Джоанна Троллоп - Испанский любовник

• Название: Испанский любовник
• Автор: Джоанна Троллоп
• Издательство: АО „Издательство «Новости»"
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-7020-0917-7

Эта книга – история романтической и трогательной любви уже немолодой английской женщины и преуспевающего испанского бизнесмена.

---

– Доктор Ана де Мена дома? – спросила Фрэнсис. – Доктор Ана де Мена.

Голос в динамике на секунду задумался.

– ¿ Quién habla?[14]

– Фрэнсис. Фрэнсис Шор.

– Я узнаю.

Фрэнсис ждала в темном подъезде у маленькой решетки динамика. С одной стороны от нее была полупрозрачная дверь, выходившая на раскаленную улицу. С другой – маленький арочный коридор, ведший к двери комнаты консьержки. Эта дверь была приоткрыта и удерживалась в таком положении подставленным под нее пластиковым ведром, видимо, для того чтобы дать доступ в комнату хоть какому-то ветерку. Из ведра медленно появилась морда полосатой кошки, которая с любопытством, но не слишком дружелюбно в течение нескольких секунд разглядывала Фрэнсис. Затем морда опять исчезла в ведре. Динамик снова щелкнул.

– Фрэнсис? Фрэнсис, я отправляю вам лифт.

– Спасибо.

Большая кабина медленно поползла вниз внутри лифтовой шахты. Вздрогнув, она остановилась вровень с Фрэнсис, позволив ей открыть две пары дверей и войти внутрь. Интерьер кабины был украшен красным деревом, красиво обрезанными зеркалами и бра в виде языков пламени, укрепленными на позолоченных кронштейнах. Лифт собрался со своими могучими силами и тяжело повлек Фрэнсис вверх на третий этаж, к квартире де Мена.

Ана не поцеловала Фрэнсис. Она взяла ее руку, секунду твердо подержала в своей и отпустила. Ана была одета в желтый льняной летний костюм с короткими рукавами и золотыми пуговицами. Ее волосы, такие гладкие и блестящие, что казались нарисованными, были схвачены сзади черным шелковым платком в белый горошек.

Она провела Фрэнсис в гостиную. Окна комнаты были закрыты от солнца ставнями, и поэтому мебель казалась стаей огромных животных, сгорбившихся на ковре. Только у самых окон оставалась узкая полоска света, умудрившегося прорваться сквозь ставни и вызывающе лежавшего на полу.

Ана сказала:

– Слишком жарко. В июле и августе в Севилье ужасно жарко. Я бы никогда не осталась здесь на лето, если бы не была вынуждена. Хотите сока?

– Да, пожалуйста, – благодарно ответила Фрэнсис.

Она устроилась на диване, на котором сидела, когда Луис приводил ее сюда на обед, на внушительном диване, покрытом декоративной гобеленовой тканью. – Очень мило с вашей стороны, что вы согласились увидеться со мной. Мне следовало позвонить. Не знаю, почему я этого не сделала. Я знаю, что по средам вы не бываете в больнице, поэтому пытаюсь убедить себя, что это порыв.

– Порыв? Увидеться со мной?

– Поговорить с вами. Спросить вас кое о чем. Я имею в виду, после того как я сама расскажу вам кое-что.

Ана подошла к двери гостиной, распахнула ее и крикнула, чтобы принесли напитки. Голос, который говорил с Фрэнсис по домофону, ответил, что сделает это только после того, как завершит дело, которым сейчас занимается.

– Это Мария, – сказала Ана. – Она была няней у Луиса и у меня и пришла сюда, когда я вышла замуж. Упряма как мул! – Ана снова прошла в гостиную и села на диван на противоположном от Фрэнсис краю. – Если она не появится через пять минут, я сама пойду сделаю сок, даже если это выльется в десять минут ее ворчания. Она считает кухню своей вотчиной.

– Ана, – проговорила Фрэнсис.

– Да?

– Ана, я думаю, что мне надо собраться с духом и рассказать вам, зачем я пришла…

– Я тоже так думаю.

Фрэнсис вздохнула. Занятие рассказывать людям о своей беременности должно бы становиться легче по мере приобретения навыка, но, оказывается, это не так. Каждый раз Фрэнсис чувствовала себя, словно испуганный ребенок на краю подкидной доски, стоящий над холодным и бездушным бассейном с зажатым носом, закрытыми глазами и прыгающий только потому, что путь к отступлению уже закрыт.

– Я беременна, – сказала Фрэнсис. – У меня будет ребенок.

Повисла короткая пауза, в течение которой они обе не сделали ни одного движения.

– Это серьезно, – произнесла Ана.

– Я знаю.

– Пойду приготовлю напиток…

– Я не хочу…

– Хотите, – сказала Ана, вставая. – Нам обеим это необходимо. Нам нужно чем-то занять себя при этом разговоре.

Она быстро вышла из комнаты. Фрэнсис осталась сидеть на неудобном диване. Она слышала, как Ана сказала что-то старой Марии. Затем голос той поднялся до крина, когда она запротестовала. Фрэнсис ожидала, что Барбара тоже будет кричать, когда она сказала матери о беременности, но, к ее удивлению, этого не произошло.

– Понятно, – сказала тогда Барбара.

– Что значит „понятно"?

– Это значит, что я поняла то, что ты сказала, но не знаю пока, как я должна реагировать. По крайней мере, в телефонном разговоре.

– На следующей неделе я должна ехать в Испанию, – сообщила Фрэнсис.

– Правда?

– Да. Но когда я вернусь, я приеду повидаться с тобой и отцом.

– Понятно.

– Мама, умоляю, прекрати говорить эти „понятно".

– Возможно, я понимаю больше, чем ты думаешь. С тобой все в порядке?

– Не совсем…

– Естественно, а как может быть иначе, – вздохнула Барбара. – Но ты смелая девочка, раз позвонила. Это лучше, чем писать…

– Писать?

– Да, письма. Письма – это последнее прибежище трусов. А ты не трусиха.

– О, мама!

– Поезжай в Испанию, – спокойно проговорила Барбара. – Поезжай в Испанию, а потом приезжай к нам.

И вот она в Испании, в гостиной Аны, с бокалом прозрачной беловатой жидкости, в которой звякают кусочки льда.

– Луис знает? – спросила Ана, снова садясь на диван.

– Конечно.

– Он зол?

– Конечно.

– Вы ведь знали его позицию.

– Да.

– Разумеется, это произошло случайно.

– Нет, – твердо сказала Фрэнсис. – Я хотела этого. Я хотела ребенка. Ребенка от Луиса.

Ана сделала аккуратный глоток из своего бокала. Она сидела совершенно прямо, высоко держа стакан рукой с гладкой, оливкового оттенка ножей. Другая ее рука элегантно лежала на коленях.

– Фрэнсис, это очень плохая ситуация. Фрэнсис ждала.

– И не столько ситуация сама по себе, – продолжила Ана, – сколько ее последствия. Здесь, в Испании, очень много устаревших моральных ограничений. Вы сами это видите. Вы видите, что старый консерватизм нелегко уживается здесь с новым либерализмом. Здесь все еще многое – я уверена, вы скажете, слишком многое – разрешено мужчинам и не разрешено женщинам. Хотите моего совета?

– Я жду его с нетерпением.

– Вы знаете положение в нашей семье. Знаете о существовании матери Луиса и матери Хосе. Вы знаете о всех этих тайных страстях и междоусобицах. Об этом – о вашей беременности – никто не должен узнать. Вы хорошо понимаете меня?

– Я понимаю ваши слова, – ответила Фрэнсис. – Но, по правде говоря, после Англии все это выглядит так архаично и мелодраматично.

– Я не знаю, – жестко перебила ее Ана. – Я не знаю, как обстоит с этим у вас в Англии. Я знаю только, как обстоит дело в моей семье, здесь, в Севилье. Да, мы другие. Хорошо. Но вам нужно принять это. – Она подалась вперед и вытянула указательный палец в сторону Фрэнсис, будто укоряя ее. – Фрэнсис, вы должны также отказаться от каких бы то ни было притязаний на Луиса, на создание с ним семьи. Вы должны вернуться в Англию рожать ребенка там. Я поговорю с Луисом насчет денег.

Фрэнсис с удивлением посмотрела на Ану.

– О нет.

– Что?

– О нет, Ана. Я пришла не за этим. Я пришла не как служанка из девятнадцатого века, которой можно сказать, чтобы она убиралась со своим животом куда глаза глядят и не позорила бы респектабельный дом. Я пришла за помощью.

– Я и предоставила ее вам. Я дала вам самый лучший совет.

– Нет. Вы сказали мне то, что было бы удобно для семей де Мена и Гомес Морено. Да, Испания старомодна, она напичкана понятиями гордости, семейной чести и католического раскаяния. Но эта страна теперь наполовину моя. Ведь я ношу под сердцем ребенка с наполовину испанской кровью.

– Но наполовину и английской тоже.

– Конечно. Но если я вернусь в Англию, этот ребенок никогда не увидит своего отца.

– Разве это будет не лучшим выходом?

– Для кого? – возмущенно спросила Фрэнсис. – Для кого? Для вашей матери?

Ана отвела взгляд.

– Я считаю, что в некоторых отношениях моя мать невыносима.

– Вы увидите, что, если вы мне не поможете, я тоже стану невыносимой.

Ана вновь посмотрела на нее.

– Но что вы сможете сделать? Луис женат. И даже если бы он был сейчас свободен, он никогда не женился бы снова. Он не хочет этого ребенка. – Она резко остановилась, подалась вперед и спросила: – Он просил вас сделать аборт?

Фрэнсис вспыхнула. Ей не хотелось вспоминать мгновения, когда она его ненавидела.

– Да.

– И вы отказались?

– Конечно, отказалась! Как он посмел? Как он посмел? Я сама сделала этот выбор, и я ничего у него не прошу, хотя хочу многого. Я готова была убить его от злости.

На лице Аны отразилось какое-то сильное чувство. Затем она не совсем уверенно сказала: