Элизабет Лорд - Похищенные годы

• Название: Похищенные годы
• Автор: Элизабет Лорд
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-87322-263-0

Любовь и долг… Сколько женщин во все времена стояли перед этой дилеммой! Многие из них так и не сделали выбор… Но даже те, у кого хватило мужества и решительности предпочесть одно чувство, пожертвовав другим, были ли они по-настоящему счастливы?!

Этим, таким близким каждому, проблемам и посвящен увлекательный и трогательный роман английской писательницы Элизабет Лорд.

---

– Когда же ты скажешь ему?

Голос Дэвида дрожал от плохо скрываемого раздражения.

– Я не знаю! – в отчаянии отвечала она. Светило неяркое апрельское солнце. Они задумчиво сидели на скамейке в парке Виктория, когда между ними вспыхнула ссора. Из-за какой-то пустяковой фразы, которую она сейчас даже не могла вспомнить. Кажется, что-то насчет того, чтобы сходить на могилу матери. Она даже не поняла, как, но они вдруг набросились друг на друга: Дэвид винил ее за то, что она не нашла в себе смелости в Рождество сказать отцу об их помолвке, и угрожал, что если она не может сказать, то он скажет сам, и очень скоро.

– Мне надоела неизвестность, – резко сказал он. – Когда ты скажешь ему?

У нее на глазах сразу выступили слезы, и, хотя она нашла в себе силы, чтобы решительно ответить: «Не знаю!», ее вдруг охватил страх, что она может потерять Дэвида.

После Рождества, когда у нее не нашлось мужества достать кольцо, он стал с ней более холоден, и она не могла винить его за это. Она всегда считала себя волевой женщиной, но сейчас ее воля иссякла. Конечно, он был разочарован, но было бы несправедливо заставлять ее делать выбор между отцом и им. От одной только мысли, что отцу придется самому о себе заботиться, у нее начинало скрести на душе.

– Я не понимаю, как наша семейная жизнь может быть счастливой при таких обстоятельствах, – пыталась она объяснит Дэвиду сквозь слезы. – Если я оставлю его одного, то буду винить себя за это всю оставшуюся жизнь. Я буду несчастлива, и тебя сделаю несчастным. Я хочу выйти за тебя замуж, Дэвид, но сейчас это нелегко, потому что мне придется бросить отца. Это несправедливо – просить меня сделать выбор между вами. Я не могу. Ты сам знаешь, что значит жить в опустевшем доме, в котором когда-то был счастлив. Ты до сих пор не любишь приходить в свой собственный дом после того…

Она запнулась, не уверенная, что ему стоило напоминать о его собственном горе. Но, к ее удивлению, он обнял ее, и она прижалась к нему, даже засмеявшись, положив этим конец их ссоре.

– Тебе не приходило в голову, – мягко упрекнул он ее, словно то, что он собирался сказать, он надумал давно, – ведь он мог жить вместе с нами. Я бы нашел дом с лишней комнатой, вот и все.

– Но это несправедливо по отношению к тебе! – Летти отпрянула и скептически посмотрела на него. – Это не то, с чего следует начинать супружескую жизнь. Неужели ты действительно согласишься, чтобы отец жил с нами?

– Я соглашусь со всем, что сделает тебя счастливой, моя милая, моя сладкая, – убежденно ответил он.

– О, Дэвид! – вздохнула она, и все ее горе сразу исчезло. Она впилась в него взглядом. – Почему мы не подумали об этом раньше? Это решает все проблемы!

Такое простое решение! В понедельник утром, прежде чем спуститься и открыть магазин, она собрала в кулак всю свою волю и смелость и прямо сказала отцу, что Дэвид просит ее выйти за него замуж и что она готова сказать ему «да». Она также сказала, что не хочет оставлять отца одного и что Дэвид предложил вариант, который бы устроил всех. Отец смотрел на нее каменным взглядом и не проронил ни слова.

Ее уверенность постепенно покидала ее, она приготовилась спорить. Но такого горького ответа она не ожидала:

– Ты хочешь, чтобы я уехал отсюда, из дома, где умерла твоя мать? Ты хочешь, чтобы я предал ее память, и твоя совесть будет чиста?

Она пропустила эти несправедливые упреки мимо ушей, стараясь говорить спокойно:

– Папа, неважно, где мы будем жить. Мы никогда не забудем маму. Никогда.

– За это тебе огромное спасибо.

Его губы горько скривились под жесткими усами.

– Но я предпочитаю остаться здесь, где умерла мама.

Стараясь держать себя в руках, она сказала ему о другой возможности, приготовленной на случай его отказа:

– Если хочешь, папа, мы с Дэвидом можем жить здесь.

Пока она думала, что скажет на это Дэвид, ее отец вдруг взорвался. Он повернулся так резко, что она вздрогнула.

– Я не желаю, черт побери, чтобы ты приводила в дом посторонних, которые бы указывали мне, что и как мне делать в моем же собственном доме!

– Но он не будет…

– Я больше не хочу слышать об этом ни слова, черт побери! – закричал он.

Летти была потрясена. Сколько она помнила, отец никогда в жизни не ругал ее. Даже когда она лазила по перилам и разорвала платье, когда решила сделать качели из фонарного столба и, забрасывая на него веревку, разбила лампу, когда пришла домой вся перемазанная в смоле, ее ругала и шлепала только мать. Он, лишь нахмурившись, стоял рядом, а потом, когда мать не видела, утешал ее, прижимая одной рукой к себе. Он никогда не выходил из себя и никогда на нее не ругался.

Она, конечно, часто слышала, как он, идя с приятелями из «Трефового валета», отпускал грубые словечки, но никогда не позволял себе этого при женщинах, считая, что, если мужчина сквернословит при женщине – это не мужчина.

– Тебе чертовски полезно выслушать меня разок! И я кое-что скажу тебе. Я не хочу, чтобы он вертелся вокруг меня всю мою жизнь. И еще, я не хочу, чтобы мной вертели, как табуреткой, и говорили, что делать, куда идти, о чем думать. Я хочу, чтобы ты знала, что это мой дом, и я буду делать в нем то, что мне нравится.

– И мой тоже, папа! – крикнула она, вставая. – Я тоже люблю маму. Но у меня своя жизнь, и мы с Дэвидом думали…

– Я не хочу знать, что ты с ним думала! Я вообще не желаю тратить на него время. Он мне противен. Я молю Бога, чтобы он нашел себе какую-нибудь другую девчонку, такую же дуру, как он, и бросил тебя. Или умер. Тебе это пойдет на пользу. Может, тогда ты найдешь себе парня нашего круга, вроде Билли Бинза, который гораздо красивее и может дать тебе не меньше, чем твой недоносок. Хотя ты и воротишь от Билли свой нос, он все еще любит тебя. Если «твой» бросит тебя, как ты хочешь бросить меня, это собьет с тебя спесь, и ты, может быть, поймешь, каково мне.

Он отвернулся. Его лицо было сморщенным и мокрым. Летти больше не хотелось спорить с ним, и она, ничего не видя, почти без чувств, спустилась вниз. В голове у нее мелькнула мысль, совсем не связанная с тем, что она говорила наверху: пора открывать магазин. Покупатели, наверное, уже ждут.

Как отец мог желать Дэвиду такие страшные вещи? Конечно, он сказал это в сердцах. Многие люди в сердцах говорят такое, чего бы никогда не сказали в другой момент. Отец обезумел от горя, но как он мог пожелать такое своей дочери?! Наверное, он просто не понимает, что говорит.

Слезы текли по ее лицу, но она даже не замечала, что плачет. Привыкшая открывать магазин ровно в девять, она дрожащими руками пыталась отодвинуть засов, но пальцы не слушались ее. Оставив эту затею, она подошла к щербатому от времени окну и дала волю слезам.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Артур Банкрофт пристально смотрел на дочь, когда она, проводив Дэвида вернулась в гостиную.

Он ненавидел воскресенья, когда к нему в дом приезжал Дэвид Бейрон. По воскресеньям эта квартира уже была не его. Он чувствовал, что эти двое жалеют его, сидящего в углу в кресле матери. А гордость не позволяла ему пойти на кухню и сесть в мягкое кресло. Но почему? Это ведь его дом. Он мог пойти только в свою спальню. Но, опять же, с какой стати?

Пока она провожала Дэвида вниз через магазин и долго прощалась – Бог знает, что они там делают в темноте за дверью! – он сидел в гостиной, собираясь идти спать. Он смотрел на угасающий свет июньского вечера, пытаясь уловить слабый звук голосов. Всякий раз, когда они умолкали, затаив дыхание, он представлял, как мужчина прижимает к себе женщину.

«Моя Летиция в его руках, черт побери! Он отбирает ее у меня…»

– Он ушел наконец? – мрачно спросил он, когда она вернулась в комнату.

– Да, конечно.

Тон ее был резок. Так стало с тех пор, когда он вышел из себя и наговорил ужасных вещей о Дэвиде Бейроне. Если бы он мог взять те слова назад! Они стучали по ночам в его голове, ему стало бы легче, если бы он извинился, но он не мог. Не сейчас. Получилось бы еще хуже. Его единственное спасение было в мрачном сарказме.

– Хорошо, что ты сегодня осталась дома.

– Погода была неважная, – ответила она.

– А если в следующее воскресенье будет тепло, ты уедешь?

– Я пока не знаю.

Он проследовал за ней на кухню, наблюдая, как она готовит завтрак. Она всегда готовила завтрак с вечера, чтобы утром, не отвлекаясь на это, вовремя открыть магазин. Он совсем не интересовался магазином и ничем вообще. Даже сыном Лавинии Джорджем, который появился на свет три недели назад.

– Если будет дождь, как сегодня, я пожалуй, останусь дома и составлю тебе компанию. Тебе ведь будет приятно?

Его губы слегка скривились в саркастической улыбке, он тяжело опустился на один из двух стоящих на кухне стульев и уставился на потухший огонь.

– Не беспокойся обо мне.

– Если тебе все равно, то плевать на погоду, мы поедем гулять!

Она резко повернулась и достала из ящика буфета ножи. Она стала употреблять грубые слова и чувствовала на себе его злобный взгляд.