Сергей Валяев - Экстремист

• Название: Экстремист
• Автор: Сергей Валяев
• Издательство: АСТ
• Жанр: Детектив
• Год: 2000
• ISBN: 5-17-003101-7

Его профессия — защита национальных интересов. У него удивительное качество — попадать в самые невероятные боевые истории, когда решаются судьбы не только страны, но и всего мира. Методы его работы самые радикальные, а порой экстремистские. Когда спасаешьчеловечество от ультрасовременного оружия массового уничтожения, то тут, как говорится, не до сантиментов. Надо рисковать. Тем более известно: риск — дело благородное.

---

Без интереса моя сестра приблизила плотный лист бумаги к лицу; долго смотрела в него, как птица в букварь; затем, как пишут в любовных романах, её чело побледнело, как полотно, и, обратив свой взор на меня, она тихо вопросила:

— Саша, откуда это?

— Наследство, — пожал плечами.

— Саша!

— А что такое? — занервничал. — Что смотришь, будто бомбу передал?

— Эх, Ливадия! — неудержимо захохотала Анна. — Ну, деревня-я-я!

Боже мой, как она смеялась. Негры-телохранители не знали, что и думать. Наконец девичья истерика закончилась. И мы принялись выяснять причину припадка. Оказывается, все было без затей, как латынь. Вексель был выписан на Предъявителя. То есть любой придурок, включая меня, мог с этой липой прибыть в Рост-банк с вагончиком и маленькой тележкой и требовать пятьсот миллионов долларов или около того.

— С-с-сколько-с-с-сколько? — потерял я свое лицо. И почувствовал, что уже бегу впереди нашего неторопливого авто. За чемоданами. Для манипулек, заработанных честным трудом.

— Саша, откуда это? Нет, я не доживу до счастливой старости. Или это все сон?! Ущипни меня!

— А ты меня!

И так цапнули друг дружку, что заорали на всю Московскую область. Телохранители опять не знали, что делать, то ли пристрелить нас обоих, то ли кого-нибудь одного. Не трудно догадаться, кого именно. И поэтому я под дулом М16 начал приходить в себя. Про винтовку — шутка, а все остальное правда.

Представим, что все это не сон, однако кто, находясь в здравом рассудке, имея под рукой службу секьюрити в полторы тысячи головорезов, выдаст вышеупомянутую сумму. Обменяет филькину грамоту на зелененькие и кредитоспособные ассигнации. Несомненно — никто.

Меня сотрут в зубной порошок, в звездную пыль, в кара-хен,[21] непригодный в употребление. А то, что вексель нечист, тому доказательства трупы, возникающие с регулярностью прибытия поездов метро на станцию назначения.

Я не стал посещать Анну во все эти проблемы, а лишь выразил ряд сомнений. В общих чертах. Моя сестра призадумалась, заметив, что забыла, где имеет честь быть.

Союз нерушимых республик свободных (б) — это не USA, и законы здесь, что дышло. Прав тот, у кого сила. Хотя формально я владелец теплых кипарисах островов в океане, при условии, конечно, моего желания приобрести их, предварительно вырвав лакомый кус из банкирского зоба.

М-да. Новая проблема, свалившаяся на голову, как комета на цветущие сады Юпитера. Что делать? Я имею ввиду, вексель? Пока ничего. Проблема требует времени и тщательной подготовки. Одним прихватом чемоданов не устроиться. Нужно разрабатывать миссию посещения Рост-банка. Чтобы встретили с распростертыми объятиями, а не пальбой из всех видов стрелкового оружия. Чтобы угостили турецким кофе и поинтересовались, не желаю-с ли я быть почетным вкладчиком? Пожизненно. (Или посмертно?).

Есть от чего призадуматься. Над зигзагами судьбы. Такую она вычуру крутит со мной и вокруг меня, что только диву даешься.

Мама родная! Ничего себе веселые напевы и планов громадье? А что дальше будет? При такой крейсерской скорости, с коей я двигаюсь вперед? В поисках приключений на собственную задницу.

Не знаю-не знаю, что нас ждет там за горизонтом?

Впрочем, в данном случае, там, за грубой линией леса, пряталось наше родовое поместье — фазенда. Во всей своей неприкрытой домоткано-лапотной красе, которую, если калякать вспыльчиво, я не обменяю ни на какие пряные медовые острова.

… Ливадийские собаки брехом встречали наше помпезно-торжественное прибытие. Lincoln неотвратимо, точно демонстрация трудящихся на Первое мая, проплыл мимо ДК, сельпо, сельсовета и вечных бабулек, сидящих в валенках, как полярники на льдине имени Ю. Шмидта.

Переполох затеялся и в доме отчем, когда наконец наша колымага прибилась к воротам. На тарарам животины и птицы из огородика выходила теща и сосед Евсеич, они тартали ведра с огурцами. А из прохладного дома явилась Полина, заряженная ребеночком.

— Ох, батюшки! Саша, ты бы предупредил, — запричитала Екатерина Гурьяновна. — Ой, гопники.

— Ничо-ничо, — необыкновенно оживился сосед Евсеич, предвкушая нежданный праздник. — Гости дорогие, дык какие. Чернобровые. Щас отмоем добелы у баньке. — И выступил со своей концертной программой, решив, что он является ярким представителем своего самобытного народа. И надо не ударить лицом в грязь. Перед заморскими гостюшками.

Он вдруг подпрыгнул, выбил чечетку на хилой груди своей, выкинул пару коленцев, затем низенько поклонился, черпая крестьянской ладошкой пыль с засохшим куриным пометом и произнес историческую фразу на подобие речей далекого генерального секретаря Коммунистической партии США:

— Товариши нигры, милость упросимо до нашей хатки. Учём богаты, тем и рады. Ес ай дусь? Аль не есть? Ё`, у смысле, ухряпнем по махонькой, — и щелкнул себя по вые. — Ни хрена не понимають, едрена вошь! Александрь?!

Товарищи негры ржали, как мустанги в Алабаме. Я и Анна плакали от смеха. И встреча между двумя народами на подмосковной грядке началась. Проходила она, как пишут газеты, в дружеской обстановке. Товарищи негры дули молоко и говорили ол`райт. Дедок пыхтел гаванской сигарой и тоже говорил ол`райт. Анна принялась рассказывать сказку о заокеанском житье-бытье, а я отправился, как бы по своим делам. Впрочем, так оно и было. Зайдя за сарайчик, нырнул в погреб. Там вкусно пахло холодной землей, соленьями в бочках, паутиной и счастливыми денечками, когда я был мал да удал.

Однажды в детстве я обнаружил природную выемку, нарыл удобную и секретную лежку. Никто не заметил моей кротовой деятельности, ни мама, ни отец. Потом даже провел лампочку Ильича и, лежа в этом самодельном склепе, зачитывался невозможной чепухой о шпионах. До сих пор помню роман некто Ник. Шпанова «Война двух океанов».

Может быть, после этого так невзлюбил бумагомарателей, пролистав сызнова сие творение в свои семнадцать лет. Что там говорить: во все времена шпановцев было пруд пруди, а Гоголь — один на всех и для всех. Один, как тихий и печальный гоголь на агрессивном квакающем пруду.

В тайнике же находился арсенал оружия. С незапамятных времен.

Итак, что мы имели? Взрывчатка — пластит пять килограммов, тротиловых шашек — килограмма три. Если «это» взорвать профессионально, то от малой родины моей останется легкое воспоминание и несколько дымящихся воронок. Далее — два автомата «Клин», три автомата КЕДР, четыре автомата Калашникова, его же пулемет, пулемет Дегтярева, один станковый авиационный пулемет, карабин Симонова, гранатометы «Муха», гранаты Ф-1 и РГД-5 в неограниченном количестве, две пары пистолетов «Смит и Вессон», три пистолета «ГЛОК», глушители к пистолетам и автоматам, оптические прицелы, прибор ночного видения, патроны по всем видам оружия, всевозможные ножи и так далее. Что не хватало для полного счастья, так это ранцевого атомного фугаса. Очень удобное средство для борьбы с жуками из Colorado. Как-то не успел приобрести в хозяйство.

Проверив железо, я уложил в спортивную сумку малую толику его. Для будущей акции. Хотя генерал Орехов предупреждал: пойдем мы в «Пирамиду» (название объекта) с голыми руками. И с голой жопой, выявил я неудовольствие. Без оружия идут лишь встречать лазоревые рассветы с любимой.

Из погребка выбрался, как из речного омута. Встретил меня зной — я посидел, прогревая кости, на брусочке. Все живое, казалось, схоронилось в тенек и в землю. Цвета были необыкновенно яркими — изумрудная дымка висела над огородиком и лугом, а дальше пронзительная синь речки, а за ней шафранные поля. И над всем этим — небесный и чистый купол, похожий на церковный. Великое таинство природы! И мы, люди, в ней, как недогляд Божьего провидения, ароматное дерьмо на прекрасном лике Мироздания.

… Известно, самолеты провожают не так, как поезда. Или пароходы. Или оленьи упряжки. За ж /д составом можно побежать. По шпалам. За морским судном поплыть саженками. За оленями дунуть на снегоходе. В тех случаях, коль позабыл сказать последнее прости любимой.

А вот как быть с дюралюминиевым гробом с крылышками? За ним не полетишь, как голубь мира с пальмовой веткой в клюве.

К чему я это? Господин Свечкин так тщательно готовился к поездке на Выставку достижений народного хозяйства в Абу-Даби, что упустил из виду всю документацию по средствам обнаружения пусков ракет средней дальности. Выяснилось это, конечно, в аэропорту. За час до посадки. Неприятно.

Неприятно, что авиалайнер принадлежал не родному Aeroflot, а петушино-упрямому Air France, не желающему идти навстречу клиенту и задержать рейс. Господин Свечкин угасал, как свеча. Такая ответственная поездка и пожалуйста, неприятная мелочь, будто гвоздь в башмаке.

— Ничего, впедрюлим петушку из France, — и, цапнув ключи от кабинета и сейфа, я прыгнул в джип.

И мы с Никитиным стартовали, как противоракета А-350, называемая нашими потенциальными врагами Galoshe.