Сергей Валяев - Скорпион

• Название: Скорпион
• Автор: Сергей Валяев
• Издательство: АСТ, Гелиос
• Жанр: Детектив
• Год: 1999
• ISBN: 5-237-03412-8

Роман самого экстремистского писателя постсоветской литературы Сергея Валяева рассказывает о бывшем сотруднике КГБ СССР, который в новых условиях и практически в одиночку продолжает нелегкий бой с теми, кто подлежит немедленному и безусловному уничтожению. Рожденный под знаком Скорпиона, бывший сотрудник КГБ СССР представляет собой взрывоопасную `гремучую смесь` для тех, кто считает себя нынешними хозяевами жизни.

---

Черт знает что, Алекс: жизнь твоя не жизнь — анекдотический случай. И ничего пока нельзя сделать, кроме одного: отслеживать судьбы своих детей на расстоянии в десять тысяч миль.

Так что вышеназванная сумма, деленная пополам, будет им кстати. И с этой положительной мыслью я на комфортабельном джиповом танке въезжаю на площадь Белорусского вокзала — здесь должна состоятся наша конфидециальная встреча с господином Лазаревичем. По его словам он прибудет на лимузине марки «Кадиллак севиль STS» цвета светлого беж. Как говорится, жить красиво не запретишь.

Привокзальная часовая луковица утверждала, что я прибыл на четверть часа раньше обговоренного срока. Вот что значит материальный стимул — шучу, конечно. Решаю размяться перед ответственным разговором и, выбравшись из машины, иду по лужам вдоль живого торгового ряда нищих старух и гвардейских молодух, сбывающих с рук залежалые харчи пассажирам дальнего следования: от фальсифицированной водки до пирожков с домашними пушистыми котятами. Из музыкального ларька рвется модный мотивчик — гимн железной дороги: о мальчике, который хочет в Тамбов, ты знаешь чики-чики-чики-чики-та. Возле ларька нетрезво пританцовывают странные фигуранты. Это бомжики, опустившиеся донельзя: нечистоплотные оборвыши с краснознаменными пробойными рожами. Один из них долговязый и похожий на ершик, которым чистят туалетные гнезда, вскинул руку и завыл:

— Командир, дай каких-нибудь денег. На пропитани-и-и-и! Не местные мы — из Адессы-мамы!

— Там море, — вспомнил я.

— Море-море! Ой, какое море, жемчужина у моря! — продемонстрировал рот с металлическими зубами.

— Жемчужина у моря, говоришь, — рассмеялся и вытянул ассигнацию с ржавой подпалиной.

Бомж от неожиданного счастья забыл закрыть рот и туда сеял серебристый дождик. Потом долговязая фигура подпрыгнула в луже и возрадовалась не своим голосом:

— Людок, мой сучок! А у меня денюжка, гуляю я! Вот люди какие не жадные, мамочка моя!

Картонные мокрые залежи у ларька вдруг отворились, точно створки морской раковины, и оттуда явилась новая персона наших печальных дней с битым мелкотравчатым личиком вконец спившийся злыдни.

— Пашечка, денюжки наши, наши денюжки, — плаксиво запела она.

— Мои!

— Наши-и-и!

— На-ка выкуси.

Как говорится, жизнь отбросов общества во всей неприглядной красе. Что делать: каждый сам выбирает путь развития и самосовершенствования. Возможно, эта сладкая парочка, куда счастливее тех, кто сейчас панически мечется в поисках выхода из критического положения и готов выложить за решение вопроса все несметные богатства мира.

Купив сок манго в качестве предмета для условного пароля, возвращаюсь на стоянку и вижу, как там появляется лимузин цвета экзотического напитка. Я поднимаю руку в приветствии, мол, я тот, кто готов решить все ваши проблемы, господа, не жалея живота своего.

— Александр? — адвокат выглядывает из машины и не собирается выходить на мокрый ветер.

— Прошу к моему шалашу, — требую. — Так будет лучше.

— Вы так считаете?

— Я в этом уверен, Ирвинг Моисеевич.

Адвокат мал росточком и с носом, похожим на Горбатый мосток, что у дома Правительства. Человечек подвижен и держит у пуза кожаный саквояж. Я улыбаюсь: приятно иметь дело с ярким представителем своего лукавого народца и интеллигентной профессии.

Мы размещаемся в джипе по той причине, что он оснащен средствами против прослушивания конфиденциальных разговоров, об этом я доверительно сообщаю господину Лазаревичу.

— Что вы говорите? — всплескивает ручками.

— А какие у вас проблемы? — спрашиваю и предупреждаю, что мне необходима вся информация, и правдивая, как на исповеди у святого отца.

— Видите ли, дело весьма деликатное, я бы сказал, щекотливое, адвокатишко принимается копаться в саквояже. — Я бы сказал, дело государственной важности…

— Мне это неинтересно, Ирвинг Моисеевич. Попрошу факты и ничего, кроме фактов.

— Видите ли, — и вытащил из саквояжа очки, которые напялил на горбатенький свой шнобелек, — видите ли…

— Пока ничего не вижу, — рассмеялся от такой беспомощности. Последний раз прошу изложить суть проблемы.

Очевидно, я требовал слишком многого. Мой собеседник сморщился, точно щелкнул зубами ампулу с цианистым калием, потом извлек из макинтоша огромный грязноватый платок и принялся вытирать запотевшие стекла очков и плешь, при этом стыдливо покашливая и подпрыгивая на месте, будто сидел на каленных гвоздях. Я понял, что случай нелегкий и мне самому необходимо расслабиться и получать удовольствие. Что я и сделал, открыв пакет сока, залил его содержимое в пылающий от тихого гнева организм.

Собственно, ничего страшного не происходит, Алекс. Прояви сочувствие к гражданину адвокату. Быть может, его высокопоставленный клиент развязал новую войну на окраине распавшейся империи и теперь они не знают, что делать: то ли просить покаянного прощения, то ли обрабатывать непокоренный кус земли термоядерными зарядами.

— Не желаете, Ирвинг Моисеевич, — протянул пакет сока. — Очень полезно.

— Нет-нет, спасибо.

— Кстати, почему вас зовут Ирвинг? — решил снять напряжение глупым вопросом.

— Ааа, это родитель родной, царство ему небесное, — беспомощно засмущался. — Трудился в американском, так сказать, торгпредстве.

— А вы, значит, пошли по другой стези? — хотел отвлечь нервного собеседника от проблем. — И сколько на круг получается?

— Как?

Я сделал выразительный жест пальцами: many-many. Меня поняли — все зависит от договора с клиентом. А так — известный адвокат получает около трехсот баксов в час.

— Значит, нам не нужно торопиться? — пошутил я.

— Нет-нет, что вы, напротив, — снова занервничал господин Лазаревич. Дело безотлагательное. Промедление смерти подобно.

Я развел руками, пока мы стоим на месте во всех смыслах и напел:

— Мальчик хочет в Тамбов, чики-чики-так. Или не так?

— Да-да, я вас понимаю, — и выудил из саквояжа тоненькую папочку. Вот собрали, так сказать, необходимые материалы на разыскиваемого. Ну того, кого вам надо…

— Я понял, — и протянул руку к папке. — Разрешите полюбопытствовать.

Ничего интересного не обнаружил: цветная фотография молоденького педераста с крашеными баками и несколько страничек, где излагалась биография клиента и прилагались адреса возможного его пребывания.

— Не густо, — вынужден был признать и попросил изложить существо дела.

Внимательно выслушав сбивчивое повествование адвоката, я задал несколько уточняющих вопросов, после чего заявил, что мне необходимо встретиться непосредственно с заказчиком.

— Нет-нет, — запаниковал господин Лазаревич. — Это исключено.

— Почему?

— Потому, что мой клиент, так сказать, доверил лично мне вести все переговоры.

— В противном случае ищите сами, — и махнул рукой на дождливый город. — Найти иголку в стогу сена на основе вашей, простите, Ирвинг Моисеевич, ахинеи?

— Я… я все вам рассказал, — вскричал адвокат.

— Все-все, да с чужих слов, — прервал. — Ситуация пикантная, но вполне разрешимая, если относится к ней серьезно. Решайтесь, господин Лазаревич, посоветовал. — Или вы со мной и получаете не только результат, но и свой гонорар, или…

Я умею убеждать людей: проклиная все на свете, защитник интересов высокопоставленного шалуна, взялся за сотовый телефончик. Разговор с невидимым клиентом напоминал беседу доктора с душевнобольным пациентом, не понимающего, что клистир с хлоркой ему прописан в его же жизненных интересах.

— Михаил Яковлевич, дорогой мой человек, — мучился адвокат. — Я прошу, ради всего святого. Мы имеем дело с очень порядочным специалистом в своей области. — Я млел от таких слов. — Нет-нет, все предельно доверительно, ни одна живая душа-с… — И наконец, закончив треп, с облегчением сообщил, что нас ждут на государственной даче № 6, скрытой в подмосковных сосновых лесах.

Разумеется. Как я и предполагал, ситуация для одного из провинциальных выдвиженцев, кинутых во власть, настолько худая, что он готов душу заложить дьяволу в карминном кушаке.

Из путаного изложения адвоката я понял следующее: Михаил Яковлевич Фиалко питал самые нежные чувства не только к родине, но и к однополым её гражданам. Проще говоря, относился к тем, кто имел нетрадиционную сексуальную ориентацию. Ну а, если выражаться без всяких адвокатских обиняков: был высокопоставленным гомосексуалистом.

— У каждого свои недостатки и свои достоинства, — заметил я на это. Педерастия широко шагает по стране, это теперь известно и младенцам. Почему бы ей не перешагнуть и за кремлевскую стену?

Этот откровенный вопрос вызвал боли в желудке господина Лазаревича не привыкла картавящая плешь к правде жизни и таким же словам и посему страдала: