Антон Антонов - Степень свободы

• Название: Степень свободы
• Автор: Антон Антонов
• Жанр: Детектив

История про то, как плохие мальчики похищают среди бела дня и темной ночи хороших девочек, чтобы обратить их в рабство и продать за валюту зарубежным любителям сладкого. Тот, кого вдохновляет «История О» или романы Джона Нормана в сочетании с детективами Корецкого, будет доволен. Цепи, ошейники, наручники, торжественная порка, продажные политики, взрывы, стрельба и привлечение спецназа, когда ничто другое уже не помогает — все это налицо и даже в избытке.

---

Антон Антонов Степень свободы История о мужчинах и женщинах без пролога и эпилога, но зато с любовью и стрельбой

Пейзаж с мертвецом

Первыми в городе по утрам просыпаются собаки. Среди них, как и среди людей, есть «жаворонки» и «совы». Беда только в том, что «жаворонки»-псы пробуждаются обычно раньше, чем «жаворонки»-люди. И, за редким исключением, немедленно начинают требовать внимания к себе.

Семилетний ротвейлер по кличке Роджер был типичным «жаворонком». Проснувшись по сигналам точного времени в шесть утра, он задумчиво почесал задней лапой за ухом, неторопливо обследовал квартиру на предмет посторонних запахов и таковых не обнаружил, затем слегка перекусил остатками вчерашнего ужина (своего — не хозяйского) и только после этого отправился будить хозяина.

Несмотря на отсрочку, хозяин все-таки остался недоволен, хотя мог бы за семь лет и привыкнуть к манерам питомца. Однако Роджеру было на это наплевать — он хотел на улицу и убеждать его хоть немного подождать было бессмысленно.

Равнодушно выслушав недовольное бурчание бесцеремонно вырванного из мира снов кандидата медицинских наук Бориса Петровича Соломатина, пес молча сходил в прихожую и приволок к кровати хозяйские кроссовки. Борис Петрович тяжело вздохнул и стал одеваться.

Хозяин и пес вышли из дома и направились по обычному маршруту — к парку Челюскинцев, где Борис Петрович отпустил Роджера побегать.

Вместо беспорядочной беготни ротвейлер устроил охоту на птиц. Голуби, откровенно издеваясь, подпускали его поближе, а потом хором взлетали, оставляя Роджера в недоумении. Его еще со щенячьего возраста изумлял тот факт, что некоторые представители окружающего мира умеют летать, тогда как он этого делать не может, несмотря на все свои золотые медали.

Однако война с голубями Роджеру быстро надоела, и он стал искать что-нибудь поинтереснее.

И надо сказать, довольно быстро нашел — нечто не только интересное, но и непонятное. А именно — человека, лежащего совершенно неподвижно и пахнущего как-то странно.

Жизнь не баловала Роджера нестандартными ситуациями, так что за все семь лет он ни разу не сталкивался с мертвецами. Однако дух смерти каким-то образом чуют все собаки, и Роджер залаял на труп с каким-то неблагозвучным подвыванием, которое сразу насторожило хозяина.

Борис Петрович быстрым шагом подошел поближе и остановился как вкопанный.

Здесь надо заметить, что, несмотря на разговоры о разгуле преступности и устрашающую статистику, жертвы убийства отнюдь не являются обычной достопримечательностью российских городов. Борис Петрович прожил в Питере сорок восемь лет, но труп с огнестрельным ранением за все это время не встречался ему на улице ни разу. И вообще нигде не встречался — в том числе и на рабочем месте. По специальности Соломатин был окулистом и трудился уже много лет в платной поликлинике неподалеку от Исаакиевского собора. А это — не то место, куда в первую очередь везут людей, раненых из огнестрельного оружия.

Однако система медицинского образования построена таким образом, что даже тех студентов, которые потом станут окулистами или, к примеру, невропатологами, с самого начала приучают не бояться мертвецов и крови.

Соломатин склонился над телом, проверил на всякий случай пульс, убедился, что его нет, и зачем-то сообщил псу жегловским тоном:

— Пулевое ранение в голову.

Ночь после бала

Дискотека в «Каравелле» закончилась накануне позже обычного. Был день выпускных балов, после которых многие отправились начинать взрослую жизнь в ночные клубы и танцзалы. В эту ночь все двери были открыты, многие развлекательные заведения предоставляли скидки по предъявлении новеньких аттестатов зрелости, и даже вышибалы стриптиз-баров ослабили свою бдительность в отношении возраста клиентов, зная, что этой ночью никто не станет следить за строгим соблюдением правил.

А в «Каравелле» около двух часов ночи двое молодых людей приятной наружности без труда сняли трех девушек нежного возраста. Две из них только что кончили школу, но изо всех сил старались казаться старше своих лет. Третья была лет двадцати и пришла на танцы специально в поисках партнера, вне всякой связи с двумя выпускницами.

Все трое находились в легком подпитии и просто балдели от стильных мальчиков в дорогих шмотках, вдобавок обещающих прокатить девчонок на БМВ.

Это же так интересно — кататься на БМВ в белую ночь, как только сведут мосты.

Мальчики и девочки вышли из танцзала с признаками легкой контузии. Современная музыка, подобно близкому взрыву, имеет свойство поражать все органы чувств одновременно со значительным превышением болевого порога чувствительности. Так что разговаривали молодые люди и их спутницы несколько громче обычного, а слышали друг друга с трудом.

Обещанную машину пришлось ждать, и девушки уже было решили, что мальчики гонят туфту, но тут один из них — тот, которого звали Сережей, — объявил:

— О! Вот и наш транспорт.

И правда — подъехал черный БМВ, лихо тормознул у «Каравеллы», и Сережа с Димой кинулись открывать двери.

— Ой, а это кто? — удивленно спросила выпускница по имени Вероника, заглянув в салон и обнаружив там спящую на переднем сиденье девушку в белом платье.

— Это мое, — ответил водитель почему-то в среднем роде. — Перебрала немного в честь праздника.

— А мы все тут поместимся? — поинтересовалась другая девушка, мысленно подсчитав, что всего в машине окажется семь человек, тогда как рассчитана она на пять.

— А куда мы денемся! — сказал Дима. — Я слышал, однажды в обыкновенных «Жигулях» ехало двадцать четыре человека. Их остановил гаишник, так у него аж глаза на лоб полезли. И знаете, что он им сказал, когда все вылезли из машины? Он сказал: «Если вы за минуту сможете сесть обратно, я с вас даже штрафа не возьму».

— И как, сели? — весело поинтересовалась старшая из девушек по имени Таня, поудобнее устраиваясь на коленях у Сергея.

— А то! Помахали дяде милиционеру ручкой и поехали кататься дальше.

Все три девушки расхохотались.

Конечно, по сравнению с двадцатью четырьмя пассажирами мифических «Жигулей» семеро в БМВ чувствовали себя достаточно комфортно. Таня и Наташа расположились на коленях у Сережи и Димы, а более стеснительная Вика села между ними. Водитель, назвавшийся Олегом, резко тронул с места и, наращивая скорость, погнал машину по узким улочкам Петроградской стороны. Через некоторое время БМВ выкатился на проспект Карла Маркса и Фридриха Энгельса («Карла Марса и Фридриха Сникерса», — пошутил Дима) и помчался в северном направлении.

— А куда мы едем? — спросила Вика, когда вокруг замелькали новостройки северных окраин города.

— Да тут недалеко, — уклонился от ответа Олег.

Вика постеснялась повторить вопрос, но нехорошие предчувствия с каждой минутой тревожили ее все сильнее, особенно после того, как машина выехала за город и помчалась в северном направлении по шоссе, почти пустынному в это время суток.

Адидас

— Адидас, три полоски, — пропел старший оперуполномоченный уголовного розыска Максимов на мотив песни «Учкудук, три колодца».

Поводом к этому послужил труп неизвестного с простреленной головой, и прежде всего то обстоятельство, что убитый был с ног до головы облачен именно в «Адидас».

— На башика вроде не похож, — заметил другой опер.

— Да, прическа у него цивильная и морда не квадратная, — согласился Максимов. — А вот мускулатурка впечатляет.

— Он не качок, — покачал головой второй опер. — Слишком пропорционально развит.

— Гармонично, я бы сказал. Спортсмен или просто любитель утренней зарядки?

— Скорее, вечерней. Василий Палыч, когда его убили?

Василий Павлович — судмедэксперт — оторвался от своего блокнота и ответил:

— Между нулем и двумя. Подробности письмом.

— Да. Чрезвычайно интересно, — пробормотал Максимов. Чего это он тут делал среди ночи в спортивной форме?

— А может, его дома грохнули, а потом сюда привезли, — высказал предположение напарник.

— Ага, и кровь с мозгами отдельно привезли. В баночке. Ты, Леша, хоть изредка думай, прежде чем говорить. И заодно имей в виду — это только в Америке ходят дома в кроссовках, а у нас все больше в носках или тапочках.

— Ага, в белых, — невпопад ляпнул судмедэксперт, давно уже слегка поехавший крышей от ежедневного общения с мертвецами.

— А может, он тут бегал, — высказал следующее предположение Леша. — Бывают же у людей бзики. Захотелось человеку побегать между нулем и двумя…

— Все может быть, — кивнул головой Максимов.

— Резюмирую, — объявил следователь прокуратуры Протопопов, слушавший обмен мнениями молча. — Дело ясное, что дело темное: висяк окончательный и бесповоротный, обжалованию не подлежит. Избавить от него себя и вас я, к сожалению, не могу. На самоубийство или несчастный случай эта история не тянет ни под каким соусом.