Димитр Пеев - ЛУЧШИЙ ИЗ МИРОВ (Сборник НФ 1964 г.)

• Название: ЛУЧШИЙ ИЗ МИРОВ (Сборник НФ 1964 г.)
• Автор: Димитр Пеев
• Издательство: ИЗДАТЕЛЬСТВО ЦК ВЛКСМ "МОЛОДАЯ ГВАРДИЯ"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1964

В 1962 году молодежные научно-популярные журналы «Наука и техника за младежта» (Болгария), «Непсюри техника» (Венгрия), «Югенд унд Техник» (ГДР), «Млоды техник» (Польша), «Сцинта си техника» (Румыния), «Техника — молодежи» (СССР), «Веда а техника младежи» (ЧССР) провели международный конкурс на лучший научно-фантастический рассказ.

Конкурс был организован журналом «Техника — молодежи».

Большое участие в конкурсе приняла молодежь: научные работники, инженеры, аспиранты, ученики старших классов, рабочие, жители сел. Прислали свои рассказы и многие писатели и журналисты.

Лучшие произведения были отмечены международными и национальными премиями.

Публикуемый сборник составлен редакцией журнала «Техника — молодежи» по материалам конкурса.

---

Завтракали в палатке, под шорох дождя.

— Древние зря ничего не сочиняли, — говорил Олег. — Вот хотя бы алатырь-камень. Не зря же, черт побери, в Голубиной книге царь Волотоман Волотоманович спрашивает царя Давида Иесеевича, какой камень всем камням отец, а тот ему отвечает: алатырь-камень!

— Ты ешь, ешь, — заботливо сказала Света. — Копаешься ложкой, а в рот не кладешь.

— Посмотри, как Боря хорошо кушает, — добавил Володя.

— Пустяковая у вас профессия, — с полным ртом отозвался Борис. — Разговорчики одни! Сказочки! Ваш камень алатырь во всех сказках бел и горюч, а где-нибудь эти свойства используются?

— По классификатору Аарне-Андреева алатырькамень чаще всего упоминается в заговорах от всяких напастей, — сказала Света тоном первой ученицы, — а свойства его действительно не используются.

— Это неверно, — возразил Олег. — Упоминание в заговорах о камне — это симпатическое обрядовое действие. Его смысл таков: прикосновение передает слабому свойства камня — силу и крепость. Веселовский считает, что алатырь-камень — это алтарный камень Сионского храма. А по Надеждину, «алатырь» — испорченное греческое «электрон», «илектр», то есть янтарь. Кстати, янтарь горюч…

— Помнишь, как в азбуковниках о нем говорится? — перебила его Света. Закрыв глаза, она произнесла нараспев: — «Илектр — камень зело честен, един от драгих камней тако именуем, златовиден, вкупе и сребровиден…»

— Греки еще и не так воспевали янтарь, — заметил Володя. — И красивый он и электризуется, если потереть его суконкой. Понятно, что на него всякую лирику накручивали. — Он перехватил укоризненный взгляд Светы и поспешно добавил: — А вообще, очень здорово сказано: «камень зело честен и…» Чего там еще? Просто замечательно сказано!

После завтрака стали укладываться в дорогу.

— Где мой молоток? — спросил Володя, роясь в рюкзаке.

— Вот он. — Света протянула ему геологический молоток на длинной рукоятке. — И не смей больше класть его в мой рюкзак.

— Я не клал, — удивленно сказал Володя. — Хорошо помню…

— Ладно вам, — сказал Олег. — Вот что я думаю, ребята. Борька подал правильную мысль насчет капли. Надо идти в том направлении, куда она указывает.

— Но она указывает в сторону от Тарабаровки, — заметил Борис.

— Ничего, в Тарабаровку еще успеем. Я не прощу себе, если мы не посмотрим, куда ведут эти знаки.

Борис пожал плечами.

Что делали ленинградские студенты в Северной Карелии?

Два года назад Олег, студент-филолог, побывал в этих местах с экспедицией фольклористов. Зачарованно слушал он неторопливую речь сказительниц, и лад русской сказки, ее печаль и юмор, как говорится, навсегда покорили его душу. Еще тогда Олег призадумался над частым упоминанием камня алатыря.

Последние каникулы он решил снова провести в северном озерном краю. С ним поехала Света, однокурсница и такая же энтузиастка фольклора. Что касается Володи с геологического, то ему было все равно, куда ехать, лишь бы со Светой. В последний момент за ними увязался Володин друг, Борис, физик с четвертого курса: он надеялся сбросить с себя несколько лишних килограммов.

На 66-й параллели четверка сошла с мурманского поезда. В синих сумерках белой ночи долго шли лесной дорогой, дыша промозглым холодом болотных испарений и ругая Олега.

В Марьином посаде — поселке у тихого Куг-озера — жила старушка сказительница, знакомая Олегу по прошлой экспедиции. Уступая настойчивым просьбам Олега, она читала, шамкая беззубым ртом, сказки и духовные стихи. Олег и Света были в восторге. Володя мало что понял, но тоже хвалил старушку. А Борис незаметно уходил из избы: или слонялся по берегу, или удил с мальчишками рыбу.

На третий день Олег решил идти в Тарабаровку, где жил некий дед, по слухам, достаточно бодрый и знавший тьму-тьмущую всяких старин. Закинув рюкзаки за плечи, наши друзья тронулись в путь.

Огибая Куг-озеро, они неожиданно наткнулись на странный знак, высеченный на скале. Это была замечательная находка. Олег сфотографировал наскальное изображение и всю дорогу говорил только о нем. Второй раз «луковица» была обнаружена возле торфянистой болотной топи, на плоской каменной плите.

И вот в третий раз тот же загадочный знак.

Шли, держа направление по компасу. Продирались сквозь чащу, потом пошел мелкий кустарник, зеленые разливы брусники и волчьей ягоды. Под ногами то пружинила мягкая торфяная подстилка, прикрытая рыжеватым мхом, то стелился серый, потрескавшийся гранит. Олег внимательно осматривал все встречные камни.

Борис остановился.

— Так нельзя, ребята, — сказал он, тяжело дыша. — Мы черт знает куда забредем. Давайте возвращаться, пока не стемнело.

— Нет, — сказал Олег.

Маленькое озерцо открылось неожиданно за беспорядочным нагромождением валунов. Оно было светло-голубое и формой напоминало подошву. Будто сказочный великан ступил здесь огромной ножищей, а потом вода залила след. Сосны вплотную подступали к озеру. Вокруг стояла такая тишина, что звенело в ушах.

— Ну и глухомань, — сказал Борис. — Забудешь, что есть на свете телевизор.

— По-моему, здесь надо ночевать, — заметил Володя.

Стемнело. В сумерках северной ночи поползли белесые ленты тумана, и лес стал невесомым и призрачным. Студенты лежали в палатке, плотно завернувшись в одеяла.

— Я все думаю об этих знаках на скалах, — сказал Олег. — Каплевидная, обтекаемая форма — указательный знак высокой культуры. Может, более высокой, чем наша… Ведь мы до сих пор обозначаем направление первобытным знаком оперенной стрелы… Ребята, а вдруг здесь была древняя цивилизация? Совершенно неизвестная…

— Куда же она подевалась? — сонно спросил Володя. — Цивилизации не исчезают бесследно.

— А ледниковый период? — возразил Олег. — Великое оледенение начисто смело все следы.

— Послушай-ка, — перебил его Борис. — Ты утром упоминал царя… как там его? Валидол Валидолович, что ли?

— Волотоман Волотоманович.

— Во-во! Не говорил ли он, что по ночам надо спать?

Олегу приснился чудной сон: будто он упрашивал деда из Тарабаровки прочитать былину. Хитрый дед долго не соглашался, а потом сел к телеграфному аппарату и принялся выстукивать былину. Олег не знал азбуки Морзе и сердился. Он проснулся и помотал головой, избавляясь от наваждения. Но металлический стук почему-то не исчез. Он приглушенно доносился из-за палатки.

Олег огляделся. Рядом похрапывал Володя. Вон Светкина белокурая голова на резиновой подушке. А Бориса в палатке не было. Встревоженный Олег встал и откинул входное полотнище. В палатку вполз туман. Олег не удержался и чихнул.

— Что случилось? — Света сразу проснулась. — Ты куда?

— Пойду посмотрю, где Борис. Да ты спи!

Олег вышел из палатки. В предутренней синеватой мгле лес был полон движения. Несильный холодный вете, о гнал клочья тумана, они цеплялись за кусты и стволы сосен. Олег, осторожно ступая, пошел на звук. Вдруг возле нагромождения валунов он увидел человеческую фигуру. Это был Борис. Он бил чем-то металлическим по валуну.

Олег тихонько подошел ближе и увидел на валуне свежевысеченную «каплю». Так вот оно что!

— Ау, мальчики! — раздался Светин голос.

Борис выронил молоток и зубило. Подошли Света и Володя.

— Поймали, черти, — сказал, ухмыляясь, Борис.

Володя изумленно посмотрел на «каплю» и захохотал.

— Колоссальная хохма, — выдавил он сквозь смех. — А я… все думаю, почему мой молоток оказался в Светкином рюкзаке…

— В темноте перепутал, — сказал Борис. — Каюсь, братцы, те три знака я для смеху вырубил. Старался. Землей затирал для древности. Самому надоело, но сегодня необходимость заставила. Надо, думаю, повернуть «каплю» на обратный путь. Чтоб не блуждать зря по лесу… А то вы тут уже и древнюю цивилизацию выдумали. Я, правда, имел в виду пришельцев из космоса…

Все смеялись, кроме Олега. Вид у него был подавленный.

— Кретин! — сердито бросил он Борису и пошел в палатку.

— Ой, что это? Смотрите, ребята! — воскликнула Света.

Там, где седые валуны уходили в воду, на ее темно-серой поверхности переливалось и мерцало световое пятно.

— Как будто фонарь под водой горит, — проговорил Борис. — Это уж не моя работа…

Утро выдалось теплое, даже солнечное. Света растопила в консервной банке кусок свиного сала, и Борис начал тщательно мазать Володю, изо всех сил втирая жир в кожу.

— Маленько пощипывает, соленое, — сказал Володя. — Авторитеты рекомендуют для этого моржовый жир. Ну, ничего.

Он обвязался концом веревки и решительно вошел в воду.

— Ух, черт! Холодная! — вырвалось у него.

Место оказалось глубокое. Володя нырнул, Борис потравливал веревку вслед. Через минуту Володя вынырнул, тяжело дыша.