Элизабет Лорд - Похищенные годы

• Название: Похищенные годы
• Автор: Элизабет Лорд
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-87322-263-0

Любовь и долг… Сколько женщин во все времена стояли перед этой дилеммой! Многие из них так и не сделали выбор… Но даже те, у кого хватило мужества и решительности предпочесть одно чувство, пожертвовав другим, были ли они по-настоящему счастливы?!

Этим, таким близким каждому, проблемам и посвящен увлекательный и трогательный роман английской писательницы Элизабет Лорд.

---

Летти же была почему-то рада, что ничего не получила, хотя и не могла понять истоков подобной радости.

– Отец же не мог оставить Аду нищей, – постаралась она успокоить Люси.

– Но не все же ей! – Люси замолкла. А когда заговорила вновь, ее тон был менее дружеским, так как она явно заметила нежелание сестры вступать в борьбу.

– Думаю, Винни права. Тебе все равно. Тебе не нужны деньги отца. Винни сразу сказала, когда услышала о завещании, что ты получила свою долю при жизни отца. Ты всегда была его любимицей.

В крайнем изумлении, Летти, нахмурившись, посмотрела на трубку.

– Не понимаю, о чем ты.

– А стоило бы, – донесся злой голос Люси. – Из магазина отца ты, между прочим, перебралась сразу на Оксфорд-стрит!

Внутри Летти закипела ярость. Пальцы, с силой сжимающие телефонную трубку, побелели.

– Намекаешь, что я взяла у отца деньги?

– Я-то нет, – быстро отступила Люси. – Но Винни сказала…

– Ах, Винни!

– Я бы так не подумала. Но она сказала… Ну, ты сама должна признать, подобный переезд выглядит странным, если посчитать…

– Что посчитать? – Злость на Винни росла. Она честно пыталась помириться с сестрой, а в ответ ей плюнули в душу.

– Ты не могла скопить столько денег сама и вряд ли бы приобрела магазин в престижном районе, если бы не помог отец.

156

– Мне никто не помогал! – взорвалась Летти. – И я бы не взяла его деньги – уж по крайней мере не после того, как они с Адой бросили меня. И это после многих лет, когда я ухаживала за ним! Место, где я сейчас живу, было арендовано на мои сбережения. И на деньги, которые дал нам отец Билли.

– Да уж, ты осталась богатой вдовой после смерти Билли, не правда ли?

Это было подло.

– Не твое дело! – закричала Летти, вне себя от ярости. Обиднее всего, что эти слова были сказаны Винни, а глупая Люси повторяла их как попугай, не понимая, как больно она ей делает.

– Я скопила каждый пенни сама! – Это было не совсем так, но сейчас Летти было так обидно, что негодование взяло верх над другими чувствами. – Плюс деньги после продажи безделушек…

– Вещей отца?

– Что?! – Летти не верила своим ушам.

– Картины отца, – хрипло сказала Люси. – Они висели в столовой. И куда они делись? Отец их не получал, и мы тоже. Могу поспорить, они принесли тебе вполне приличную сумму.

– Отцу они были не нужны. Я спросила. Почему она только и делает, что оправдывается, какое ей дело, что сестры недовольны завещанием отца?

– Не вмешивай меня в ваши пустяшные дрязги! – крикнула она и с такой силой швырнула трубку на рычаг, что раздавшийся грохот оглушил Люси.

– Успокойся, – посоветовал Дэвид, когда, почти плача, она передала ему разговор с сестрой. – Пусть магазин отца достанется им. А у тебя есть я.

И Летти знала, что он прав.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

– Они ничего не смогут сделать, – заметил Кристофер. – Честно говоря, мам, никогда не встречал такой семейки – сплошные ссоры. Но на этот раз тетя Винни и тетя Люси суетятся напрасно. Когда мужчина повторно женится, то имущество после его смерти автоматически переходит к супруге, если, конечно, в завещании специально не оговорена доля детей от предыдущего брака.

Ему нравилась юриспруденция, и в сентябре он приступил к занятиям в Кембридже. Летти очень гордилась сыном и страшно скучала по нему.

Все было бы не так плохо, если бы они с Дэвидом были женаты. А так, дни тянулись бесконечно. И хотя работа в галерее отнимала много времени, Летти жила постоянным ожиданием конца недели, когда на два благословенных дня приезжал Дэвид.

В канун Нового года, чувствуя необходимость чем-то заняться, она организовала представление работ молодого итальянского художника – это была ее первая попытка провести такого рода выставку. Наградой стала череда бессонных ночей, когда Летти снова и снова укоряла себя, что переступила черту, пытаясь проникнуть в мир, к которому не принадлежит. Но, как оказалось, ее ждал небывалый успех.

Дэвид пришел на открытие, поздравил, заметив, что очень горд и восхищен ее мужеством.

Поздней весной Летти уговорили выставить картины художника, только недавно переехавшего в Англию. Среди них были и индустриальные пейзажи. Результатом стал заказ от могущественной текстильной компании, руководство которой решило украсить подобными картинами каждое отделение фирмы.

Для Летти финансовый успех значил неизмеримо меньше, чем престижность прошедших выставок. Всю жизнь она хотела стать кем-то выдающимся. А сейчас, когда мечты начали сбываться, единственным ее желанием было вести тихую и спокойную семейную жизнь с Дэвидом.

Тяжелее всего были вечера, когда ее мучила мысль, правду ли сказал Дэвид, что его жена холодна с ним, – не любит и не заботится о нем, предпочитая развлекаться с себе подобными. Долгие вечера, проводимые в одиночестве, нисколько не рассеивали ее сомнений.

Сидя за столом с бухгалтерскими книгами или счетами – чашка кофе остывает рядом, – она ловила себя на том, что иногда подолгу бездумно смотрит в стену.

А в выходные накопленные за неделю раздражение и подозрительность почти сводили на нет удовольствие, вызванное приходом Дэвида. Она в ярости, а он испуганный, покорный и недоумевающий, в чем причина ее гнева.

– Ты знаешь, почему я злюсь, – говорила Летти. – Был август – время отпусков, когда дороги забиты семьями, едущими отдыхать на заваленных поклажей автомобилях. Крепкие молодые ребята с рюкзаками направляются в горы, группки девушек, работающих в магазинах и офисах, надев самые нарядные платья и не переставая хихикать, глазеют по сторонам в поисках подходящего парня на переполненных пляжах южной Англии. А Летти оставалась в своей квартире и ждала Дэвида.

Сегодня они наслаждались долгим летним вечером на берегу реки в Ричмонде, вернувшись домой уже в темноте. Выпили кофе, смеясь над какой-то шуткой. А потом вдруг неожиданно завязалась ссора. Как всегда.

– Ты знаешь причину, – накинулась на него Летти. – Это она. И ты! Сколько лет я должна сидеть и ждать, когда один раз в неделю ты соблаговолишь почтить меня своим присутствием? Ты сказал ей про Кристофера? Нет?! Твой сын, а ты стыдишься признать его!

– Ты говоришь глупости, Летиция.

– Не называй меня Летиция! – кричала она, испытывая ненависть к стоящему рядом мужчине. Но все обычно кончалось одинаково. Она бушевала, оскорбляла Дэвида, а потом рыдала на его плече, прося прощения, позволяя увлечь себя в кровать и заняться любовью. Но сегодня они еще не дошли до той стадии.

– Как долго ты предполагаешь держать меня в таком положении? Сто лет назад ты обвинял меня, что я затягиваю события, не торопясь выйти за тебя замуж. А теперь все наоборот. Но я не готова ждать вечно. Если ты сам не скажешь ей про Кристофера… Если ты не заставишь ее развестись, то мы не будем больше встречаться.

Сколько раз она уже говорила эти слова? Сколько раз она видела его побледневшее лицо, полное отчаяния, видела, как он кусает губы, беспомощный и одинокий, так как Мадж не собиралась разводиться с ним, а она, пока это не произойдет, отказывалась жить с ним? Почему они с Мадж заставляли этого мягкого человека вести собачью жизнь? Может быть, именно потому, что он был таким мягким? И что плохого, если Дэвид поживет на Оксфорд-стрит, пусть даже будучи женатым на Мадж?

Его лицо стало бледным. Нет, не бледным – серым. Тяжело дыша, словно это ему доставляло неизмеримую боль, Дэвид схватился рукой за грудь.

Летти мгновенно перестала кричать.

– Что случилось?

– Ничего страшного. – Он сморщился. – Просто неожиданная боль. Она у меня время от времени бывает.

– Где болит? – Летти вдруг пронзила мысль, что Дэвид далеко не молод – ему пятьдесят четыре.

– Да нигде особенно. – Он массировал место почти в центре груди.

Летти встревожилась, чувствуя, как на нее накатывает страх.

– Ты был у врача?

Дэвид улыбнулся и расправил плечи, радуясь, что ее раздражение прошло.

– Несварение желудка, скорее всего.

– Давно оно у тебя? – Голос полон любви и заботы.

Дэвид пожал плечами.

– Пару недель. Уже прошло.

– Мне кажется, тебе следует показаться врачу, – заметила Летти решительно, зная, что сама не успокоится, пока врач не подтвердит, что это всего-навсего желудочные колики. А иного и быть не могло, твердо сказала она себе.

* * *

– И что, ты думаешь, я должна делать?

Мадж вставила сигарету в костяной мундштук. Мундштуки выходили из моды, и все кинозвезды, такие как Кэтрин Хепберн или Джинджер Роджерс, курили сигареты с фильтром, с заученной элегантностью доставая их из коробки. Но Мадж достигла того возраста, когда женщина бессознательно продолжает цепляться за былые привычки, и мундштук был одной из них. Выпустив клубы душистого дыма изо рта, она повернулась к Дэвиду.

– Если решил сыграть на моей жалости, то лучше попробуй что-нибудь еще. Меня это не трогает.