Питер Альбано - Атака седьмого авианосца

• Название: Атака седьмого авианосца
• Автор: Питер Альбано
• Издательство: Яуза
• Жанр: Триллер
• Год: 1996

Обладающие колоссальными денежными ресурсами лидеры нефтедобывающих стран Ближнего Востока не жалеют средств для закупки боевых самолетов и кораблей. В огонь войны за мировое господство они бросают все новые и новые силы. Летчикам террористов обещана щедрая плата за каждый боевой вылет и выполненное задание. Экипаж «Йонаги», японского авианосца с фантастическим судьбой, противопоставил ярости фанатиков и «грязным» деньгам наемников преданность долгу и нормам самурайского кодекса чести.

---

Питер Альбано АТАКА СЕДЬМОГО АВИАНОСЦА

1

На высоте девяти тысяч футов утренний воздух обжигал, как прикосновение к ледяной глыбе, студил легкие и облачком пара вырывался из посиневших губ скорчившегося в хвостовой кабине Брента Росса. Если хотя бы можно было задвинуть фонарь допотопного бомбардировщика «Накадзима B5N». Но, по сведениям разведки, в небе над южной частью Тихого океана барражировали истребители капитана Кеннета Розенкранца, и малейшая невнимательность могла стоить жизни, а заминка даже на тысячную долю секунды — оказаться роковой. Приходилось мерзнуть, и, чтобы не превратиться в ледяшку, белокурый американец почти двух метров ростом старался больше шевелиться и двигаться — без этого не спасали ни коричневый подбитый мехом летный комбинезон, ни толстый, с высоким воротником свитер, входивший в комплект обмундирования офицеров американского флота, ни огромный, на два размера больше, бушлат. Ледяные пальцы ветра бесцеремонно шарили под всей этой многослойной одеждой, залезали даже под клапан туго застегнутого шлема, проникали в узкое пространство, остававшееся между перчатками и рукавами, щипали за щеки и нос, словно песком, терли глаза, ставшие совершенно сухими, отчего Брент беспрерывно моргал. Можно было бы опустить очки-консервы, но они затрудняли боковой обзор, а потому Брент оставил их на лбу.

Он выругался про себя, заерзал, обхватил себя руками, растирая широкими ладонями одеревеневшие бицепсы, вытянул вперед ноги, уперев их в специальную подставку, и от этого незначительного движения вращающееся кресло бесшумно и легко повернулось вокруг своей оси на двенадцати подшипниках стального вертлюга. Брент наблюдал за воздухом как опытный летчик, коротко и резко дергая головой, стараясь, чтобы в глаза не ударили лучи утреннего солнца, чтобы внимание ни на миг не отвлекалось на четкий строй чаек или на живописно клубящиеся тучи. За эти годы он выработал в себе навык, позволявший боковым зрением различать на огромном расстоянии даже крохотную искорку или слабый отблеск, не заметные прямому и пристальному взгляду. Он сам не понимал, в чем тут секрет, но действовал этот прием безотказно, и все опытные летчики смотрели только так.

Покачиваясь всем телом из стороны в сторону, Брент посматривал и на самолет, всякий раз поражаясь тому, что этот монстр, собранный на авиазаводе Накадзимы не меньше шестидесяти пяти лет назад, еще ползает по небу. «Для своего времени — венец конструкторской мысли», — как-то раз горделиво сказал о нем на ангарной палубе его старый пилот, маленький лейтенант Йосиро Такии, а потом, водя Брента вокруг огромной машины, добавил: «А вот мотор „Сакаэ-11“ мощностью девятьсот восемьдесят пять лошадиных сил и трехлопастный пропеллер „Сумитомо“ с изменяемым шагом винта — вообще на все времена. А убирающееся шасси, специально сконструированное для посадки на стальную палубу авианосца, а цельнометаллический бензобак, а особо прочная обшивка! Что там говорить! Ни ваш „Дуглас-TBD“, ни допотопный английский „Фэйри Суордфиш“ в подметки ему не годятся». Он стал на цыпочки и любовно похлопал по оскаленной морде тигра, изображенного на обтекателе. «Эта зверюга дважды атаковала Перл-Харбор и пустила на дно „Лексингтон“, „Йорктаун“ „Хорнет“, „Рипалс“, „Принца Уэльского“, „Гермес“ и еще десяток других. Извини, Брент, тебе, наверно, неприятно это слушать…» Брент принялся уверять удрученного своей бестактностью старика в обратном, хотя под ложечкой у него возникла отвратительная пустота.

Брент проникся к нему уважением, еще когда они летели над Средиземным морем в Тель-Авив. Такии — один из ветеранов «Йонаги», испытавший вместе с кораблем все превратности сорокадвухлетнего ледового плена на Чукотке — был, без сомнения, лучшим в мире пилотом одномоторного бомбардировщика. После выхода из заточения он, как и вся команда, буквально рвался в бой, и его эскадрилья первой сбросила бомбы на Перл-Харбор. Потом над Средиземным морем и южной частью Тихого океана начались кровопролитные сражения с головорезами полковника Каддафи, унесшие жизни многих пилотов «Йонаги». Среди отважных самураев, чьи души, без сомнения, вошли в храм Ясукуни, был и его штурман Морисада Мотицура, с которым Такии летал и дружил на протяжении полувека. Брент находился от штурмана всего в трех футах, когда очередь из крупнокалиберного пулемета смертельно ранила японца, и он истек кровью.

Он плавно развернул кресло и стал вглядываться в заднюю полусферу над хвостовым оперением. Они находились в сотне миль от Сайпана и шли курсом на юг. Если новый штурман, сидевший в средней кабине, не ошибся в расчетах, через сорок минут появятся Сайпан и его сосед Тиниан. Младший лейтенант Такасиро Хаюса — рослый, плечистый парень из крестьянской семьи — перевелся на авианосец из Сил самообороны, влачивших жалкое существование, и, привыкнув к суперсовременному компьютеризованному навигационному оборудованию, поначалу растерялся, получив в свое распоряжение лишь самые примитивные инструменты — секстан, секундомер, таблицы высот и азимутов, карандаш и бумагу для определения широты и долготы. Успехи его в счислении места были более чем сомнительны, и Брент вскоре убедился, что Такасиро не умеет делать поправку на переменчивые ветры Тихого океана, отклоняющие самолет с заданного курса. Вздохнув, он подумал: «В общем, если невредимыми вернемся и сядем, скажу спасибо и Господу нашему Иисусу Христу, и Аллаху, и Аматэрасу, и всем прочим обитателям небес».

В эту минуту из-за ватных шариков утренних облаков выплыло солнце: длинные пальцы его пронизали весь небосвод, и он вспыхнул, точно под лучами софитов, объясняя, отчего Японию называют «Страной Восходящего Солнца». Природа приготовила немало захватывающих дух диковин для тех немногих смельчаков, которые решались заглянуть в ее святая святых, и потому Брент любил летать — любил, несмотря на смертельную опасность воздушных боев, несмотря на холод и вечный недосып. Сегодняшний день не был исключением, и открывшаяся его глазам картина, как всегда, поразила его. Опрокинутый над головой небесный купол был чистого голубого цвета, а далеко на юге и на западе клубились тучи, свиваясь в исполинские грибы, внутри которых посверкивало адское пламя, словно там кипела схватка потусторонних сил. Попади самолет туда, в этот грозовой фронт, — он останется без крыльев. Внизу, насколько хватало глаз, простиралась, плавно закругляясь к горизонту, сияющая синева моря и пронизанные солнечными лучами кружевные оборки пены вспыхивали и искрились, как бриллианты.

В каких-нибудь тридцати футах от себя Брент видел кончики крыльев. Он снова, в который уж раз, поразился чуду полета. На высоте двух миль, закоченевший под слоями шерсти, меха, кожи, сукна, висел он, подобно какой-то мошке, в гигантском пространстве воздушного океана, и от растворения в нем его отделяли только тонкие крылья, хрупкий корпус да мотор, собранный пятьдесят лет назад. Он видел, как трепетали в воздушном потоке крылья, попадая в завихрения, чувствовал, как содрогается от вибрации тело самолета, и понимал, что это больше, чем триумф человеческого разума, — это чудо. «Как ничтожен человек в этом безмерном космосе, где он парит, не шевеля ни рукой, ни ногой, где и время, и пространство теряют свое значение. Он — пылинка, живущая только один кратчайший миг», — думал лейтенант.

Прозвучавший в наушниках царапающий жестяной голос пилота заставил его вздрогнуть и очнуться.

— Стрелок, внимание! Входим в зону патрулирования. Зарядить и проверить оружие.

— Есть зарядить и проверить, — отозвался Брент.

Ловкими спорыми движениями он отстегнул верхние лямки парашюта, поднялся и вытянул на себя из гнезда пулемет «Намбу» калибром 7,7 миллиметра. Взялся за двойную деревянную рукоять и поводил идеально отцентрованным двадцатичетырехфунтовым стволом из стороны в сторону и вверх-вниз. Удовлетворенно кивнул: пулемет ходил легко, как флюгер. Бренту невольно припомнились слова из рескрипта императора Мэйдзи: «Смерть легка, как флюгер». Он поднял ствольную коробку, обнажив подающий механизм. Как всегда, оружейники продернули ленту в приемник, но на всякий случай не дослали патрон в камору. Брент залюбовался ровным рядом: синие головки бронебойных патронов чередовались с красными — осколочных. Каждый пятый патрон был трассирующим, и его скругленная головка была помечена желтым цветом. Он оттянул и отпустил рукоятку затвора, со звонким металлическим щелчком вставшую на место. Но зудящее беспокойство, столь свойственное всем, чья жизнь зависит от исправности оружия, томило Брента до тех пор, пока он не заглянул под ствольную коробку и не убедился в том, что патрон дослан в камору. Прикосновения к пулемету вселяли в него уверенность.

— Командир! Стрелок просит разрешения опробовать оружие.