Андрей Мартьянов - Возрождение надежды

• Название: Возрождение надежды
• Автор: Андрей Мартьянов
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2001
• ISBN: 5-352-00070-2

Волкодав с детства слышал рассказы о Последней войне. Но, страдая в подземных рудниках Самоцветных гор, не подозревал, что в них некогда обитала сила, ставшая причиной страшного бедствия, поразившего мир.

Полчища кочевников обрушились на мирные города и села. Прекрасно обученные войска Саккарема, Нардара, Халисуна и Нарлака не в силах противостоять захватчикам. Восточный континент в огне, мир обречен, и, кажется, сами Боги в отчаянии. Однако четверка отважных, вооруженных знанием о причинах Последней войны, принимает брошенный людям вызов.

Заключительная книга трилогии "Время беды". Написана совместно с Павлом Молитвиным. Первые две книги трилогии, в этом издании, печатаются в новой, переработанной и дополненной редакции с измененными названиями (ПРОБУЖДЕНИЕ СПЯЩИХ <Последняя война>, СКОЛЬЖЕНИЕ К КРАЮ <Эпоха бедствий>). Третья часть - `Возрождение надежды

---

Проломленный Драйбеном с Асверией чародейский барьер не мог долго противостоять объединенным усилиям тальбов и ополченцев, но в одном Тиир был, безусловно, прав — не подоспей они вовремя, телохранители Цурсога запросто могли бы перебить ворвавшихся в его шатер смельчаков. Что же касается Кэриса, то он проявил в битве чудеса доблести и отваги, и именно ему принадлежала мысль о том, что только магия древних мечей не позволит Подгорному Повелителю разорвать магическую связь с не оправдавшим его надежд Цурсогом, что лишило бы пленение мергейтского ная всякого смысла. Однако бросившиеся в погоню за нардарцами степняки из головного тангуна обратили бы победу в поражение, если бы ополченцы не завалили Сеггедский тракт стволами поваленных деревьев и не устроили близ него несколько засек, которые обороняли с мужеством, достойным быть увековеченным не только в песнях, но и в звонкой бронзе. Словом, по мнению атт-Кадира, единственный, кому нечем было похваляться, был он сам, да еще, может быть, Рильгон и его родичи, хотя каттаканы столь славно потрудились перед началом сражения, что уже одним этим могли бы гордиться до конца своих дней.

Излагая все это Фейран, Фарр сознавал, что делает совсем не то, чего она от него ожидает. О перипетиях битвы у пересечения Сеггедского и Рагборского трактов девушка, уж верно, были наслышана, но личные впечатления и воспоминания его не заслуживали того, чтобы заострять на них внимание. К тому же ему самому не терпелось задать Фейран несколько вопросов, на которые не пожелали или не смогли ответить остальные обитатели Хмельной Горы.

— Скажи-ка, а куда делся Даманхур и Рильгон? — спросил атт-Кадир, полагая разговор о происшедшем несколько дней назад сражении завершенным. Драйбена я тоже со вчерашнего вечера не видел, а Страшар, Рей и Асверия отмалчиваются с таким загадочным видом, что аж зло берет!

— Шад отправился с двумя каттаканами в Дангару. Драйбен с Кэрисом и Рильгоном — в Раддаи. Разве Кэрис тебе ничего не говорил? — удивилась девушка. — А ты и правда был в отряде тальбов, которые помогли ополченцам не допустить степняков к Хмельной Горе?

— Был, — без воодушевления ответил Фарр. — Они многих мергейтов своими молниями прикончили. Зрелище было жуткое. Люди, представь себе, словно гигантские факелы горели. Не попусти Богиня еще раз такое увидеть! — Юноша передернул плечами и уставился в просвет между полуприкрытыми ставнями на легкие белые облачка, медленно плывущие по бледно-голубому небу. — Если бы не магия тальбов, ополченцы бы степняков не сдержали. А после того как у засек чуть не треть первого тангуна сгорела, мергейты к Рагборскому тракту откатились и совещаться принялись. И часть, я так понял, назад в Сеггед отправилась, а часть дальше к границе Нарлака двинулась, на соединение с Гурцатом. Ты про это Лайле спроси, его Тиир вместо себя командиром оставил. Я-то что могу рассказать? Мергейты спешились, чтобы через завалы из деревьев перебраться, тут их тальбы и принялись жечь. А до этого лошадей им, видишь ли, жалко было… Ну затем вошли во вкус и с лошадьми вместе пошли степняков поджаривать, чтобы страху нагнать. Так зачем Даманхур в Дангару отправился? Трон возвращать?

— Да. Туринхура со дня на день шадом должны провозгласить. Вот Даманхур и собрался почву подготовить, чтобы при скоплении народу объявиться, — нехотя промолвила Фейран.

— А как видения твои? Получится это у него? — осторожно спросил Фарр, видя, что девушка не слишком-то хочет говорить на эту тему.

— Не знаю. Не было мне видений про Дангару, — кусая губы, ответила Фейран, и тонкие пальцы ее начали беспокойно теребить пояс желтого, оттенявшего черноту волос и бровей платья. — Мне теперь чаще всего Раддаи снится. Священный Дом и Небесные Самоцветы. Из-за этих-то снов Кэрис с Драйбеном в Белый город и отправились.

— Та-ак… — пробормотал Фарр, начиная догадываться о том, что измыслили его друзья, пока он с тальбами добирался до Хмельной Горы. — Что же, они надумали Цурсога в Раддаи переправить и там через него до Подгорного Властелина добираться?

— Не знаю. Ничего-то я не знаю! — Фейран вскочила со стула и пробежалась по комнате. Распахнула ставни, безо всякой нужды поправила скатерть на столике, передвинула стоящую на нем вазу с огромными фиолетовыми колокольчиками. Упоминание о Даманхуре сильно встревожило ее, и, вспомнив о перешептываниях служанок, Фарр, дабы утешить и успокоить девушку, бодро заявил:

— Тебе совершенно нечего беспокоиться о солнцеподобном. Раз уж его сопровождают двое Рильгоновых родичей, все будет в порядке. Никуда от него Золотой Трон не денется.

— Да что трон! Лишь бы сам живой из этого проклятого города вырвался! совершенно по-бабьи всхлипнула Фейран, по расчетам которой Даманхур должен был вернуться в Хмельную Гору еще нынешним утром.

* * *

Осень постепенно сдавала свои права зиме. Ночами на стенах Хмельной Горы появлялся иней, и в лунном свете замок становился серебристо-голубым, словно был выкован из серебра.

Этим вечером с пасмурных небес летел редкий колючий снежок, почти сразу таявший на земле. Заходящее солнце скрыли тучи, но в стороне заката облака приобрели желто-алую окраску, казавшуюся почему-то Войко зловещей. После сражения с мергейтами ему, впрочем, многое начало представляться в мрачном свете. "Влюбился, что ли, в кого?" — озабоченно спрашивала Эйя; "Никак дурную болезнь подцепил?" — ворчливо осведомлялся Страшар, но парень на все вопросы только отнекивался и отфыркивался, ибо сам не понимал, что же с ним происходит.

На самом же деле ничего удивительного или скверного с ним не случилось. Просто он как-то разом повзрослел. Битва со степняками произвела на него поистине неизгладимое впечатление. Две, а то и три тысячи убитых, тяжелораненых и искалеченных, среди которых были его хорошие приятели и даже тальбы, которым бы еще жить и жить, заставили его ужаснуться и призадуматься. То, что представлялось ему прежде забавной игрой, развлечением для настоящих мужчин, обернулось кровью, грязью и страданием.

Забавный и жутковатый упырь превратился на его глазах в искуснейшего, сострадательного врачевателя, не видящего разницы между своими и чужими ранеными. Злыдень-аррант оказался заботливым и мудрым командиром, чьи придирки и занудство сберегли жизни множеству ополченцев. Ученый прэт, сумасбродный жених Асверии, да и сама конисса, над коими склонен он был в душе посмеиваться, проявили чудеса отваги, в то время как очаровавшие его поначалу тальбы повели себя, как злые, склонные к жестоким шуткам дети. Не все — разумеется, к Тииру или, скажем, к Эйе это не относилось, — но многие другие жгли мергейтов своими волшебными молниями с удовольствием и азартом, неприятно поразившими юношу.

Однако больше всего изумили его пленные мергейты, которых кое-кто из молодых ополченцев, и он в том числе, предлагали прикончить на месте. Сейчас ему стыдно было об этом вспоминать, но как тут забудешь, ежели за одним из них — Мадьоком — он и был послан вернувшимся из Раддаи Рильгоном.

Каттаканы, жестоко израненные в самом начале сражения, оправились и ожили с невероятной быстротой. Своими волшебными инструментами они спасли многих, но и нагляделись на чужие раны и увечья больше, чем кто-либо, и должны были бы вроде возненавидеть мергейтов, но этого почему-то не произошло. Теперь Войко и сам вынужден был признать, что степняки эти — люди как люди, а тогда Мадьока этого, охранявшего Цурсога Разрушителя, ему больше всех прочих порешить хотелось…

Шествуя через двор и изредка смахивая с ресниц сухие снежинки, Войко приметил спешащего к конюшне тальба и устремился ему наперерез. Если Аньял отправляется к своим, то с ним его ни один дозор не остановит и объяснять ничего не придется.

— А, господин Войко! — полушутя-полусерьезно сказал тальб, заметив юношу. Только он да еще Рильгон обращались к нему уважительно, словно ко взрослому, семейному человеку. — Со мной собираешься ехать?

— Нынче не по своей воле — послали, — ответил Войко.

— За какой нуждой на ночь глядя? Хотя что спрашивать, коли с каттаканами поведешься, все равно становится, день или ночь.

— Это верно, — поддакнул Войко. — А послал меня Рильгон за Мадьоком. Велел его срочно в замок препроводить.

— За наем Гурцатовым? Который при Цурсоге состоял? Зачем это он Рильгону понадобился, не знаешь?

— Не знаю, — не моргнув глазом соврал Войко. Он уже давно привык, что никто ему никогда ничего не говорит и толком не объясняет, и научился искусно подслушивать и подглядывать, причем чутье редко подводило его, позволяя неизменно оказываться в нужный час как раз в том месте, где затевалось нечто интересное. Поэтому едва ли можно сказать, что он случайно услышал разговор Асверии с Рильгоном о том, что завтра поутру они возьмутся за Цурсога всерьез и сделают это не где-нибудь, а в Раддаи, в Священном Доме. В Белый-то город за ночь и надобно доставить Даманхура, Фарра, Мадьока и еще целую кучу народа. И оказавшийся поблизости — как кстати! — Войко был отправлен за Мадьоком. Ну кто бы поверил, узнав, что мергейтский десятитысячник нужен Асверии и Рильгону для того, чтобы помочь им избавить мир от Подгорного Властелина?! Что от одного из самых преданных слуг Гурцата, охранявшего Цурсога и помогавшего ему плести колдовство вместе с покушавшимся на Даманхура Берикеем, зависит, сумеют ли они одолеть Чужака, натравившего степняков на Сак-карем, Халисун, Нардар и Нарлак?..