Худайберды Тухтабаев - Конец Желтого Дива

• Название: Конец Желтого Дива
• Автор: Худайберды Тухтабаев
• Издательство: Издательство ЦК ЛКСМ Узбекистана «Ёш гвардия»
• Жанр: Сказка
• Год: 1976

«Конец Желтого Дива» — продолжение популярной книги Худайберды Тухтабаева «Волшебная шапка», удостоенного за эту повесть, напечатанную на многих языках народов братских республик и зарубежных стран, Премии Ленинского комсомола Узбекистана.

Герой романа — смышленый озорной паренек — уже вырос и служит в милиции, вместе со своими старшими товарищами участвуя в сложных, порою опасных операциях против жуликов, хапуг, не желающих жить по законам нашего общества.

Эта веселая, изобилующая приключениями, с элементами сказочной фантастики, книга удостоена премий Всесоюзного и Республиканского конкурсов на лучшее произведение о советской милиции.

---

— Письмо опусти в почтовый ящик сразу, как кончишь дело.

— Будет исполнено.

— Где подготовишь письма?

— Дома.

— Значит, у Шарифы ты будешь около одиннадцати, так?

— Выходит, так.

— Поведи ее к Анхору.

— Ладно.

— Будь осторожен, чтобы не поняла, что ты замышляешь. Скажи, что пойдете на гулянку.

— Ладно.

— Смотри, чтобы все было шито-крыто.

— Сам знаю.

— В обиде не будешь. За мной не пропадет. Пока они говорили, я осторожно опустился на корточки и запустил руку-невидимку в карман Муталя. Там лежала большая связка ключей. Действовал я как-то инстинктивно, не отдавая еще себе отчета, была только уверенность в том, что поступаю единственно правильно. Извлек ключи, опустил себе в карман и помчался к воротам парка. Один из этих ключей должен же подойти к замку на двери той квартиры, где эти бандиты прячут несчастную женщину!

«Жив ли мой Ядгарбек?»

Что нужно сделать, как спасти Шарифу от неминуемой смерти? Быть может, вначале связаться с Али Усмановым или с Салимджаном-ака, ввести их в курс дела, посоветоваться и потом уже мчаться к дому, где упрятана приговоренная? Но успею ли? Времени в обрез!.. Стоп! Нельзя так волноваться, распускать нервы. В этом состоянии такое можно напортачить, что рад не будешь.

Я вдруг вспомнил о Волшебной шапочке.

— Скажи, дорогая, что мне предпринять?

— Дуй на улицу Ташбулак, — посоветовала она, — не сомневайся. Дело идет о человеческой жизни.

— А не вызовет ли это недовольство начальства?

— Наоборот, мой милый. Они обрадуются.

— Спасибо, моя дорогая.

— Беги быстрее, Хашимджан, беги.

И я на всех парах понесся к стоянке такси. Ба? Но что это такое? Здесь уже маячит Муталь-татуированный. Ну и ну! Тоже, видать, волшебник, как я. Содрав с головы шапку, я приблизился к нему.

— Гражданин, сколько времени?

Муталь сунул руку в карман — видно, схватился ва пистолет, но спохватился и глупо хихикнул:

— Не привык носить часы, сержант. Хи-хи-хи!

— Такси ждете?

— Да, спешу в аэропорт.

В этот момент к стоянке подкатила машина с целым сугробом снега на крыше. Мы оба одновременно взялись за ручку дверцы. Муталь зло посмотрел на меня.

— Нарушаете порядок, товарищ сержант. Очередь-то моя!

— Но ведь я тоже еду в аэропорт, думал, по пути, и вы возражать не станете.

— Ладно, тогда поезжайте, — «смягчился» Муталь вдруг. — Я подожду другую машину.

Снежная метель долго не давала мне отыскать дом номер двадцать два по улице Ташбулак. Многие дома здесь были новые, не нумерованные, а спросить было не у кого. В такую погоду ведь хороший хозяин и собаку свою не выпустит на улицу. А время шло!..

Я стал глядеть на окна — во всех горел свет. Желтый, оранжевый, голубоватый. Только в одном темно, и оно, рядом со светлыми, уютными, глядело на меня черной, пустой глазницей. Какое-то непонятное чувство подталкивало меня к двери именно этой квартиры с темным окном. На мой стук никто не ответил. Будь что будет, решил я. В крайнем случае попаду уж в милицию, а там быстренько разберутся! Один из ключей Муталя легко открыл замок. В квартире было темно, как в могиле, еле отыскал выключатель, включил свет.

— Ой! — вскрикнула женщина, лежавшая на диване, и испуганно натянула простыню по самые глаза.

— Не бойтесь, — проговорил я. — Вы случайно не Шарифа Усманова?

— Не знаю такую, — ответила женщина, плотнее кутаясь в простыню. — Никого я не знаю!

— Жаль, — произнес я сокрушенно и повернулся, словно собираясь уйти. — Жаль, не смог предупредить бедную женщину о несчастье. С ее сыном, который находится в милицейском детском саду, случилась беда. Хотел предупредить мать, да, видно, ошибся адресом…

— Мой Ядгарбек погиб?! — дико вскричала женщина, моментально вскакивая с места. Она стала белее простыни, в которую куталась, глаза лихорадочно горели, волосы растрепались, ну точь-в-точь привидение. Мне даже чуточку стало не по себе. Но мысль, что встряхнул ее хорошенько, подбодрила меня.

— Так что с ним? Что с ним стряслось?! Да говорите же, ради бога!

— Мальчишка играл чьим-то пистолетом, который случайно выстрелил.

— О боже!

— Но вы не бойтесь, пистолет-то оказался игрушечным и с вашим Ядгарбеком ничего не случилось.

Я пошел, запер дверь. Потом опустился на краешек дивана и рассказал о том, что затевают Муталь и Адыл Аббасов.

Не успел я закончить, как Шарифа вскочила с места, закричала, что никакого Муталя и Адыла Аббасова не знает и просит не вмешивать ее во всякие грязные истории.

— Вы мне не верите? — возмутился я.

— Прошу вас, оставьте меня в покое.

— Ладно, как хотите. Послушаете вот эту штучку, сами убедитесь во всем.

И включил магнитофон. Женщина слушала, напряженно застыв. Потом отчаянно заколотила руками по голове: «О боже, глупая я, несчастная, негодная!..»

Поверите ли, этот голос полоснул меня по сердцу, как нож острый: мне показалось, что именно так она кричала бы, когда Муталь-бандит приводил бы в исполнение приговор Адыла-палача.

— Встаньте! — рявкнул я вне себя.

Женщина сдернула с себя простыню, отбросила в сторону. Только теперь я смог разглядеть ее и мне опять стало не по себе: на лице Шарифы точно лежала печать смерти. Оно было худущим, желто-бледным, глаза глубоко ввалились.

— Скажите честно, жив мой Ядгарбек? — странно ровным голосом спросила она.

— Жив он, жив. Я так сказал, желая вас разговорить…

— Сержант, вы знаете, кроме Ядгарбека у меня нет никого на этом свете…

— Тогда собирайтесь поскорее.

— Вы хотите… отвести меня?

— Увести. Иначе вас убьют.

— О, подлецы! Все черные дела совершают чужими руками, а сами ходят чистенькими, хоть в ангелочки записывай!.. Признайтесь честно, жив ли мой сын?

— Да говорю же вам: жив-здоров, сейчас видит седьмой сон. Я же пошутил.

— Могу ли я его сейчас увидеть?

— Можете, только для этого надо побыстрее одеться и тронуться в путь.

Как говорится, мать всегда мать. Шарифа поспешно бросилась одеваться. Тем не менее, одевшись, как и всякая женщина, взглянула в зеркало, причесала волосы, прошлась какой-то щеточкой по ресницам и векам, даже подкрасила губы. Я уж, ей-богу, чуть на стену не полез. Ведь знает, что вот-вот нагрянут убийцы, спешит к сыну, о здоровье которого беспокоится, но нет же, и тут не упустит случая поторчать у зеркала.

— Я готова! — сказала наконец Шарифа, беря сумку.

Эти бандиты хотели оставить от имени Шарифы подложное письмо, чтобы ввести в заблуждение людей и органы милиции, а что если мы сыграем с ними такую же шутку? — подумалось мне.

— У вас есть бумага? — спросил я у Шарифы.

— А зачем?

— Надо оставить убийцам письмо.

— Бросьте, не до этого теперь! И я не знаю, что писать этим… этим…

— Ничего. Я продиктую. Вот так. Пишите: «Дорогой М. Надеюсь, что письмо это получишь ты. Ты мне больше не веришь, не доверяешь, скажи, ради чего можно жить дальше?! Если откроется наша тайна — мы погибнем все. Так не лучше ли ценой одной жизни спасти много других?! Чтобы доказать свою преданность вам, я решила покончить с собой. Прощайте, друзья! Умирая, дорогой М., прошу тебя об одном: когда выловят мой труп из Анхора", похороните меня как положено. Прощай, жестокий мир! Шарифа».

Как только «самоубийца», ничего не понимая, подписала письмо, проставила число и время, мы бросились вон из квартиры. Время было без нескольких минут одиннадцать.

Транспорт в этом районе ходил еще неважно, до центра пришлось топать пешком. Шарифа шла чуть впереди. А я глядел на ее опущенные плечи, сгорбившуюся спину и жалел от всей души. Не приведи кому сбиться с пути вот так, как эта женщина; а чуть поскользнешься — станешь игрушкой в руках подонков. Будут толкать на грязные дела, при случае приговорят и к смерти…

— Меня посадят надолго?

— Вообще-то это решает суд, — растерянно ответил я. — Но Салимджан-ака до конца защищает людей, которые признали свою вину.

— Ох, виновата я перед ним, так уж виновата… Капитан Хашимова говорила то же самое.

— Что именно?

— Что Атаджанов помог многим, кто сбился с пути, что многие из них стали хорошими людьми и до сих пор поддерживают с ним такие отношения, которые возможны лишь между близкими людьми… Еще она мне говорила, если признаюсь, он простит мне все плохое, что ему сделала…

— Родители у вас есть?

— Должны быть… — вздохнула Шарифа. — Сама я выросла в детдоме. Не знала, что такое материнская любовь и отцовская забота…

— Тогда я уверен, что Салимджан-ака заменит вам родного отца, а Каромат-опа — родную мать.

— Простите, можно взять вас под руку? Надела эти дурацкие туфли, скользят… Спасибо… Вы правы, Каромат-опа очень добрая женщина, она еще хотела устроить меня на работу.