Дмитрий Урнов - Дефо

• Название: Дефо
• Автор: Дмитрий Урнов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1990
• ISBN: 5-235-00793-Х

Один только список сочинений замечательного английского писателя Даниэля Дефо (1660–1731) составляет увесистый том. Всех его книг, как кирпичей, хватило бы на постамент памятника, а туда, на самый верх, поднялся бы человек в странном одеянии, в козлиной шапке и с зонтиком – Робинзон Крузо, герой произведения, которое обеспечило Дефо жизнь в веках.

---

Но судья, сочетавший в себе отсутствие большого ума с наличием мелкой хитрости, нашел выход. У него имелись к Дефо свои претензии. Судья был тот самый, пожалевший, что Дефо можно посадить в тюрьму и даже повесить, но, увы, нельзя четвертовать. Во измещение своих собственных «убытков», то есть нехватки полной свободы поступить с подсудимым так, как ему того хотелось бы, судья издевался и унижал Дефо до такой степени, что тот в конце концов подал жалобу. Тогда за такие жалобы предварительное заключение ему заменили тюрьмой. Пришлось перед судьей извиниться. Потом этот верховный судья по имени Паркер, он же лорд Маклсфилд, так заботившийся о своем оскорбленном достоинстве, за присвоение казенных денег и нарушение законов был оштрафован на тридцать тысяч фунтов. Имя его с позором вычеркнули из списков Следственного Совета, а в конце концов, несмотря даже на королевское заступничество, приговорили к тюремному заключению.

На авансцену вывести надо бы еще одно лицо, которое также от имени закона выступало против Дефо. Чтобы черты этого лица выступили отчетливее, следует вспомнить эпизод, касающийся и нашей истории тех же времен: печально известный инцидент, когда на русского посла в Лондоне А. А. Матвеева совершено было неслыханное в дипломатической практике нападение. Кстати, по тому же самому поводу, по которому привлекли к суду Дефо: посланник будто бы хотел сбежать от долгов. Он ехал платить долги – мы подробнее вспомним об этом случае, когда подойдем к «Истории Петра», написанной Дефо. Заинтересованность Дефо в этом эпизоде может объясняться, помимо всего, еще и тем, что среди людей, привлеченных к суду за выходку против Матвеева, оказался хорошо знакомый ему самому персонаж. Фантастическое обвинение против Матвеева состряпано было неким Бенсоном. А вот он перед нами, тот же Бенсон, чья роль застрельщика в интригах против Дефо была выявлена французским исследователем Полем Доттеном: стряпчий самолично явился к издателю и вытребовал у него рукопись Дефо, издатель сначала попробовал отпереться, но Бенсон и ему пригрозил «государственной изменой». С рукописью в руках и с торжествующим видом Бенсон в суде доказывал, что заглавия – прямой призыв к мятежу, содержание – насквозь бунтарское, а ирония лишь существует для отвода глаз. Судья Паркер, он же лорд Маклсфилд, соглашался с каждым его словом. А Бенсон? «Он, – указывает исследователь, – уже был однажды осужден, но все равно вел дело против Дефо». Осужден был Бенсон, потому что он за несколько лет до этого строил козни против Матвеева. Перед таким «правосудием» отвечал за «государственную измену» Дефо.

В чем же причина новых политических нападок на него? Его памфлеты считать предательскими можно было лишь по названиям. Как будто Дефо хотел накликать кончину королевы и приход претендента-католика! Он призывал не допустить внешнего вмешательства в английскую политику. А скомпрометировать его старались те, кто только и ждал, когда же наконец королева умрет (у нее резко ухудшалось здоровье) и можно будет на вакантный престол (прямых наследников не было) посадить Джеймса Стюарта, сына Джеймса II. Джеймс-претендент в это время находился во Франции и ждал своего часа. Своими броско-парадоксальными заглавиями Дефо взывал к бдительности соотечественников, а за эти заглавия ухватились, и тут потоком обрушились на Дефо грабстритские помои. «Джеймсов прихвостень! Продажное перо!» – обвиняли его в «предательстве» форменные предатели.

Положение ослояшялось, как всегда, тем, что неизвестно было, насколько далеко, или, вернее, высоко, заходило предательство. Гарлей фактически вел уже в то время двойную игру, выбирая между наследником из династии протестантской и католической, которую представлял Джеймс Стюарт. Болингброк, министр двора, второй после Гарлея человек в правительстве, подписавший прощение, дарованное королевской милостью Дефо, вел прямые переговоры с претендентом. Он, так сказать, простил Дефо «измену» королеве и «оскорбление» суда, а между тем готовил замену династии. Наконец, и королева, некогда изменившая своему отцу ради веры, теперь склонялась к тому, чтобы на этот раз изменить вере ради брата-претендента, назначив его своим наследником.

Приход Джеймса Стюарта чреват был новой гражданской войной. «Если бы пришел претендент, – со своей стороны говорил впоследствии Дефо, – то меня первым бы повесили». Предположение обоснованное, но, пока суд да дело, его преследовали за «сочувствие претенденту» именем королевы, которая думала передать корону… претенденту!

«Травят меня полным гоном», – писал в ту пору Дефо, прекрасно знавший спортивно-охотничью терминологию. «Покрытый всеобщим презрением, – продолжал Дефо, – за то, что вроде пишу за деньги, пишу ради интересов определенных лиц, пишу по указке влиятельных персон, пишу под диктовку то так, то этак, я на каждое из этих обвинений, по свидетельству собственной совести, ответить могу, что все они ложны».

Мы знаем, что и здесь положение было не простым, прежде всего запутанным. Деньги, указка – было это, но суть в том, что даже по указке и за деньги писал Дефо действительно с большей последовательностью и ответственностью, чем многие, бравшиеся тогда за перо, казалось бы, из чисто личных побуждений и чистого искусства. Дефо никогда не разжигал страстей, никогда не балансировал на грани риска: государственная устойчивость и религиозная терпимость – этим принципам, совпадали они или нет с «диктовкой влиятельных лиц», он, по совести, никогда не изменял.

В июне 1713 года под бременем налогов и политических противоречий «Обозрение» прекратило свою жизнь. «Господин Обозрение уходит», – написал в конце последнего номера Дефо. «Положив перо после девяти лет непрерывного труда», – добавляли его биографы в старину. Теперь мы знаем: простившись с читателями «Обозрения», Дефо журналистики на самом деле не оставил.

В самом начале декабря того же 1713 года в «Англичанине» появился очерк Стиля о Селькирке. А вот о чем в те дни писал Дефо. «Милорд, – обращался он к Гарлею в письме от 7 декабря, – я зарекся беспокоить вас без надобности, понимая прекрасно, что только так и должно быть. Я предоставил вам небольшую работу о раскольниках. Замысел принадлежал вам, оставалось его как можно лучше выполнить».

Сам раскольник, Дефо в этой работе выступил как бы против раскольников. Вернее, с предостережениями по их адресу. «Письмо диссентерам» – так назывался этот трактат, опубликованный в газете «Торговец», точно день в день с «Англичанином». В этом «Письме» Дефо (анонимно) давал раскольникам совет не доверять «сквалыгам»-вигам, считавшимся друзьями раскольников, ведь он чувствовал, что все смешалось в правящем доме…

Между тем Селькирк с деньгами, которые привез он из «приключенческого» плавания, и популярностью, принесенной ему очерком Стиля, беспрерывно бездельничал почти десять лет, прежде чем поступил штурманом на «Веймут», где он, кстати, и кончил свои дни в разгар славы «Робинзона Крузо».

Возможно, и денег бы ему хватило на больший сроки прожил бы он дольше, займись он каким-нибудь делом. Но Селькирк, видно, решил: раз выпала ему «удача», может он пожить в полное удовольствие, которое понимал по-своему. Нашел он себе подружку и проводил дни в пивной. Вот когда болтался он по лондонским тавернам, где рассказывал первому встречному о себе «всю правду», большую часть которой сам узнал из газет, его, возможно, и видел среднего роста, смуглый господин с большой родинкой в углу рта, автор нашумевшего памфлета «Простейший способ», поэмы «Чистопородный англичанин» и бывший редактор газеты «Обозрение».

Ни строчки в «Обозрении» не появилось о Селькирке – редактор, зорко следивший за делами домашними и заморскими, не счел в свое время эту историю достойной внимания.

Своим путем шел Дефо к «Необычайным приключениям Робинзона Крузо, моряка из Йорка, рассказанным им самим».

В насыщенной разъездами и поденной писаниной жизни Дефо, кажется, недоставало только паузы, чтобы сесть и привести в действие арсенал уже освоенных средств, использовать накопленный материал.

Но получить добром эту паузу для Дефо оказывалось невозможным.

ТАЙНА БЕЛОГО ПОСОХА

«Видел я нутро всевозможных группировок, видел суть их посулов и всю подноготную их искренности. Что ж, как в писании сказано, все суета сует и томление духа, так я могу сказать обо всех них: все это лишь напоказ, все – внешнее, все лишь чудовищное лицемерие – у каждой из этих группировок, во всякое время, при любом правительстве: они уходят, чтобы войти, а когда вошли, делают вид, будто уходят».

Так писал Дефо в особенно тяжелую пору, пришедшуюся на 1714–1715 годы. Всем биографам слышится в этих строчках нота тоски и усталости, необычная для него.

Чтобы уточнить конкретные черты того времени, раскроем книгу Герберта Уэллса, известного писателя, нашего старшего современника, который специалистом-историком не был, но передал в популярном «Очерке всемирной истории» традиционное для англичан представление об этой полосе, начавшейся после кончины королевы Анны.