Дмитрий Вересов - У Терека два берега…

• Название: У Терека два берега…
• Автор: Дмитрий Вересов
• Издательство: Издательский Дом «Нева»
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-7654-3645-5

Любовь не знает преград и сомнений, даже война не может разорвать связь между любящими. 1942 год. Любви юной Айшат добиваются два джигита. Один пишет ей с фронта страстные письма. Другой здесь, в ауле, обещает ей горы золотые, когда войну выиграют немцы. Но аул захватывают не немцы, а НКВДшники, получившие приказ о депортации чеченцев. След Айшат затерялся на дорогах Азии. Чем окончится дуэль между вечными соперниками за ее любовь?

Современная Москва. Дочь богатого бизнесмена чеченка Айсет воспитана за границей. По окончании Лондонского университета отец приказывает Айсет приехать в Москву. Она в ужасе от диких нравов и жестокости, с которыми ей приходится столкнуться. Воспитанная на европейских понятиях о свободе личности, Айсет пытается вырваться из тех рамок, в которые ее пытаются поставить родственники, пусть даже ценой жизни.

---

Азиз кричал громче всех, потому что думал, что его отделение бежит за ним, но скоро понял, что все давно перемешались, и ничего понять в этой беготне невозможно. Найдя глазами командира роты, он вдруг догадался, что и тот ничего не понимает. Азиз, по крайней мере, кроме того, где находятся их позиции, знал, в какой стороне Мекка.

Но вот сбоку что-то ухнуло, прорезало воздух между бегущими, сбило Азиза с ног и осыпало сверху землей. Нет, Азиз не испугался, он все еще силился понять, где свои и где чужие, чтобы начать наконец воевать. Теперь слева слышался гул моторов и пулеметные очереди. Значит, там был противник, но и спереди в них стреляли тоже. Тогда он решил отходить к своим позициям, потому что так воевать было нельзя ни русским, ни чеченцам, ни лезгинам, ни хевсурам.

Когда Азиз увидел спокойно прохаживавшихся над брустверами наших окопов немецких солдат, он выпрямился и пошел к ним. Тут же стоял пятнистый, как поросший лесным мхом валун, бронетранспортер. Около пулемета сидел скучный немец и курил. Немец скосил на него глаз, как петух на червячка, и кивнул то ли носом, то ли подбородком на винтовку Азиза. Саадаев понял и кинул оружие на землю. Тогда немец протянул ему недокуренную папироску. Азиз замотал головой, а немец пожал плечами…

В лагере для военнопленных, когда вокруг русские и украинцы умирали, исходя кровавым поносом, Азиз держался. Ни с кем не разговаривая, не обращая ни на кого внимания, он через каждый час молился Аллаху почти у самой колючей проволоки. И болезни, косившие советских военнопленных страшнее немецких пулеметов, обходили его стороной. Только на левой ноге вдруг образовались небольшие язвы, которые стали быстро расти. Нога покрывалась темной коркой, которая присыхала к штанине. Но с этим можно было жить.

Однажды, когда он закончил утреннюю молитву и поднялся с колен, отряхиваясь и пытаясь отодрать присохшую к влажной корке штанину, его окликнули. Между внутренним и внешним ограждением колючей проволоки стоял немецкий офицер. Азиз обратил внимание на рваный шрам на его щеке. Глаз горца сразу узнал след от удара шашкой. Когда-то этому офицеру очень повезло.

— Ты мусульманин? — спросил офицер на чистом русском языке.

Азиз кивнул головой. Разве так молится еще кто-нибудь, кроме исповедующих Ислам?

— Кто по национальности?

— Чеченец.

— Нохча?! — обрадовался офицер. — Земляки, значит. У одной реки с тобой жили. А наши предки, может, и убивали друг дружку… Ну да ладно. Теперь скажи мне, нохча, как тебя зовут… Надеюсь, ты не комиссар? А вдруг жид? Шучу, не сверкай на меня глазами. Силы побереги! А то у тебя уже, кроме глаз да носа, ничего не осталось. Ну, Азиз Саадаев, скоро увидимся…

Но увиделись они не так скоро. Сначала в бараке к нему подошел кавказец с перевязанной головой. Сказав, что он аварец из Закатал, стал расспрашивать Азиза: где жил, где работал, как относится к власти большевиков? Когда Саадаев сказал, что работал на конезаводе, аварец понимающе кивнул головой:

— Я знал, что ты наш, рабочий человек. Понимаешь, у нас тут собрались свои, проверенные люди, настоящие мужчины. Понимаешь, будем делать восстание, бежать к своим. Будем бить немецкую гадину. Понимаешь?..

Азиз видел, как аварец прячет глаза, мямлит, жмется, как побитая палкой собака. Ему стало скучно, он выругался по-кумыкски, чтобы аварец понял, плюнул и отвернулся.

Это была его первая проверка, самая примитивная, лобовая. Потом таких проверок было еще несколько и, наверное, они еще не закончились даже теперь, когда он уже был включен в состав группы, формируемой диверсионно-разведывательной абверкомандой АК-201, для заброски в тыл советских войск на Северном Кавказе. Теперь на территории бывшего санатория ВЦСПС в Крыму, где располагалась школа разведчиков и диверсантов под условным названием «Группа здоровья», они проходили ускоренную тактико-техническую и политическую подготовку.

Возглавлял группу майор фон Руддель, тот самый офицер со шрамом на щеке. В группу входили горцы, жители Северного Кавказа, и радист из терских казаков. Рядовые члены отряда пока не знали, в чем заключается их миссия, знали они только название операции — «Хлеб-соль».

Азиз Саадаев мог пожертвовать очень многим, чтобы оказаться в родных горах. Разбитый нос и синяк в виде полумесяца на животе были ничтожной жертвой.

* * * * *

Репортаж Астрид одобрила.

Как только они прилетели в Москву, Астрид сразу просмотрела материал и тут же дала команду перегнать отснятое и смонтированное в головную штаб-квартиру с рекомендациями поставить в блок новостей по Восточной Европе…

— Завтра увидишь себя в утренних новостях, — сказала она Айсет, ободряющим движением дотронувшись до ее плеча. — С тебя шампанское. С почином!

И вдруг потянулась к ее лицу и, подмигнув, ущипнула Айсет за подбородок…

— Шампанское, не забудь!

Айсет восприняла сказанное буквально. Выходя на Тверскую-Ямскую, спросила у консьержа, где тут рядом хороший… она замешкалась, подыскивая слово, аналогичное французскому «cave»… Где тут рядом вино-плэйс? Выяснилось, что приличное вино-плэйс находится в так называемом «Елисеевском», что по этой же стороне Тверской, всего в трех шагах вверх по улице в сторону Пушки…

В «Елисеевском», большом старомодном, под русское ретро, магазине оказалось, что настоящего французского шампанского нет в ассортименте. В изобилии имелись дешевые сорта претенциозного местного брэнда «Советское»… Брать это Айсет не захотела. Постояла, подумала и взяла огромную бутылку игристого «…a la base de la vin naturelle et de l’eau aromatisee…»,[6] из тех, какими гонщики обливаются, стоя на подиуме.

Когда вернулась в офис, Астрид уже как раз собралась уходить.

— Это как ты сказала, — протягивая пакет, смущаясь, пробормотала Айсет, — вроде как с началом моей деятельности, за первый репортаж…

— А-а-а, — рассмеялась Астрид, — так это я пошутила. Но если ты уж так буквально, то давай поедем ко мне, отметим, а заодно и посмотрим твой репортаж уже в эфире.

У Астрид была темно-синяя семьсот семидесятая «Вольво».

— Большая машина в этой дикой стране рекомендуется как залог безопасности, — сказала Астрид, сев за руль и включая зажигание, — это в Париже женщина может расслабиться и комфортно чувствовать себя в малюсеньком «Остин-мини»… А здесь эти бандиты на джипах, что размером с однокомнатную квартиру на колесах, тебя вмиг расплющат, стоит только зазеваться…

Квартира у Астрид была на Малой Бронной. Роскошная парадная с консьержем и видеокамерами. Охраняемая парковка перед домом. На лифте поднялись на третий этаж. На этаже три двери. И ковер на лестничной площадке. И цветы.

— За квартиру Си-би-эн платит четыре тысячи долларов в месяц, — похвасталась Астрид, снимая плащ.

Автоматика встречала хозяйку, приветливо зажигая в комнатах свет и весело включая музыку и телевизоры с ее, хозяйки, любимыми телеканалами.

— Вино неси на кухню, — сказала Астрид, заметив замешательство своей гостьи. — Русские вообще, оказывается, любят на кухнях, как это по-русски? Ту-со-вать-ся…

У Астрид были все западные каналы. И что бы она ни смотрела, в какой бы комнате ни был включен телевизор, в уголке экрана один сектор маленьким квадратиком обязательно показывал картинку канала Си-би-эн…

— Так что твой репортаж мы не пропустим, — бодро сказала Астрид, доставая бокалы.

— Но ведь репортаж в завтрашнем утреннем блоке! — неуверенно пробормотала Айсет.

— А ты что? Уже уходишь? — спросила Астрид, с улыбкой поглядев в глаза своей визави.

Пили, разумеется, не то самое «A la base…», что Айсет купила у «Елисея», а настоящий «Дом-Периньон», что в изобилии водился в личном погребке мадам. И когда выдули вторую бутылку, третью и четвертую взяли в спальную, где, разомлев и раскрасневшись от непринужденной беседы, без туфель уселись прямо на ковер…

Айсет не сразу почувствовала легкие прикосновения. Кончиками пальцев Астрид гладила ее плечо, потом шею, потом коснулась губами ее полуобнаженной груди…

— Ты что-то сказала, Kätzchen?[7] — размягченно промурлыкала Астрид.

— Мне пора… — Айсет потянулась к туфлям.

— Почему? Я тебя чем-то обидела?

— Нет, но… Этим я предпочитаю заниматься с мужчинами. Извини, что не предупредила. Вызови мне такси, пожалуйста…

Глава 4

Я слишком силен, чтоб тоской изойти,

Если к ночи стал день клониться.

Мне, как мысли, не усидеть взаперти.

Я по горным тропам должен идти

И над пропастью остановиться…

Генрик Ибсен

В горах хромота незаметна. Если одна нога короче другой, здесь это — не беда. Здоровый человек все равно на склоне одну ногу больше подгибает, а другую вытягивает. В горах хромают все.