего сына, да еще каким — в качестве личного помощника и телохранителя самого господина Золотова — младшего, директора филиала!

— Будущего директора, — скромно подсказал я.

— Ничего, ждать осталось недолго, вам обоим. Ладно, бери его, только он парень честный, бесхитростный, — береги его, хорошо? Ауж он-то за тебя жизнь отдаст, это точно… Ленька, заходи!

Ленька тут же очутился на кухне. Похоже, он все слышал, он просто сиял. Павел Иванович встал.

— Итак, согласие дано, конверт принят. Отныне, Леонид Журавлев, Вы поступаете в распоряжение господина Золотова — младшего в качестве его личного помощника и телохранителя. Ближайшее время Вы отправитесь вместе с ним на объект в район Черного моря для прохождения профилактического отдыха. О дальнейших действиях Вы будете проинформированы.

— Есть! — счастливо воскликнул Леонид, совершенно по-военному вытянувшись и щелкнув каблуками.

— А теперь проводи его до дому и немедленно назад, будешь собираться. Да, Женя, подожди: это нужно как-то документально оформить, или…

— Нет, нет! — успокоил я его. Насчет школы, отец уже обо всем договорился. (Это было не совсем так, но я надеялся что-нибудь придумать). Мы же, несовершеннолетние, так просто едем отдыхать, там будет сопровождение, и отец все это устроит.

Он кивнул:

— Ну, что ж, замечательно. Ладно, тогда я просто говорю с ним завтра на работе, и все…

— Да, да! — при его словах я похолодел, но иной дороги уже не было, и я должен был придумывать сам выход из этого положения. На всякий случай я сказал: — Сегодня ему лучше не звоните, его не будет дома, а завтра он на работе сам Вам все объяснит. («За вечер все устрою», — решил я.)

— Хорошо, хорошо. До свидания, Женя!

— До свидания, Павел Иванович! — я обхватил Леньку за плечи, и мы бегом устремились на улицу.

— Удалось, удалось! — кричал я. — Едем, Ленька, едем, ура!

Мы бежали через яблоневый сад, прыгая и танцуя, и обнимая, и тиская друг друга.

Часть 10

Теперь предстояло самое главное. Нужно было уладить все с отцом. В любом случае, все зависело от него. Я стоял в ванной под душем и размышлял под шум воды, как поступить, почему-то после разговора с психологом мне было несколько боязно, казалось: а вдруг отец о чем-то догадывается? Но деваться было некуда. Оставалось применить «тяжелую артиллерию»…

Я опоясался полотенцем и вышел из ванной — босой с гребнем в руках. Вещи в зале были разбросаны, стояли раскрытые чемоданы — весь вечер я готовился к отъезду. Отец, как обычно, отдыхал на диване, пил пиво (хороший знак), курил сигарету. В руках его была любимая книга — «Божественная комедия» Данте Алигьери — я вскользь заметил по толщине прочитанных страниц, что он читает «Рай», где Данте встречается со своей покойной возлюбленной Беатриче — видя, ее живой в раю, юной и прекрасной. Это было излюбленное место отца, когда он бывал в лирическом настроении. А ведь скоро я уезжал, предстояло прощаться — понятно… И я знал, кого он вспоминает сейчас. Играла негромкая музыка — чудесная Седьмая симфония Густава Малера. Все было как нельзя у лучшему… Мне было всегда немножко неловко, когда приходилось действовать таким образом, но сейчас у меня не было иного выходы. Я должен был добиться своего…

Я медленно прошел через зал по мягкому ковру, осторожно ступая босыми ногами среди разбросанных вещей, держа в руке гребень, и, встав перед высоким трельяжем начал медленно, задумчиво расчесывать мокрые волосы. Я видел в зеркале, как отец оторвал взгляд от книги, как он следил за мной — за движениями моей руки, за тем, как скользит в волосах гребень, как я наклоняю голову, как выгибаю спину… Шла минута, другая… Я видел, что он уже не читает книгу, а только смотрит на меня и думает — я знал, о чем.

— Папка, — сказал я и умолк.

— Что, милый? — тихо спросил он.

— Я уезжаю… Мне грустно…

— Знаешь, как там хорошо! — сказал он ласково. — Море, солнце, белый песочек — и все для тебя. Когда-то мы с мамой были там — еще молодые. Мы тогда жили в палатках. А у тебя будет целый дворец! Ты же — мой принц!..

— Мне грустно, — объяснил я, — что я там буду один…

— Ну, не совсем один, — с тобой едет охрана, персонал..

— Я не об этом, — вздохнул я. — У меня не будет друга.

— Ты же знаешь, сынок, что я не могу с тобой поехать. У меня здесь неотложные дела, я не могу все так бросить. — Он подумал и вдруг предложил: — А хочешь, я позову кого-нибудь из наших родственников: тетю, бабушку, например? Они-то не откажутся! И тебе не будет скучно! Хочешь?

— Нет, нет! — испуганно ответил я. — Лучше не надо… Это не то… Все наши родственники живут отдельно от нас, мы встречаемся только на праздниках или когда вместе летом живем на нашей даче, мы с ними не очень-то близки, ты же знаешь…

— Да, это не то, — согласился отец. (Он тоже понимал меня).

— Вот если бы, — предложил я осторожно, — со мной мог поехать кто-нибудь из моих друзей… Например, Ленька…

— Ленька? — усмехнулся отец. — Верный Ленька… Да, он хороший парень. Ну, что ты, как же я тебе это организую? Да он и учится теперь! И с какой стати?.. Что я скажу его отцу? Он его не отпустит.

— А ты прикажи, — предложил я вполушутку.

Отец рассмеялся.

— Как «прикажи»? Отдай мне твоего сына — Их Высочество желают? — он опять расхохотался. — Что ты такое говоришь? И это что — благотворительный лагерь, что ли? И в учебный год… Нет, это не годится…

Я отложил гребень, подошел к дивану, сел на пол и склонил голову отцу на плечо.

— Папка, — сказал я покаянным голосом, — я нехороший…

— В каком смысле? — он удивленно покосился на меня.

— Я уже договорился с Павлом Ивановичем, и он отпустил Леньку со мной.

— Как договорился? Когда?

— Сегодня днем. Я был у них дома. Я сказал, что скоро мое совершеннолетие…

— Через два года! — уточнил отец.

— Ну… да, в общем — скоро, и ты собираешься передать полностью в мои руки один из наших филиалов. Ведь ты собираешься? — Я нежно потерся щекой о его плечо, скашивая на него глаза.

— Ну, допустим, и что?

— И то, что я уже должен потихонечку формировать свою команду из близких, преданных мне людей — друзей, которым я доверю. А Леонид как раз подходит на роль моего личного помощника и телохранителя. Мы же друзья, и он, если нужно, за меня жизнь отдаст! Ведь ты же сам просил Павла Ивановича, чтобы он обеспечивал мою безопасность. И он — его сын, так что тут получается в некотором роде преемственность и связь: Павел Иванович — твой телохранитель, а его сын — телохранитель твоего сына. Логично?

— Ну, логично, и что дальше?

— А тут, я сказал, представляется как раз такой случай — Я отправляюсь в поездку, мне нужен личный помощник и… хороший, верный товарищ. Вот и прекрасная возможность для первого Ленькиного задания — в качестве сопровождающего, который постоянно будет при мне. Это уже как бы начало его карьеры.

— Так. А Павел Иванович?

— Конечно, согласился! Когда я передал ему деньги…

— Ты передал ему деньги?!! Какие деньги?

— Зарплату для Леньки… и компенсацию для него. Передал в конверте… от тебя. Там твоя печать и подпись: «Золотов». И написано: «Для использования в лучших целях по Вашему усмотрению». Это те деньги, которые ты подарил мне весной. Ну, я и усмотрел эту цель, — закончил я упавшим голосом и поднял на него глаза: — Отец, я не хочу ехать один!

— Ты даже не пожалел свои собственные деньги? — сказал он задумчиво — М-да… И ты сказал, что все это тебе поручил передать я?!!

— Да, — ответил я грустно. — И сказал, что ты уже обо всем договорился в школе, и Леньку отпускают вместе со мной — на тех же условиях, что и меня.

— Ну, Женька!!! — отец резко встал.

— Да, отец, я знаю, я нехороший. Я виноват, накажи меня. Я взял из своих вещей среди чемоданов узкий кожаный ремень и подал ему, затем, потупив глаза, трогательным жестом покорности и смирения развязал полотенце на своих бедрах и, голый, вытянулся перед ним на диване, выражая полную готовность быть сурово наказанным.

— Я готов, — сказал я тихо. — Выпори меня хорошенько, как я того заслужил.

Пауза. Играла музыка Малера, Симфония номер семь… Отец осторожно коснулся рукой моих нежных частей, пониже спины:

— Надо же, — вздохнул он, — следы от розги… до сих пор не заживают… И здесь, и по всему телу… — Он легонько провел рукой по моему позвоночнику, по лопаткам, плечам: Худенький ты какой у меня… — Затем мягко запустил пальцы в мои густые, мокрые волосы и осторожно повернул мое лицо к себе. Я смотрел на него широко открытыми глазами, моргая, и молчал.