Петроний Аматуни - Гаяна

• Название: Гаяна
• Автор: Петроний Аматуни
• Издательство: Ростовское книжное издателльство
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1983

Фантастический роман-трилогия, в которую входят три повести: «Тайна Пито-Као», «Тиунэла» и «Парадокс Глебова».

---

Вдруг в каких-нибудь ста метрах перед собой я вижу узкую палубу подводной лодки. Встреча с ее хозяевами не сулит, конечно, ничего хорошего, и я устремляюсь к выходу.

Но плыву медленно: шторм, перемешивая верхние слои воды, так начинил ее пузырьками воздуха, что местами она напоминала густой рисовый суп. В такой среде звук проходит плохо и дальность действия локаторов уменьшается — приходится быть осторожным, как в тумане. В глубину уйти тоже нельзя: рельеф дна здесь мне неизвестен. И все же удалось скрыться.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ «Золотые слова, Роберт!»

1

Палату, в которой лежал парализованный профессор Кобрен, скорее можно назвать физической лабораторией — так много здесь приборов и аппаратов.

— Как видите, мы делаем все возможное, чтобы вернуть профессору здоровье, — участливо сказал Стоутмен. — Старик работал с такой нагрузкой… Не мудрено, что надорвался.

Роберт посмотрел на больного.

Три года Роберт Гровер работал со знаменитым Кобреном, лучшим невропатологом и радиологом страны. Пожалуй, это время — самое светлое в жизни молодого ученого. Идеи и проекты учителя целиком завладели им. Ему и сейчас едва ли больше тридцати, но его имя известно в медицинском мире и многим кибернетикам. Больше всего на свете Гровер дорожил временем. «Время следует превращать не в деньги, а в знания!» — эти его любимые слова проникли даже в печать. Сам он никогда не отступал от своего правила, и, когда поиски и эксперименты требовали бессонных ночей, Гровер совсем лишал себя досуга: он научился отдыхать, размышляя.

Однажды он побоялся прыгнуть с парашютной вышки, но его проекты и опыты отличались такой смелостью, что у многих его коллег старшего поколения захватывало дух.

Они познакомились с Кобреном на международной научной конференции, посвященной проблемам изучения мозга. В просторном фойе Московского университета было шумно и людно. Роберт стоял у входа в актовый зал, когда к нему подошел коренастый невысокий человек с крупной головой и седой старомодной гривой длинных волос. Мохнатые седые брови нависали смешными козырьками над живыми черными глазами. Толстый большой нос с черными крапинками выглядел как-то грозно. Чувственный рот наводил на мысль о чревоугодии.

В общем же его лицо казалось добродушным. Это и был знаменитый профессор Кобрен, талантливый ученый, богач и старый, уже неисправимый холостяк.

— Я хочу пожать вам руку, коллега, — пробасил Кобрен. — Читал ваш доклад и позволил себе расспросить о вас. Жалею, что не знал вас раньше, и радуюсь, что есть такой город Москва, где толковые люди непременно встречаются, рано или поздно. Как вы заметили, себя я также отношу к таковым…

— Благодарю вас, профессор, — поклонился Гровер. — До сих пор я смотрел на вас только в телескоп.

— Мой юный друг, у меня есть деловое предложение: переходите ко мне в клинику. Я вас обеспечу самыми увлекательными в мире идеями. Подумайте…

— Я готов это сделать хоть сейчас, — поспешно ответил Роберт.

— Рад, — коротко произнес Кобрен, точно ударил молотом по наковальне.

Три года длилось их совместное увлекательное путешествие в мир человеческого сознания, в святая святых мышления, три года они изучали мозг человека, этот, по словам В. И. Ленина, особенно сложный кусок материи. Таинственность неизведанного подзадоривала их, а непредвиденные трудности закаляли волю.

День за днем неустанно работали они в своей клинике, окруженные лишь несколькими преданными сотрудниками. Ключом, которым они надеялись открыть самый замысловатый в мире ларчик, были биотоки.

Но, по всей вероятности, когда речь идет о самом происхождении жизни, о мышлении человека, биотоки многого не объясняют. Они лишь помогают в исследованиях, экспериментах. Можно предположить, что существуют особые виды или даже один вид энергии, нам еще неизвестный, и тогда понятны станут величайшие трудности, стоящие перед наукой.

— Если есть особые лучи жизни, неизвестная нам форма полевого движения материи, обеспечивающая мышление, — сказал Кобрен, — то наше дело дрянь.

Так это или нет, но им не везло в главном — ведь Кобрен хотел создать принципиально новый тип компьютера. Идея заключала в себе что-то дерзкое, необычное.

Вся программа состояла из двух разделов. Вот первый.

Мы знаем, как длителен пока процесс оформления задания в специальных устройствах современных счетно-решающих машин. Нужен перевод с языка человека, на язык машин, подготовка перфорированных карт. Не говоря уже о дополнительных штатах кодировщиков, такая система ограничивает производительность кибернетики: теряется немало времени.

Кобрен задался целью устранить это промежуточное звено и добиться, чтобы машина сразу воспринимала мысленное задание человека и, выполнив его, излучала бы в мозг полученный результат.

Раздел второй.

Начну издалека. Мир богат выдающимися людьми, чье творчество имеет важнейшее значение и оставляет неизгладимый след в истории культуры. Аристотель и Ломоносов, Лобачевский и Эйнштейн — примеров много.

Кроме печатных трудов, потомкам остаются жизнеописания таких людей, их портреты, скульптуры, фотографии и киноленты, воспоминания современников. Но глубокий внутренний мир таких людей, секреты их творчества, их мышление навсегда ускользают — ведь невозможно получить фотографию того, что происходит в глубине нашего «я».

Кобрен решил сделать это невозможное.

— Настанет время, — убежденно говорил он Гроверу, — и наши машины, работая с гениальными учеными, не только изучат особенности их мышления, но и запишут в своих запоминающих устройствах все ходы их рассуждений, логику, проникнут в лабораторию открытий… Интеллект крупного ученого будет «записан» и — даже после его смерти — останется на вооружении потомков.

— Вы имеете в виду особую кибернетическую библиотеку, учитель, — спросил Роберт, — в которой будущие студенты смогут ознакомиться с интеллектом великих предшественников, учиться у них мастерству исследований?

— Для начала — да. Но когда эти студенты станут учеными, они получат возможность проверять, как бы решил новую трудную задачу тот или иной гений прошлого, и даже решать такие задачи. Каждый истинно гениальный человек, Роберт, — не просто игра природы, он обязан и всей культуре современного общества. И разве плохо, если методика исследований выдающихся ученых и после их смерти будет продолжать «участвовать» в завоевании природы?

— Вы можете рассчитывать на меня, учитель, до конца моих дней! — пылко ответил Роберт и вслух повторил мысли Кобрена. — Как это заманчиво! Когда-то потомкам доставались одни легенды о выдающихся людях прошлого. Затем — скульптуры и портреты. Еще шаг — и мы научились записывать голоса и движения их на киноленте. Мы должны сделать следующий шаг.

— Несколько шагов, Роберт!

— Пусть так, мы добьемся, учитель! Но добиться было трудно. Большую часть своего состояния Кобрен израсходовал на эксперименты, и безуспешно.

— Машине чужда живая природа мозга, — вздыхал Роберт.

— Мы просто еще мало знаем, что такое мозг человека, — не сдавался Кобрен.

— Павлов доказал, что организм и среда, его окружающая, — одно целое. Это же должно относиться и к части организма, например, к мозгу. А в наших клинических и лабораторных исканиях…

— Но великий Павлов не запретил нам создавать искусственную среду, эквивалентную естественной.

— Не потому ли, что ему не приходила в голову такая постановка вопроса?

— Во-первых, такая постановка вопроса есть в его трудах: возможность влиять на организм через среду. Что же касается мыслей, «не пришедших в голову», как ты говоришь, то поверь мне: в эту группу входят и все будущие открытия. Если что-то верное и нужное еще «не пришло» к нам, виноваты в этом мы сами, а не те мысли, которых нам не хватает.

Когда мир облетела весть о находке на острове Пито-Као, Кобрен пришел в чрезвычайное возбуждение.

— Роберт, ты подумай, какие чудеса будет творить наша земная наука, обогащенная знаниями гаянцев, — говорил он. — Будущее протягивает нам руку! Это необычайно, величественно, волшебно. Возраст — на твоей стороне. Поезжай!

Гровер согласился: он мечтал о счастье хотя бы прикоснуться к подарку жителей далекой планеты.

Гровер опоздал Конец его многотрудного путешествия оказался печальным. Официальная версия утверждала, что Боб Хоутон в погоне за сенсацией придумал всю эту историю с кораблем гаянцев и их энциклопедией. Ведь следов их пребывания на острове не осталось, а мир требовал вещественных доказательств. А тут еще скандал со взрывом микробиологической лаборатории Дорта и эпидемия, вспыхнувшая на Пито-Као. Люди стали верить, будто Боб Хоутон создал газетную дымовую завесу и здорово заработал на этом.