Святослав Логинов - Высокие технологии

• Название: Высокие технологии
• Автор: Святослав Логинов
• Издательство: АСТ
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-044281-2

---

Святослав Логинов Высокие технологии

Конец смены, есть конец смены - и не хочешь, а устанешь. Руки гудят, топор притупился, культиватор, напоминающий крошечный серп на длинной рукояти, ужасно мешает и кажется совершенно бесполезным. Так нет, непременно нужно колючий лопушник выкорчёвывать культиватором, чтобы корень оказался выдернут не менее чем на одиннадцать сантиметров. Десять сантиметров составителей регламента не удовлетворяет. А казалось бы, тяпни топориком в основание стебля - и вся недолга; пойдёт от уцелевшего корешка молодая зелень, следующая бригада добьёт, всё равно после первой корчёвки этой зелени остаётся выше головы. В конце концов, колючий лопушник вырастает там, где прополыцики, шедшие впереди, допустили брак. Их за такие недоделки не наказывают, лучше лишнюю травину пропустить, чем выдрать нежный росток элюра.

А вот когда в дело вступят браковщики, подросшие элюры будут нещадно вырубаться, освобождая место тем своим собратьям, которые сумеют пройти контроль. Элюров будет становиться всё меньше, кроны их всё величественнее, уже никакая травяная мелочь не сможет им помешать, хотя земля у подножия гигантского ствола по-прежнему будет рыхлиться и удобряться дважды в год. Только полоть станут уже не вручную, а мощными культиваторами, установленными на тракторах. Кстати, вся эта техника тоже, по сути, каменный век - механическое уничтожение сорняков. Но когда дело касается элюра, современные методы неприменимы - никаких гербицидов или генетически модифицированных насекомых допустить нельзя.

И всё-таки ухаживать за большим элюром куда как легче, чем волочить лямку пропольщика или редильщика. Чем крупнее элюр, тем проще иметь с ним дело, могучее дерево и само может постоять за себя. А у идущих в первых рядах всё зависит от человеческих рук, технику ни на прополку, ни на прореживание не поставишь.

Прореживание сорных деревьев - адская работа, но всё же ему повезло, на прополке приходится труднее: целый день согнувшись, руки в земле, кожа Трескается, пальцы изувечены артритом, к старости прополыцики все как один горбаты. Правда, работают они не десять часов в сутки, а только шесть и перерыв у них полуторачасовой. Иначе нельзя, попробуй больше шести часов на прополке простоять… то есть простоять не сложно, но результат окажется плачевным. А ведь большинство народу трудится на прополке; трактористов и агрономов - единицы в сравнении с армией прополыциков. Жаль только, что Маркел идёт в самой первой цепи редилыциков, так что труд его отличается от прополки не принципиально, особенно если на плантации слишком много попадается лопушника и другой вредной травы, пропущенной предшественниками.

Удар колокола, возвещавший конец рабочего дня, застал Маркела в ту минуту, когда он сражался с особо вредным лопухом. Колючая тварь не желала выдираться по правилам, цепляясь корневищем за землю, а совсем рядом трепетал круглыми, листочками молоденький элюр, который никак нельзя было повредить.

Бросить всё как есть? За ночь помятый, с надломленным стеблем лопушник подвянет, и с ним вовсе будет не.совладать. Мелкие колючки начнут осыпаться и/разумеется, все окажутся в рукавицах и под рубахой, обратив рабочий день в пытку. Задержаться на пару минут? Сверхурочная работа запрещена категорически.

Маркел присел на корточки, не щадя топора, который всё равно будут точить, в два удара взрыл землю у основания сорняка и затем уже культиватором выдрал мерзавца, как и полагается, с корнем длиной не одиннадцать, а все двенадцать сантиметров.

Вот и всё. Пошабашили и бегом-бегом, чтобы учётчик не записал задержки. Теперь завтрашний день не начнётся вознёй с колючкой. Лишь бы контролёр, надзирающий за бригадой, не заметил, что последнюю бурьянину Маркел выдрал не по правилам. Хотя, конец смены, контролёр тоже устал, да и много у него таких, как Маркел - в бригаде пятнадцать человек.

Интересно, что будет, если его поймают на подобном нарушений? Наставники внушали, что страшнее преступления нежели нарушение технологии не бывает. Но это такая мелочь, которую никак нельзя посчитать преступлением. Хотя, с другой стороны, на работе мелочей не бывает, это в свободное время, находясь в общежитии, человек может совершать мелкие, извинительные проступки, за которые в худшем случае пожурят на собрании. Всё, что происходит на работе, относится к ведению технологического контроля, а это служба, которая не любит шутить, отбраковка может последовать за самую неожиданную пустяковину. Впрочем, чего ради контролю придираться к нему, ведь он всё сделал хорошо: топор всё равно нужно точить, а в остальном его результат от правильного не отличается, но даёт экономию времени и сил. Что важнее: хороший результат или правильный процесс? В школе твердили: «Хороший результат невозможен без правильного процесса, нарушение методики недопустимо!» Но ведь методики пишутся людьми, не господь же бог их придумал! В противном случае сомнение было бы ересью, а так это всего лишь сомнение. Вот только делиться им с соседями остро не рекомендуется. Законом никакие разговоры не запрещены, но за такое простодушный слушатель может и харю начистить, и кого потом сочтут зачинщиком ещё неведомо. Серьёзная драка пахнет серьёзными последствиями, отбраковка, как известно, касается не только плохо растущих элюров.

В общежитии Маркел появился самым последним, хотя в нормы уложился. Культиватор поставил у стойки, топор с маху швырнул в стену, где уже торчали четырнадцать других топоров. Дурацкая традиция - демонстрировать, что ты ничуть не устал, а топор не затупился. Обычно Маркел аккуратно клал топор на стеллаж, но сегодня он и без того вернулся последним, так что попусту выпендриваться не стоит. Надо быть как все, не первым, но и ни в коем случае не последним, и взгляд контролёра будет скользить по тебе, не замечая.

- Ну ты мастак! - преувеличенно громко восхитился маркел овским ударом коллега Фермен. - Я этот бросок освоил, ещё когда головастиком был, а ты, вишь, только сейчас'

Лицо Фермена лоснилось от пота. В руках он держал полную миску и в перерывах между фразами, смачно чавкая, заглатывал пищу^ Вообще-то до ужина было ещё полчаса, вернувшиеся со смены рабочие шли мыться и лишь потом заказывать ужин, каждый по своему вкусу. Чтобы приготовить заказанное, уходило обычно минут пять. Но Фермен любил жрать: побольше и немедленна, а что запихивать в утробу, ему было безразлично. Поэтому он, не дожидаясь, пока начнёт работу повар, наваливал себе миску неоформленной пищи и, расхаживая по раздевалке, чавкал. Кажется, он полагал, что другие завидуют ему в эту минуту, хотя другие предпочитали дождаться ужина и есть как люди. Коллега Раис однажды шёпотом признался, что его мутит при взгляде на чавкающего Фермена.

Слишком долго нежиться под душем Маркел не стал,, вышел вместе со всеми, хотя уже давно шло личное время, когда действуют поблажки и всякий может давать волю своей индивидуальности. Народ толпился вокруг повара, наперебой заказывая любимые блюда. Маркел попросил много жареной картошки и кусок свежезапечённой буженины. Подумал и добавил к заказу литровую кружку молока. Заказ его был простым, другие изобретали блюда вычурные, порой умудряясь поставить повара в тупик, что, вообще говоря, не поощрялось, хотя и лежало в рамках допустимого.

Уединиться с бужениной Маркелу не удалось. К нему немедленно подсел Фермен, всё ещё таскающийся со своим тазиком.

- Ну чо, переучка, - прочавкал он, - чо вчера вечером вычитал поучительного? Делись информацией.

«Информация» - любимое маркеловское слово, Фермен давно подметил это и при каждом удобном случае подкалывал коллегу.

- Поем, поделюсь, - ответил Маркел, стараясь негдумать^ чтдего ужин изготовлен из той жехдантетической пищи, что и ферменовская перемазь.

- Кушай, кушай! Пожрать - это святое.

Коллега Раис, невысокий и худенький, какие обычно попадают на прополку, уселся рядом с Маркелом с другой стороны, поставив перед собой глубокую тарелку супа. Раис отчаянно любил суп и готов был заказывать его и на завтрак, и на ужин.

- Не помешаю?

Маркел, не отрываясь от буженины, приглашающе кивнул. Миниатюрный редильщик был ему симпатичен.

- Калья! - сообщил Раис, зачерпывая горячую жижу с янтарными блёстками жира. - Настоящая калья готовится на отваре из ершей, потом бульон процеживается и осветляется осетровыми молоками. Последними кладутся звёнышки стерляди. И ни в коем случае не солить!

- Что так? - спросил Фермен, отодвинув наконец свою лохань. - Без соли ненажористо выходит.

- Огуречный рассол! -‹ возвестил Раис, внушительно воздев ложку. - Опускаем в бульон стерлядь и тут же доливаем огуречного рассола. Разумеется, не бочкового, огурчики должны быть самолучшими, их кладут за три минуты до окончания варки, так что в тарелке они слегка похрустывают.