Уильям Блум - Кентерберийская сказочка

• Название: Кентерберийская сказочка
• Автор: Уильям Блум
• Издательство: ОЛМА-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-87322-151-0

«Кентерберийская сказочка» английского писателя Уильяма Блума – это современный вариант «печальной повести» о Ромео и Джульетте. Юная любовь не выживает в обывательском окружении.

---

– А она уже, как ты думаешь? – спросил Тристрам.

– Что? С мальчиком была?

– Да.

– Не знаю и знать не хочу. Меня это не касается. Если у нас с тобой это секрет, значит, у нее тоже.

– Все-таки она – твоя сестра.

– И что?

– Ты вполне можешь знать. Филип, к примеру, мне хвалился.

– Ну и зря. Наверняка все врал. Кто про это треплется, тот все выдумывает, а на самом деле ничего нет.

– С чего ты взяла?

– С того, что так и есть. Да ладно, нам-то что. – Она помолчала. – Я знаешь, что думаю, – сказала она, произнося врастяжку каждое слово. – Что мы с тобой жуть какие умные. Точно?

Тристрам внимательно посмотрел на нее, увидел, как глаза ее лучатся удовлетворением.

– Еще какие. Умнее не бывает.

И, захохотав, они накинулись друг на друга и покатились по стеганому одеялу, урча, повизгивая и причмокивая. Такие довольные. Такие счастливые.

– И это наша тайна.

– Да. Наша собственная.

А мое тело просто чинило надо мной казнь. Сидеть в этой позе я больше не мог, но, если встать, они почти наверняка меня услышат. Как быть? Медленно, дюйм за дюймом, я начал приподниматься с табурета. Если они меня услышат, я тут же умру… лучше умереть, чем уничтожить то, что создали они и чего не было у меня. Осторожно, бесшумно я пошел по саду к дому… но какое кошмарное пятно расплылось у меня на брюках! Влага напоминала о себе при каждом шаге. Как могло случиться, что я этого даже не почувствовал? Неужели слился с ними до такой степени?

Я взглянул на часы. Начало одиннадцатого. Им уже пора по домам, но, Господи, какие силы могут вытянуть их оттуда? Ведь у них теперь будет не жизнь, а сплошная нервотрепка – свидания урывками, втиснутые между уроками и отходом ко сну, игра в прятки с родителями и тому подобное. Картина предельно ясная. Кто-то должен их защитить. На цыпочках я прокрался назад к своему табурету.

Его маленький жезл плодородия снова восстал, и Дженни нежно его поглаживала. Вид у Тристрама был смущенный. Отчего-то он оробел. Он перекатился на живот и зарыл голову в стеганое одеяло. Дженни вздохнула и залезла на него верхом.

Она затряслась, как ковбой в седле, а вместе с ней затряслись – они еще не настолько выросли, чтобы раскачиваться, – ее прекрасные яблочки грудей. Давай, радость моя, прокатись на нем. Он было запротестовал, но она уже вошла во вкус игры и решила ему не уступать. Сидя на его ягодицах, она пришпоривала его пятками. Чуть отжавшись от пола, Тристрам поднялся на колени. Потом распрямил ноги, и она скользнула на несколько дюймов вперед, к его голове.

– Спорим, не продержишься? – На что?

– На что угодно.

Он начал раскачиваться из стороны в сторону и делать лягательные движения. Дженни в полном восторге вцепилась в него. Чувствуя, что вот-вот соскользнет, она схватила Тристрама за уши. Он взвизгнул и снова упал на колени.

– Это нечестно.

– А мы правил не устанавливали. И она снова пришпорила его.

– Ну, ладно. Твоя взяла. – Он говорил с полузакрытым ртом, на ковбойский манер. – Сегодня мне не повезло.

– То-то, приятель.

И она слезла на пол.

Они вытянулись на одеяле, держась за руки. Тристрам замурлыкал какую-то песенку, Дженни подхватила. Вот бы и мне с ними! Я проглотил слюну. А он начал поглаживать ее груди. Круглые, твердые, чистенькие яблочки, их форма не зависела от того, лежала Дженни или стояла. Нежные розовые сосочки медленно вздыбились, Тристрам смотрел на них во все глаза.

– Ты такая же умная, как и я. Твои груди – они меняются.

– Вовсе нет.

– Меняются. Смотри.

– Ничего они не делают.

– Сейчас нет, а раньше – да. Ты ничего не чувствовала?

– Чувствовала, конечно. Они, что, двигаются? В следующий раз ты мне скажи, ладно?

– Ну, Дженни.

– Правда. Скажи.

Он прильнул ртом к ее груди и начал осыпать ее поцелуями, ее пальцы поглаживали его волосы. Его рука скользнула вниз и погрузилась в шелковистый пух. Какой он гладкий, нежный. Никаких узелков. Рука его двинулась еще дальше, еще ниже.

– Не надо. Не сейчас. – Она вздохнула. – Не надо. Вдруг будет больно.

– Извини.

– Ты же не расстроился?

– Нет. Жалко, но раз нельзя, значит, нельзя. Но погладить-то можно?

– М-мм.

М-мм. Чтоб я сдох. Его рука бродила вверх-вниз по ее телу, а она смотрела на него со своей очаровательной улыбкой. Я взглянул на часы. Половина одиннадцатого. Ребятишкам пора домой. Я взял камешек и бросил его в сад Траншанов. Мои влюбленные замерли, превратились в слух.

– Что это было? – прошептала Дженни.

– Не знаю. На человека не похоже. Мы бы еще что-нибудь услышали. Но вообще уже поздно. Нас вот-вот хватятся.

– А сколько времени?

– Половина одиннадцатого.

– Ничего себе!

Они уже поднялись, уже натягивали на себя одежду. И тут только я заметил. Вот дурные! Они оба были в носках! Видно, не хотели, чтобы ноги мерзли. Разделись догола, а носки не сняли. Две нимфы. Оделись они быстро – минуты за две. Сложили ложе и затолкали в угол. Тристрам достал из коробки печенье, и малые дети немного пожевали, поулыбались, загасили масляную лампу – и исчезли.

Я задышал глубоко, шумно – все равно никто не услышит. Мне бы сейчас вытянуться в кресле, расслабиться, зажечь сигару. Я встал, размял ноги. Слизистое пятно подсыхало, брюки липли к коже. Я встряхнул ногами, чтобы их освободить. Сарай был пуст… интересно, чем там сейчас пахнет? Я пролез через дыру в заборе. Не я – Эпплби прокрался на территорию Траншанов, застыл в стойке карате, вслушиваясь в тишину, потом шагнул к двери сарая. Взялся за ручку двери. Один поворот – и можно входить. Вдруг раздались шаги, хрустнул прутик – кто-то шел к сараю. Не я, кто-то еще. Только этого не хватало. Спасите! Сердце заколотилось – так мы не договаривались. Я ретировался в кусты – и из темноты появился Тристрам. Вошел в сарай и через несколько секунд вышел, держа в руке свой галстук.

Выждав немного, проник в сарай и я. Ах, этот запах, эти ощущения! Какая-то пряность, еще что-то необъяснимое. Кажется, так бы и утонул в нем. Это их запах. Ее. Такой странный и совершенно для меня новый… и все же чем-то знакомый, мои ноздри улавливают его уже много лет. Если на свете есть жизнь, то вот она – здесь. И она принадлежит – хоть чуточку – мне.

ГЛАВА 16

– Сынок, давай подброшу тебя до школы. Отцовские усы приветливо махнули мне поверх залитых молоком кукурузных хлопьев.

– Не надо, папа, спасибо. Пройдусь пешком. Погода отличная. Спасибо.

– Келвин. Ну что ты! Если отец предлагает… Что с тобой творится! Каждый вечер куда-то исчезаешь. А теперь новость – ты предпочитаешь идти в школу, а не ехать. Это совсем на тебя не похоже, правда, Джордж?

– Оставь парня в покое. Не хочет побыть с отцом – его дело.

– Папа, да неправда это. Просто я не хочу, чтобы ты из-за меня крюк делал.

– Это пустяки, сынок.

Что оставалось делать? А ведь я хотел пойти в школу вместе с Тристрамом. Хотел услышать, что он скажет. Посмотреть, изменилось ли в нем хоть что-нибудь. Но… увы.

– Спасибо, папа. С большим удовольствием поеду.

– Только не пережимай.

– Джордж! Теперь ты.

– Приготовь еще кофе, Элис. И он мне подмигнул. Господи.

Он задом выгонял свой «ягуар» из гаража, я стоял на дороге и якобы руководил его действиями, а сам поглядывал – не появится ли маленький Тристрам? Про отца и машину я вспомнил лишь когда мне в лодыжки уткнулся задний бампер.

– Ты что, лунатик? Тебя зачем сюда поставили?

– Извини, папа. Замечтался.

Садясь в машину, я все-таки увидел Тристрама.

– Погоди секунду. Может, Тристрама подбросим?

– Кого?

– Парня Холландов.

– А-а, да. Парень Холландов.

И он сдал машину назад, резко нажал на тормоз прямо возле Тристрама.

– Залезай, парень. Подбросим.

Отказаться было неудобно. Боже, какой у него усталый вид! Нужно быть смельчаком, чтобы в таком состоянии даже подумать о том, чтобы в таком состоянии идти в школу, – нужно быть смельчаком. А что Дженни?

– Как отец? Матушка? – спросил отец. Тристраму было не до светской беседы. Ему бы сейчас побыть одному, уйти в себя, предаться всяким лирическим мыслям.

– В добром здравии, – немногословно ответил он. Отец засмеялся.

– В добром здравии? Один-ноль в твою пользу. А что в школе? Как школа? Тоже в добром здравии, надо думать?

Отец. Ну как он может? У человека первое утро после той самой ночи, а он с чем пристает?

– Нормально.

Я повернулся и посмотрел на него. Спокойный, притихший, аккуратненький в своей школьной форме под темно-синим плащиком. Но я вижу тебя насквозь. От меня – никаких секретов. Все как на ладони. Можешь закрываться в душевой, сколько угодно. Я уже все видел. Ну, сладенький, красивенький Тристрамчик, что скажешь? Под моим взглядом он заерзал. Да не хочу я тебя смутить. Знаю, тебе требуется защита.

– Ну, как тебе в соборной школе? Не так уж плохо, верно? – спрашивал отец. – Да и город ничего. Согласен?