Сергей Валяев - Жиголо

• Название: Жиголо
• Автор: Сергей Валяев
• Издательство: АСТ
• Жанр: Детектив
• Год: 2000
• ISBN: 5-8189-0022-3

Новый остросюжетный роман популярного российского писателя С. Валяева, известного любителям детективного жанра по фильмам: «Телохранитель», «Золото партии», «Шальная баба», «Осторожно! Красная ртуть». Жиголо не профессия, это — призвание. Герой романа способен на романтическую, «неземную» любовь, однако обстоятельства складываются так, что он вынужден защищать не только себя и любимых, но и будущее всей страны — защищать самым серьезным и кровавым образом.

---

? Власий, жми, — скомандовала супруга члена правительства. — Едем на Манежку, там, говорят, шубы из песца кинули. Понимаешь, из песца! Ты любишь песца, Валасий, — хохотала озорница. — Моего песца любишь, Валасий.

Деревенский простак вертел баранку так и сяк, да мычал нечленораздельно, мол, завсегда Лиль Борисовна готов любить вас и вашего песца, писанная вы наша красавица. Я млел от удушливого запаха духов и таких вот содержательных речей.

После того, как экзальтированная дамочка завихляла на Манежную примерять песцовую шубейку, на эстраде жизни появился я в роли благородного Robin Good`а. Ствол ППС полностью подтверждал мою правоту, и Власий понял меня с полуслова. Сам он вышел из деревни Квашино, что на Рязанщине, и, не производя впечатление безумного философа, прекрасно понял, что лучше быть богатым и здоровым, чем дохлым с рваной дырой на боку. Кредитка в 100 у.е. окончательно убедила личного шофера г-на Шокина, что я человек слова.

— Ага, командир, — сказал человек за баранкой, — сделаю в лучшем виде. — И позволил собственное мнение. — Пора вошек наказать.

Разумеется, речь шла о семейке Шокиных, которых не брал никакой душистый дуст. Подозреваю, они выживут даже в термоядерном взрыве народного гнева. Такая вот природа керамических гнид приспосабливаться к любым погодным условиям.

Дальнейшие события напоминали дешевенький кинодетектив: не успела мадам Шокина похвалиться ценным песцовым приобретением, как тут же была отправлена в кратковременное забытье. Я пережал её сонную артерию — и дама обмякла, как аэростатик в бирюзовом небе французского авиасалона Бурже.

Перетащив непрочное тельце на заднее сидение, прикрыл шубкой из серебристого зверька. Меховое изделие издавало специфический запах кожи и смерти, а наощупь напоминало холодную заводь таежной реки.

— Живая? — забеспокоился Власий, выкручивая рулевое колесо для последующего старта на столичную закраину.

— Живая, — ответствовал я.

— Мастерица, — нелогично проговорил с усмешкой бывший житель деревни Квашино, и мы помчались по загазованным проспектам.

Наш путь лежал в Ховрино — есть такое пролетарское местечко на окраине белокаменной. Одноименная железнодорожно-сортировочная станция с бесчисленным множеством промасленных путей, уходящих в никуда, снующие по ним тепловозы с лязгающими вагонами и огромные промышленные склады, вокруг которых катали чадящие грузовики, создавали впечатление трудового коммунистического подъема. Во всех отношениях удобное местечко для конфиденциальных встреч и активной стрельбы.

Мой план был незамысловат: обменять госпожу Шокину на информацию. Если её муж-младореформатор готов к конструктивному диалогу, то с радостью сообщит, где можно найти вора в законе, а также объяснит, почему на его правительственной колымаге колесит тот, кто нуждается в немедленной ликвидации?

Без всяких сомнений, гражданин Шокин испытает шок, когда к нему явится глупило-водило и сообщит неприятное известие, мол, так и так, хозяин, наша хозяйка с шубкой песцовой в нефтеналивной цистерне № 09111999/26051954 ждет счастливого освобождения. Что должен предпринять супруг? Правильно: бросить все государственные дела и спасать подругу жизни, поднимая бойцов из своего охранного ООО «Арийс».

— Не следует этого делать, — толковал я Власию. — Объясни хозяину: его плохое поведение — печаль для Лиль Борисовны. Буду резать пальчики, потом ушки, потом щечки и так далее. — И ножом отсек прядь крашеных волос с головы полуживой куколки. — Передай муженьку. И запомни номер моего мобильного.

Память у шоферюги оказалась отменная и он, перекрестившись, отправился на поиски радетеля не только за интересы народные, но и за свои — шкурные.

Если я правильно понимаю г-на Шокина, то действовать он будет поначалу норовисто и отправит на спасение супруги коллектив из четырех, предположим, головорезов. Не поверит чиновник в серьезные намерения анонимного недруга. А зря. Такие, как он, привыкли, будучи на казенных харчах, чувствовать себя хозяевами жизни и от сознания силы хамеют необыкновенно. И не только хамеют, но и считают себя светочами жизни народной, на которых всему унылому населению надо молиться. Не понимают государственные урлы, что цена им в базарный день меньше медной деньжонки. А цена дражайшей их половины ещё меньше меньшего.

Чтобы не смущать летний рабочий люд бесцветной леди из высшего света да ещё в зимней шубке, я перетащил госпожу Шокину в заброшенный терминал. Должно быть, когда-то он служил овощехранилищем. Там хранился запах прелого курганского картофеля, мокрой херсонской моркови и апельсинов из солнечного Морокко. Для удобства их закладки применяли забетонированные ямы глубиной в три-четыре метра. В одну из таких ямок и было опущено тело супруги высокопоставленной гниды. Г-жа Шокина уже начинала приходить в себя: её щечки порозовели, губки тоже стали менять свой безжизненный цвет. Удачно обвалившись на шубу, она повалялась на ней, как это обычно делают с устатку пьяные шлюши у трех вокзалов. Потом то ли от холода, то ли от осознания своей необходимости миру светская дама пришла в чувство. Более отчаянного вопля я не слышал за свою короткую жизнь. Госпожа Шокина визжала так, будто некая злая сила завязывала её руки и ноги праздничным бантом.

Я, представив ту бурю чувств, взметнувшуюся черным смерчем в изнеженном её теле, ничего другого не придумал, как свистнуть. Мой пронзительный разбойничий сигнал был услышан: мадам вздернула голову вверх и гримаса страха исказила кукольное её личико. После этого тотальная судорога ужаса пробила фигуру и… случилось то, что случилось. Я увидел: из дамы струится ручеек. Вот такое вот впечатление: ручеек. Ниагарский водопадик ховринского полива. Кажется, дама сама не понимала физиологического казуса, происходившего с ней. Моча катила на шубу из сибаритского песца и возникла зрительная обманка: под ногами истерической пленницы искрится алмазная россыпь.

— Шубку попортила, — заметил я.

Это замечание привело тетку из высшего света в неописуемую ярость. Она до самых до кончиков стальных ноготков осознала свое трагикомическое положение в бетонном мешке и свой позор, немеркнущий в памяти, точно негасимый рубиновый символ мирового сионизма на Спасской башне. И только смерть свидетеля срама…

— Чтоб ты сдох, сволота-а-а!.. — и далее последовал такой мутный поток из милой пасти мегеры, что приводить его нет смысла, опасаясь за порчу благовоспитанности всего нашего непорочного общества.

Когда моя визави приустала, я сумел вклинить несколько смысловых фраз о том, что её судьба находится в руках мужа, который так и не познал любимую супругу в качестве специалиста по классическому языкознанию, равно как и по народному арго.

— Я тебя все равно урою, срань, — продолжала гнуть свою линию мастерица по великому и могучему.

Я понял, что перевоспитывать её не имеет смысла, а лучше будет оставить одну, пусть думает о чем-то мирском или вечном. Это укрепляет нервную систему и вызывает чувство отрады за лишние прожитые минуты.

Переведя дух в летнем полдничке, похожем на хмыль горластого клоуна, я отправился занимать господствующую высотку. На войне она определяет многое, если не все. Подъемный кран грузоподъемностью тонн в сто был удобен удобен в этом отношении. Находился механизм в трудовом простое и я по лесенке поднялся в его кабину. Там пахло машинным маслом, железом, ржаным хлебом, водкой и волей. Усевшись на старенькую фуфайку, кинутую для удобства зада на сидение машиниста, осмотрел местность. Она напоминала коммунальную квартиру, где не было одного хозяина, и каждый житель пристраивал жизнь на свой лад. Пыхали на запасных путях тепловозы, ляскали буферами товарняки, уходили в державную глубину скорые, тормозила на станции конвульсивная электричка, мелкие люди напоминали виртуальных человечков, строящих виртуальные поселения в виртуальной вселенной.

По моим расчетам вот-вот должны были случится некие события, неприметные для обывательского глаза, поскольку поднимать дурной хай у господина Шокина нет никакого резона, если, конечно, он не идиот. Хотя он именно такой, однако не до такой степени, чтобы рисковать нежными шкурками жены и её песца.

Мои надежды оправдались. К месту событий прибыли две автомобильные коробочки: знакомая мне «Волга» и незнакомая «Ауди» цвета штормового прибоя в г. Сочи, известном своими темными бандитскими ночами и царской резиденцией.

Из первой машины выбрались три квадратных головотяпа и один мудрик в тряпичной клетчатой кепке. В такую кепу удобно блевать, когда ухаешь на «Боинге» в Атлантический океан — ухаешь в качестве корма для мурластых акул. Она мне не понравилась, эта кепа, даже не знаю чем. Чтобы снять вопросы и не терять времени, я прицелился в неё и, дождавшись рукотворного грома скорого поезда Москва-Владивосток, нажал курок ППС.