Элизабет Гейдж - Мелькнул чулок

• Название: Мелькнул чулок
• Автор: Элизабет Гейдж
• Издательство: ОЛМА-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-87322-117-0

В этом романе Э. Гейдж, пронзительном по своей искренности, есть и романтическая любовь, и слепая страсть, гнусный шантаж и жестокость насилия, ослепляющий успех и дорогая цена этого успеха. «Мелькнул чулок» – это жемчужина!» – так высоко оценила эту книгу американская пресса.

---

– Если вы действительно хотите возглавить кампанию за безопасность, – убеждал Бернард, – вы должны иметь калифорнийские водительские права и стать гражданином нашего штата. Что скажут калифорнийцы, когда узнают, что вы живете в Нью-Йорке?! Энни, этот проект очень важен для вас. Осуществление его может потребовать нескольких лет. Вы нужны нам здесь.

Энни не могла отрицать логичности его доводов, да и кто устоит против соблазна жить и работать в столице кино – в Голливуде?!

Никогда еще и никто не ждал Энни с таким нетерпением и с такой доброжелательностью!

Да и за Ника Энни волновалась все больше и больше. Его голос по телефону часто звучал глухо и невнятно. Несмотря на то, что в ее присутствии Ник бодрился, Энни знала – он скрывает правду о себе и своем положении.

Телевизионный сериал, в котором у него была эпизодическая роль, только что показали в вечерние часы. Игра Ника очень расстроила Энни не только потому, что показалась ей вялой и немотивированной, но, главным образом, из-за его вида. На экране Ник выглядел больным и осунувшимся, а ведь прошло всего несколько месяцев со дня его отъезда из Нью-Йорка.

Ник быстро катился по наклонной плоскости. За ним было необходимо присматривать, иначе Энни даже боялась предположить, что ждет его впереди.

Ник, казалось, тоже понимал, что единственным его спасением была Энни, поэтому при последнем телефонном разговоре он был более оживленным. Ник нашел в Голливуде идеальную квартиру для Энни. Знакомый актер собирался переезжать и твердо заверил Ника, что освободит ее через несколько недель.

– Это просто подарок, бэби, – уверял Ник. – Скажи слово – и она твоя. Оттуда два шага до «Парамаунт» и «Уорнер Бразерс». Это будет важно для тебя, когда они кончат драться и выяснят, кому первому заключить с тобой контракт.

Энни мучилась целую неделю, размышляя о том, что приходится обрывать так много связей с Нью-Йорком ради совершенно неопределенного будущего, ожидающего ее за три тысячи миль. Но, наконец, набрав полную грудь воздуха, она решила рискнуть.

* * *

Энни удалось, наконец, застать одну из трех стюардесс – ее соседок по мансарде – и сообщить о своем отъезде. Она перестала посещать уроки декламации и нежно попрощалась с Блейном Джексоном, который так до конца и не простил девушке то, что она отказалась от карьеры танцовщицы.

Последняя встреча с Рене Гринбаум оказалась гораздо тяжелее и мучительнее потому, что Энни терзали угрызения совести. Пять лет Рене была для нее лучшим другом, помогала всем, чем возможно, лишь бы Энни сделала карьеру модели, возлагала на нее личные и профессиональные надежды. Несмотря на все уговоры, Рене понимала, что Энни ускользает, и считала ее уход катастрофой не только для себя, но и для агентства.

Пора было расставаться с театром и с Тигом Макиннесом, который рвал и метал, объявляя Энни сумасшедшей. По его мнению, только безумцы могли бросить Нью-Йорк ради безбожного Голливуда. Но тут его крики неожиданно стихли, голос прервался. Сжав девушку в объятиях, он пожелал ей успеха, которого та заслуживала.

– Ты – настоящая актриса, малышка, – проворчал Тиг. – Не позволяй грязным сутенерам забывать это ни на минуту! И возвращайся к папаше Тигу, когда будешь сыта по горло этим вонючим солнцем и злобными выходками. Для тебя у меня всегда найдется место.

Энни с удивлением узнала, что больше и громче всех протестовал против ее отъезда не кто иной, как Барри Стейн.

– Преждевременно, – сокрушенно качал он головой. – Там вас никто не ждет, Энни. Ради бога, неужели не можете еще немного потерпеть?! Мы сможем добыть вам сколько угодно работы, если вы хотите. Но Побережье – вовсе не место для вас, особенно теперь.

Хотя Энни вежливо отвергла советы Барри, ей вдруг стало ясно, что и Барри каким-то образом стало известно о непреодолимых препятствиях, на пути к ее карьере в Голливуде, и беспокойство Барри вызвано не только потерей комиссионных, но и искренним желанием защитить ее.

Но все его возражения только усиливали решимость девушки. Энни чувствовала, что она и так затянула с последним сражением. Она может победить или погибнуть в бою, но в бой она должна ринуться именно сейчас.

Но еще одно прощание было просто непереносимым.

В день отъезда Энни сложила вещи, отнесла их в машину – маленький автомобиль с прицепом, который дал ей для переезда Эл Кэнтил, и отправилась к Рою Дирену, в студию на Тридцать седьмой улице.

Рой долго смотрел в глаза Энни остерегающим и любящим взглядом.

– Послушай меня, – сказал он наконец. – Я тебя знаю. И понимаю, что сжирает тебя изнутри. Не только потому, что у меня есть глаза. Я долго был в этом бизнесе и, кроме того, много лет назад тоже питал надежды и получал удары. Прими совет от того, кто сделал неверный шаг и заплатил за него, – никогда не позволяй погаснуть огню в душе, даже если это оставит тебя беззащитной и послужит причиной неисцелимых ран. – Он сжал ее руки. – И помни, Энни: они не смогут отнять у тебя душу, если только ты не отдашь ее по собственной воле.

И, пожав плечами, добавил:

– Никаких больше советов от живущих. Я произнес свой монолог. Только не забывай одно – если когда-нибудь понадобится рука помощи или плечо, на котором можно выплакаться, даже если не захочешь признаться в этом, – а ты не из таких, кто захочет признаваться, что нуждаешься в друге, – я буду ждать. У тебя впереди большое будущее. Поверь, боль будет так же велика, как и радость, и если суждено жить с этим, ничто тебя не остановит. Только не исчезай совсем, ладно, девочка?

Энни прижалась к Рою, обнимая ее за плечи, он проводил ее до двери. И на улице до Энни доносился звук его шагов.

Другого пути нет – идти надо только вперед. Энни отыскала свою машину и направилась к мосту Джорджа Вашингтона. А в безмолвной студии плакал мужчина – по щекам Роя Дирена впервые за двадцать лет катились слезы, – он мучительно страдал, безвозвратно потеряв Энни.

Глава XXVI

Путешествие казалось бесконечным.

Совершив столько перелетов в Лос-Анджелес, Энни, как оказалось, совершенно не представляла красоты пейзажей и долин Среднего Запада, огромных просторов Великих Равнин, величественных гор, возвышавшихся по обеим сторонам узких извилистых дорог, по которым она вела маленький автомобиль с закрытым фургоном, куда сложила свои вещи. Мотор протестующе завывал при каждом подъеме, и Энни постоянно останавливалась, чтобы долить воды в радиатор.

Она старалась ехать как можно быстрее, и останавливалась на ночлег, только когда валилась с ног, но все-таки ушло шесть дней, чтобы добраться из Манхэттена до Лос-Анджелеса. Какое счастье, что Эл Кэнтил дал ей возможность вволю поездить по калифорнийским дорогам, иначе Энни никогда бы не справилась, да и сейчас она пугалась каждый раз, когда нетерпеливые водители обгоняли машину с трейлером.

Добравшись наконец до авеню Франклина, Энни направилась прямо к Нику. Тот встретил ее с распростертыми объятиями, напоил кофе и отвез на Анита-стрит, недалеко от Мелроуз, где находилась ее квартира.

Здание оказалось одним из многих доходных домов, выстроенных в различных архитектурных стилях в двадцатых-тридцатых годах. Кроме того, Нику удалось найти неподалеку платную стоянку, и через несколько минут Энни уже пожимала руку приземистой, ужасно толстой, но величественной квартирной хозяйке, миссис Эрнандес.

– Боже, – пробормотала женщина, уставясь на Энни широко раскрытыми глазами, – вы еще прекраснее, чем говорил Ник.

Она показала Энни скромную квартирку с одной спальней на третьем этаже, не особенно дорогую, но приличную. Мебели оказалось немного, зато был кондиционер, кухня хорошо оборудована. Но подлинным украшением квартиры были высокие угловые окна. Из окон можно было даже увидеть Беверли Хилз.

– Квартира тихая, к тому же, никаких тараканов и муравьев, – улыбнулась миссис Эрнандес. – У нас порядочный, респектабельный дом. Все жильцы – приличные люди. Вам здесь понравится.

Тон хозяйки был весьма уверенным, хотя и доброжелательным.

Плата, естественно, оказалась высокой, но квартира стоила не дороже, чем в Манхэттене, улица оказалась тихой, обсаженной пальмами и перечными деревьями, а миссис Эрнандес производила приятное впечатление.

– Мне здесь нравится, – сказала Нику Энни, – как мило с твоей стороны позаботиться обо мне!

– Нужно же было как-то вытащить тебя сюда!

Ник выдавил шутливую улыбку, хотя глаза по-прежнему тревожно блестели.

– Ты возьмешь этот город приступом, бэби. Вот увидишь! Энни улыбнулась Нику, хотя его вид – бледное осунувшееся лицо и исхудавшее тело – расстроил ее.

– Ну что ж, – объявила она, – почему бы тебе не поразмяться? Принеси-ка мои вещи, а потом сходишь в магазин, и я приготовлю поесть. За шесть дней во рту ничего не было, кроме сэндвичей с тунцом, и я просто с голоду умираю.