Рон Хаббард - Внутренний враг

• Название: Внутренний враг
• Автор: Рон Хаббард
• Жанр: Юмористическая фантастика

Чтобы избавиться от Джеттеро Хеллера, подлый агент Аппарата Грис объединяет свои усилия с миллиардером Роксентером, тайным правителем Земли. На охоту за героем выходит Уолтер Джей Мэдисон — самый смертоносный пресс-агент Галактики.

ВАМ, миллионы любителей научной фантастики

и просто читателей, так тепло приветствовавших

мое возвращение в литературу, и вам, критики,

так восторженно встретившие «Поле боя — Земля».

Мне приятно работать для вас!

---

Теперь все, что оставалось сделать, — это вытащить Ютанк из Вашингтона.

Глава 3

Два дня Ютанк не выказывала желания ехать дальше, поэтому я придумал ловкий ход. Пользуясь вашингтонскими такси, я стал преследовать ее лимузин. Делать это не составляло труда: я садился в машину, показывал удостоверение следователя Сената и говорил: «Давай поезжай за этим лимузином!», а таксист обычно ругался: «Ух, чертовы фэбээровцы!» — и следовал за лимузином.

Многое мне довелось повидать в Вашингтоне. Несколько раз я проезжал мимо огромной рекламной надписи, возвышающейся над Пенсильвания-авеню: «Дж. Эдгар Гувер».

Я решил на это не клевать и ничего не покупать. Но меня приятно щекотала мысль, что я могу войти, отыскать Тупевица и О'Блоома и рассказать им — как фэбээровец фэбээровцу, — с какой ловкостью обошел их Хеллер, но, поскольку ехидный смех мог бы возбудить профессиональную зависть, жертвой которой стал бы сенатор Шалбер, а я бы лишился своего мандата, я от этого воздержался.

Ютанк интересовали музеи и вещи. Ее, шикарно разодетую, не нужно было долго искать — она и так бросалась в глаза.

Ближе к вечеру ее лимузин остановился в парке Потомак, почти точно в том месте, где схватили Хеллера. Я даже узнал конного полицейского — того самого, который опознал его. Словно вернулись те времена.

После краткого поиска я увидел Ютанк. Она стояла на ступенях мемориала Линкольну, держа палец во рту и глядя на высокий обелиск памятника Вашингтону. Вокруг уже падали осенние листья, а поверхность длинного зеркального водоема рябило от ветра, и она не отражала памятника; в это время года зрелищное здесь явно не хватало. И ради чего она тут стояла, глядя на памятник, я понять не мог. Смотреть почти не на что — белая колонна, да и только.

Я находился от нее футах в пятидесяти. Одежду, что была на мне, она никогда не видела. Следил я за ней с большой осторожностью. И тем не менее, глубоко вздохнув и вынув изо рта палец, она повернулась ко мне и сказала:

— Прекрасно, не правда ли, Султан-бей?

Я приблизился к ней — теперь, когда она узнала меня, это уже можно было сделать. Во мне заговорило любопытство.

— Что же в этом такого прекрасного?

— Такой высокий, такой белый, такой твердый. — Она снова сунула палец в рот и посмотрела на монумент.

Идея! Я объяснил ей, что высота его всего лишь 550 футов. А вот Эмпайр Стейт Билдинг в Нью-Йорке почти в три раза выше — 1472 фута!

— Разве? — недоверчиво спросила она.

— Так оно и есть, — убеждал я. — И острый выступ наверху!

И в тот же самый вечер мы уехали в Нью-Йорк. Да, требуется подлинная гениальность, чтобы работать в Аппарате! Мы остановились в отеле-люкс «Бентли Бакс», окна нашего роскошного номера на верхнем этаже выходили на крышу. В пятидесятых шагах оттуда открывался прекрасный вид на Эмпайр Стейт Билдинг с южной и на Центральный парк с северной стороны. Но не в этом заключалось истинное достоинство номера, а в том, что в нем было две спальни! Восхитительно! Теперь я имел возможность выспаться в настоящей постели, а не мучиться на кушетке в гостиной! Учитывая, что мы намеревались задержаться здесь, это особенно радовало. Удача уже повернулась ко мне лицом, а теперь начинала улыбаться.

Рано утром, свеженький как огурчик, без малейшего хруста в спине, я позавтракал и, как только удалились бесчисленные официанты и горничные, извлек приемник и видео. До того как приступить к делу, хотелось взглянуть, насколько продвинулись дела у Хеллера.

Вспышка!

Может, моему оборудованию повредила перевозка? Я проверил различные индикаторы, но все казалось в порядке. Потом до меня дошло: ретранслятор 831 соединялся с блоком управления приемника! Это давало усиление сигнала до такой степени, что его можно было принимать на расстоянии нескольких тысяч миль! Если его не отключить, в этой зоне никакого изображения я получить не смогу.

Рат и Терб говорили, что установили его… Ага! На телевизионной мачте Эмпайр Стейт Билдинг. Я вышел на террасу и глянул на юг — мачта была прямо передо мной. Ну что ж, плевое дело! Я его отключу.

Я позвонил в нью-йоркский офис. Гудки, гудки — никто не брал трубку. Тут я вспомнил: Фахт-бей жаловался, что все разъехались в поисках клиентов-преступников. Боги! Все приходилось делать самому. Я оделся так, чтобы не выделяться среди прохожих, изучил схему метрополитена и взял такси.

Я вошел в Эмпайр Стейт Билдинг через подъезд с Тридцать четвертой улицы, купил билет в обсерваторию и взлетел в лифте на восьмидесятый этаж. Для этого понадобилось меньше минуты, так что желудок свой я оставил на первом этаже. Однако все это был мой служебный долг, поэтому, не колеблясь, я пересел на второй лифт, поднимающийся до обсерватории на восемьдесят шестом этаже.

Как автомат я вышел из лифта и почти сразу же очутился на смотровой площадке. Она окружена десятифутовой оградой, во избежание самоубийств, но это совсем не мешает обзору. Хотя я мог бы насладиться видом на пятьдесят миль окрест — для Нью-Йорка стоял относительно ясный осенний денек, — я поспешно ретировался внутрь здания, в закусочную, и нервно выпил кока-колы. Ну и высота!

Кока-кола малопригодна для успокоения нервов. Чтобы разглядеть народ внизу с этой платформы, потребовался бы телескоп. Где же могла стоять эта чертова антенна? Гид сказал мне:

— О, это верхняя площадка. Смотровая галерея на сто втором этаже.

— На сто втором? — испуганно возопил я.

— Да там совершенно безопасно. Платформа остеклена.

Меня призывал мой долг — беспощадный долг. Пришлось взлететь на сто второй этаж. Собственно говоря, это еще не предел: над этим этажом еще двести двадцать два фута! В литературе сказано, что мачту построили для крепления дирижаблей, но никогда не пользовались ею после одной попытки, едва не окончившейся трагически. И теперь мачта стала телевизионной антенной. Блок управления приемника и ретранслятор 831 находились где-то там. Сквозь окружавшее меня стекло я мог видеть на пятьдесят миль вокруг, а также на 1250 футов вниз!

— В потолке я заметил проем и задрожал. Я не переношу большой высоты, ненавижу ее. В глубине души я понимал, что моя попытка проникнуть туда вряд ли «едва не окончится трагически» — исход обязательно будет смертельным!

Входя в лифт, я едва справился с головокружением. И хотя скорость поднимающихся лифтов вызывала у меня протест, я благословлял ее, опускаясь вниз. Снова оказавшись на Тридцать четвертой улице, я нагнулся и с благоговением похлопал ладонью по тротуару.

Глупая ситуация. В тысячах миль отсюда, в Турции, я без труда мог следить за Хеллером. И вот он оказался совсем рядом, несколькими сотнями футов выше, в том же самом здании, а выследить его не представлялось никакой возможности! (…) Спурк!

Рат и Терб! Уж их-то я знал, где найти — в больнице «Серебряные струи». На острове Рузвельта. Вот только не знал я, под какими именами они зарегистрировались.

Я не знал, как туда добраться на метро, поэтому поехал на такси. Только благодаря тому, что мне были известны дата их поступления в больницу и то, в каком состоянии они прибыли туда, мне под видом «обеспокоенного друга» удалось разыскать их в палатах. Их состояние не требовало постельного режима! Они даже в кроватях не лежали! Посиживали себе в комнате отдыха и смотрели телевизор. Ну и наглость! Я знал, они разыграли весь этот цирк лишь для того, чтобы устроить себе отпуск за счет правительства Волтара!

Они почувствовали, что кто-то стоит и смотрит на них убийственным взглядом.

— Офицер Грис! — изумленно разинув рот, воскликнул Терб и поднял руки в гипсовых повязках, как бы защищаясь.

Рат молчал. Его челюсти все еще скреплялись проволочным каркасом.

— Что вы тут делаете? — спросил Терб несколько некстати.

— Я делаю вашу работу! — сообщил я им громогласно.

— Тише! — попросил Терб, помахав своим гипсом.

— Почему это «тише»? — разгневался я. И впрямь — почему? В комнате отдыха находились только старики и хроники. Отбросы общества. — Вы пренебрегаете обязанностями, возложенными на вас правительством! Вы оставили включенным ретранслятор 831! Преступная халатность!

Вбежала всполошенная медсестра. На ее лице было написано: «Что такое? Что такое? Это больница!» Я не дал ей говорить. Выхватил свой фэбээровский мандат и уже через несколько минут вел разговор с главным администратором.

— Те двое — симулянты, — объяснял я ему. — Они увиливают от призыва в армию. Когда вы можете выписать их отсюда?

Он был смущен и стал оправдываться:

— Снимки показывают сложные переломы. Им надо еще задержаться на некоторое время до снятия шин. Было бы опасно просто взять и выписать их.

— Если вы не пойдете мне навстречу, я добьюсь, чтобы вам урезали ассигнования, — припугнул я. — Правительству нужны военнослужащие.