Даниэла Стил - Семейный альбом

• Название: Семейный альбом
• Автор: Даниэла Стил
• Издательство: Крон-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-232-00083-7

В течение сорока лет жизнь Фэй Прайс связана с Голливудом. Она становится легендарной актрисой, создаст семью и в конце концов осознает, что ее мечта – стать одним из голливудских режиссеров – вполне осуществима. Но для Фэй нет ничего дороже ее пятерых детей. В меняющемся мире Тэйеры сталкиваются с величайшими трудностями и испытаниями, которые только может пережить семья. Однако все это лишь сильнее сплачивает их, связывая вместе узами преданности и любви.

---

– Мы могли бы задрапировать твою комнату в черное. У меня есть немного вельвета, мы бы занавесили окна черным тюлем, развесили бы черных пауков… – Он артистично скосил глаза, и впервые за долгое время Энн засмеялась.

Но когда пришло время выписываться, за ней приехали Вард и Фэй. Накануне родители поговорили с Лайонелом и объяснили, что хотят забрать Энн домой, а они с Джоном могут сдать комнату кому-то из друзей или делать с ней что угодно. Цель достигнута, Энн должна жить дома своей прежней жизнью.

Узнав об этом, она впала в депрессию, но спорить не было сил. Несколько недель Энн не выходила из своей комнаты, отказываясь от еды и посылая близнецов ко всем чертям, когда те изредка заглядывали поздороваться, хотя Ванесса на самом деле хотела как-то помочь сестре, достучаться до нее и приносила то пластинки, то книжки, раза два даже цветы. Но Энн не принимала подарков. Ее сердце закрылось для всех. И только в День Благодарения она спустилась к ужину. Лайонел не пришел, не было и Грега – он участвовал в большой игре в колледже. При первой же возможности Энн улизнула к себе. Ей не о чем было говорить с ними, даже с Ванессой и тем более с Фэй, во взгляде которой поселилось неизбывное горе. Энн ненавидела их. Все ее мысли занимал отданный ребенок. Сейчас ему было ровно пять недель. И Энн спрашивала себя: неужели теперь всю оставшуюся жизнь она будет помнить, сколько ему лет. Энн могла сидеть – уже кое-что, и Лайонел обрадовался этому достижению, забежав, когда отца не было дома.

Вард знал, что он навещает Энн, но ничего не говорил, хоть и избегал встреч с сыном и Джоном. Он не изменил своего мнения о них, и на Рождество, когда Фэй попросила разрешения пригласить Лайонела на праздничный ужин, наотрез отказал.

– Я принял решение и собираюсь его строго придерживаться. Я не одобряю подобный образ жизни и хочу, чтобы семья об этом знала.

Муж оставался непоколебим, Фэй спорила с ним день и ночь. Он ведь тоже не святой и не один раз предавал ее. Вард взбесился от ярости – как она осмелилась сравнить его гетеросексуальные связи с гомосексуальными отклонениями Лайонела?

– Я просто хотела доказать тебе, что ты тоже живой человек.

– А он педераст, черт побери! – Всякий раз, когда он думал об этом, ему хотелось плакать. – Он голубой! Он педик, и я не желаю видеть его в моем доме. Ясно?

Да, все бесполезно, она не могла сдвинуть его с места ни на дюйм. Иногда Фэй жалела, что муж вернулся домой. Их отношения явно были не такими, как прежде; Лайонел стал источником размолвок и отчаяния. К счастью, они начали новый фильм, и Фэй все время проводила на работе. Она была благодарна Лайонелу за то, что тот забегал к Энн; с кем-то дочка должна отводить душу, пройдя через такое испытание. А Лай всегда умел найти к ней подход.

Фэй считала несправедливым, что перед сыном захлопнули дверь. Она возненавидела Варда за это и постоянно бросала на него гневные взгляды. Но даже под гневом любовь еще теплилась. Вард Тэйер был ее миром так долго, что без него, грешного или святого, она не представляла свою жизнь.

На Рождество Лайонела не было, и как только все вышли из-за стола, Энн помчалась к нему. Родители Джона не могли пригласить Лайонела в свой дом, хотя очень скучали по сыну. Но звать в гости его любовника – это слишком. Поэтому Джон и Лайонел праздновали вдвоем. За ужином к ним присоединилась не только Энн, зашли еще несколько друзей с работы Джона и приятель Лая из университета – тоже голубой. Энн оказалась в обществе дюжины веселых молодых людей и чувствовала себя вполне комфортно. Ей с ними лучше, гораздо лучше, чем с семьей. Теперь Энн стала похожа на себя: похудела, глаза светились ярче. Она казалась старше своих лет. Через несколько недель ей исполнится пятнадцать; предстояло вернуться в школу, закончить восьмой класс. Девочку страшно пугало, что она будет на полтора года старше одноклассников. Но Лай сказал, что надо стиснуть зубы и учиться. В какой-то мере Энн собиралась сделать это ради любимого брата. Ей налили полбокала шампанского, и она пробыла с ними до девяти часов. Энн скопила немного денег и купила в подарок Лаю кашемировый шарф, а Джону красивую серебряную ручку от Тиффани. Они были ее самыми лучшими друзьями, ее единственной семьей. Джон отвез ее домой в подержанном «фольксвагене», а Лайонел остался дома с друзьями. Энн понимала, что веселье затянется еще на несколько часов, но брат настаивал, чтобы она вернулась домой, считая, что ей не стоит участвовать в подобных вечеринках; все говорили довольно открыто, хотя некоторые еще скрывали свои отношения. Энн обняла брата на прощанье, поцеловала в щеку. Выходя из машины, чмокнула и Джона.

– Счастливого Рождества, дорогая, – он улыбнулся.

– Тебе тоже. – Она порывисто обняла его и побежала в свою комнату, торопясь примерить обновки. Лай подарил ей пушистый розовый свитер с таким же шарфом, а Джон – маленькие жемчужные серьги. Она не могла дождаться, когда наденет все это, а надев, принялась красоваться перед зеркалом, расплываясь в счастливой улыбке. Энн была так поглощена подарками, что не заметила, как вошла сестра. Вэл пребывала в ужасном настроении. Грег обещал повезти ее к своим друзьям, но в последнюю минуту передумал. А у Ванессы было свидание с каким-то красавчиком, и Вэл в рождественскую ночь сидела дома, попусту тратя золотое время. Даже Вард и Фэй уехали в гости. Дома остались только Валери и Энн.

– Где это ты взяла такой свитер и шарф? – Ей тоже хотелось померить, но она знала – Энн ни за что не даст. Ванесса разрешала ей пользоваться своими вещами, а Энн почти всегда запирала дверь и никогда ничего не предлагала, но и сама не просила. Она жила сама по себе, как всегда. А сейчас стала еще отстраненней, чем раньше.

– Это мне подарил Лай.

– Все играете в любимых брата и сестричку? Энн была задета ее словами, но вида не подала.

Она всегда гениально скрывала свои чувства.

– Не похоже, чтобы вы были с ним когда-то близки.

Это взрослое замечание удивило Валери.

– Какое это имеет значение? Он ведь и мой брат.

– А ты хоть что-то сделала для него?

– А он мной не интересуется. Все время со своими педиками.

– Вон из моей комнаты!

Энн угрожающе пошла на нее, Вэл отступила. Иногда выражение глаз младшей сестры пугало ее.

– Ладно тебе, не сердись.

– Вон из моей комнаты! Проститутка!

А вот это уже напрасно. Вэл застыла, диким взглядом уставившись на Энн.

– На твоем месте я бы высказывалась поосторожней. Ведь это не я забеременела и продала своего ребенка.

Такого Энн вынести не могла. Она попыталась ударить Вэл, но промахнулась, а та схватила ее руку и прищемила дверью. Раздался резкий хруст, и обе ошарашенно замерли. Энн высвободилась и снова кинулась на сестру. На этот раз она попала в цель: ударила Вэл прямо в лицо и прошипела, держась за свою руку:

– В следующий раз, если ты еще будешь со мной так говорить, я тебя убью, сука. Ясно?

Вэл задела такое больное место, такую свежую рану, что, пожалуй, Энн могла бы выполнить угрозу. В этот момент вошли Фэй с Бардом. Они увидели лицо Вэл, Энн, прижимающую к груди руку, и сразу поняли – произошла ссора. Родители растащили обеих, и Вард сделал лед, чтобы приложить к синякам, но Фэй все же отвезла Энн в больницу на рентген. Оказалось, у нее растяжение, не перелом.

Ей сделали перевязку. К полуночи Тэйеры вернулись домой и едва ступили на порог, как раздался телефонный звонок. Мэри, мать Джона, кричала в истерике. Сначала Фэй никак не могла понять, о чем речь… Что-то о пожаре… О рождественской елке… Потом по спине пробежал холодок… В доме ребят или в родительском доме Джона? Она тоже закричала, пытаясь выяснить, что случилось. Наконец трубку взял Боб, он рыдал. Вард взял параллельную трубку, и оба услышали:

– У мальчиков загорелась рождественская елка… Не выключили гирлянды перед сном. И Джон… – Он не мог продолжать, и до Тэйеров донеслись рыдания и далекие рождественские песнопения. У Уэлсов были гости, и когда пришло такое известие, никто не подумал выключить музыку. – Джон мертв.

– О Господи… Нет… А Лай? – прошептала в трубку Фэй, а Вард зажмурился.

– Нет, он страшно обгорел, но жив. Мы подумали, что вы должны знать… Нам только что позвонили, а в полиции сказали…

Фэй лишилась дара речи. Она опустилась в кресло, а Энн смотрела на нее полными ужаса глазами. Родители совсем забыли о ней.

– Что произошло?

– Несчастный случай. Лай обгорел. – Фэй никак не могла прийти в себя. Она задыхалась. Никогда раньше с ней такого не случалось. На миг ей показалось, что они хотели сказать, что Лай мертв, но это Джон… Джон… Бедный мальчик!

– Что случилось? – заорала Энн, а на верхней площадке лестницы стояли близнецы. Энн непонимающе смотрела на родителей. Нет, это невозможно. Она ведь всего несколько часов назад виделась с братом.

– Не знаю… У Лая и Джона загорелась елка. Джон умер. А Лайонел в госпитале… – Она вскочила, а девочки заплакали. Ванесса ринулась вниз, инстинктивно обняла Энн, и младшая не сопротивлялась. Фэй повернулась к плачущему Варду и увидела, что он снова берет ключи от машины. Через минуту они уехали. Энн упала на диван и разрыдалась. А Ванесса одной рукой гладила ее по голове, а другой держала за руку Вэл.